Размышления над новой книгой
© 2010 г. А.А. ЗОТОВ
ПРОШЛОЕ В НАСТОЯЩЕМ (о книжной серии, посвященной коллективной памяти польского общества)
ЗОТОВ Андрей Анатольевич - научный сотрудник Института социологии РАН, редактор журнала "Социологические исследования".
Аннотация. Рассматривается содержание исследований коллективной памяти польского общества по материалам трех книг социологов Варшавы. Представлен культурно-исторический и политический контекст, в котором формируется историческая память. Дается характеристика классических и современных исследований "коллективной памяти". Подводятся итоги проведенных с 1982 по 2007 г. опросов о причинах и результатах введения в конце 1981 г. в Польше военного положения.
Ключевые слова. Историческая память • новейшая история Польши • историческое сознание • коллективная идентичность • живая история
Рост интереса к исторической памяти, сопровождаемый культивированием прошлого, наблюдается сегодня во многих странах мира. Историк Пьер Нора отмечает многообразие форм возрастания внимания к прошлому. Это «критика официальных версий истории и возвращение на поверхность вытесненных составляющих исторического процесса; восстановление следов уничтоженного или отнятого прошлого; культ корней (roots) и развитие генеалогических изысканий; бурное развитие мемориальных мероприятий; юридическое сведение счетов с прошлым; рост числа разнообразнейших музеев; повышенная чувствительность к сбору архивов и к открытию доступа к ним; возобновившаяся привязанность к "наследию" - тому, что в англоязычном мире называется "heritage", а во Франции - "patrimoine"» [1, с. 17]. В ходе публичных дискуссий рассмотрение фактов и персонажей из прошлого наполняется эмоциями, соединяется с обеспокоенностью в отношении настоящего и будущего.
В польских дебатах по национальной истории особое место занимает тема "белых пятен"1. После 1990 г. отмечаются изменения акцентов в освещении СМИ событий национальной истории 1920-1940-х годов. Результаты социологического исследования содержания телевизионных передач за апрель-июль 1993 г. показали, что из программ TVP вместе с материалами о событиях на оккупированной Рейхом территории Польши стал исчезать образ фашистского оккупанта. По сравнению с боевыми
1 Это относится к депортации части польского населения присоединенных к СССР в сентябре 1939 г. приграничных территорий в Сибирь, Казахстан, Урал, на север России. По подсчетам В.Н. Земскова, из западных областей УССР и БССР, а также из Литвы с февраля 1940 г. по июнь 1941 г. было депортировано около 380 тыс. поляков [2].
операциями Войска Польского намного больше внимания уделялось Армии Краевой и легионам Андерса2 [3, s. 154; 4]. В предвыборную программу 2005 г. правоцентристской партии Закон и Справедливость вошли положения о необходимости активной исторической политики. В ней имеются строки: "Поляки имеют право знать тех, кто служил Москве, и кто боролся за независимое Отечество... " [5, s. 18].
В стране систематически проводятся социологические исследования функционирования коллективной исторической памяти, изменений отношения к прошлому, оценок значимости различных персонажей и событий национальной истории. Их результаты открывают широкие возможности для вторичного анализа. Именно этой теме посвящена вышедшая в 2008 г. книга Квятковски П.Т. Коллективная память польского общества в период трансформации [6]. Она входит в подготовленную издательством SCOLAR серию: "Современное польское общество перед лицом прошлого"3. Автор в 1990-е годы работал в Институте социологии Варшавского Университета и в CBOS (Центр Исследований Общественного Мнения, созданный в 1982 г.), а ныне является вице-президентом опросного центра: Pentor Research International SA.
Предметом нашего рассмотрения является книга П.Т. Квятковского как наиболее полно репрезентирующая широкий спектр теоретических и конкретных исследований особенностей формирования исторической памяти в польском обществе, но с обращением к содержанию других книг серии. Одна из них посвящена проблеме исторического времени, критериям отделения новейшей истории от более давней и особенностям изучения "малого прошлого" в польских регионах [6]. Другая - сборник публикаций разных лет профессора Барбары Шацкой, изучающей проблематику коллективной памяти с середины 1960-х годов [3].
В историко-методологическом введении Квятковски отмечает, что концепция "живой истории" может быть отнесена к широкому течению в польской социологии. Развитие этого направления инициировал Стефан Чарновски (1879-1937), с которым связано создание в начале 1930-х годов в Варшавском Университете кафедры социологии и истории культуры. Чарновски получал образование во Франции, в 1909 г. прослушал в Париже лекции Дюркгейма, придававшего большое значение анализу особого рода социальных фактов, названных им коллективными представлениями. Согласно Дюркгейму, в любом обществе "существует некоторое множество общих идей и чувств, которые передаются от поколения к поколению и обеспечивают одновременно единство и преемственность коллективной жизни" [8]. Первый импульс к постановке изучения этой темы исходил от работ ученика Дюркгейма М. Хальбвахса (1877-1945), которому принадлежит заслуга введения в научный обиход понятий "социальная память" и "коллективная память".
Эта традиция была продолжена учениками Чарновского, прежде всего - Ниной Ассородобрай (1908-1999), которая в статье 1963 г. при рассмотрении особенностей формирования социальной памяти использовала понятие исторического сознания, под которым понимала «способы "включения" прошлого в современное общественное сознание, т.е. социального закрепления минувшего времени и представлений о нем» [9, s. 5]. "Живая история", по ее мнению, отличается тем, что входящие в нее события и факты воспринимаются современными людьми в качестве "живых", то есть сильно волнуют их исходя из интересов настоящего дня. Автор не обсуждает подробно работы Ассородобрай, хотя в используемой им терминологии заметно влияние ее концепции, что, в частности, относится к используемому при характеристике семейных воспоминаний выражению "обыденная живая память" [6, s. 190]. Барбара Шацка предлагает рассматривать социальную (или коллективную) память как "совокупность представлений индивидов о прошлом их социальной группы и о тех персонажах и событиях прошлого, которые тем или иным образом сохраняются
2 Очевидно, что Армия Краева собственными силами не смогла бы освободить территорию Польши от фашистских войск.
3 Все три книги подготовлены по гранту Комитета научных исследований 2 Н02Е 03824, 2003-2006 г.: (руководитель - профессор А. Шпочиньски) и обозначены как отдельные тома [3; 6; 7].
в памяти, вспоминаются в общности, а также различные формы этого сохранения" [10, б. 52]. Она утверждает о том, что коллективная историческая память быстро меняется с изменением разделяемой группой или общностью системой ценностей, тогда как наука история отличается постоянством и предлагает отграничить историческую память народа от исторической науки как академической дисциплины. В историческом сознании прошлое воспринимается людьми во многом исходя из политических, национальных, нравственных критериев, наделяется групповыми символами, тогда как историки стремятся получить адекватную картину прошлого. Следует, однако, заметить, что история не может рассматриваться как "чистая" наука о прошлом, не связанная с настоящим. Чувство коллективной идентичности, основанной на осознании исторической общности, должно рассматриваться, полагает Шацка, как неразрывная часть целого, которое именуется социальной памятью о прошлом, или "вспоминаемым прошлым". [3, б. 44-45].
Выделяемые Квятковским уровни функционирования памяти (индивидуальная, коллективная, коммуникативная, автобиографическая память) тесно переплетены и взаимосвязаны. Индивидуальную память как память, ограниченная отдельно взятым индивидом, может быть выделена только условно, поскольку процесс запоминания и выстраивания событий в памяти любого человека обусловлен социально. Сохраняемая в памяти индивида информация, связанная с разными этапами его жизни, в значительной степени определяется его культурой и отношениями с другими людьми. Для обозначения той части памяти, в которой человек хранит события из личной жизни, в психологии используется понятие автобиографической памяти. Она охватывает автобиографическое прошлое, то есть события, непосредственным свидетелем или участником которых выступал индивид, и которые отложились в его памяти. Когда он осуществляет передачу закрепившегося в автобиографической памяти содержания другим людям, например, знакомым или членам семьи, вступает в действие коммуникативная память, связанная исключительно с повседневной коммуникацией. Это понятие ввел немецкий историк Ян Ассманн для обозначения наиболее близкого к повседневной жизни среза коллективной памяти, выступающей предметом бесед в семье, при встречах в соседском кругу, между членами профессиональных групп и т.д. Еще одно понятие - культурная память - это та память, объектом которой выступают важные для данной общности события, воспоминание о которых поддерживается через формирующее влияние культуры. Она рассчитана на социализацию последующих поколений с использованием институционализированных коммуникаций и "мест памяти" (введенный Нора термин, означающий символические места концентрации памяти - музеи, памятники и т.д.). Члены общности закрепляют воспоминания, собирают вещи, хранимые как память, а также организуют события, служащие увековечиванию пережитого. В итоге формируется помнящая общность, обладающая способностью к "сохранению и переработке опыта ушедших поколений". В ней формируются институты, специализирующиеся на "закреплении и на передаче знания о судьбах предков" [6, б. 20-21].
Коллективная память о прошлом оказывается одним из важнейших факторов коллективной идентификации, способствует поддержанию и укреплению групповых связей. С коллективной идентичностью связаны представления о событиях и предках как давних членах общности, единство с кото
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.