Проблемы Дальнего Востока № 3, 2015 г.
Рецензии
Проверенный историей диалог культур. Самойлов Н.А. Россия и Китай в XVII — начале XX века: тенденции, формы и стадии социокультурного взаимодействия. СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета, 2014.
В монографии Николая Анатольевича Самойлова решается важная в научном отношении проблема — впервые в отечественной и зарубежной историографии для анализа взаимосвязей России и Китая в XVII — начале XX вв. применена концепция социокультурного взаимодействия. Социокультурный подход к истории был разработан выдающимся русско-американским философом, социологом и культурологом Питиримом Александровичем Сорокиным в его классическом труде «Социальная мобильность» (1927 г.). В дальнейшем (Россия и США. 1944) им была предложена и теория конвергенции социально-политических систем. При этом П.А. Сорокин рассматривал исторический процесс как циклическую смену основных типов культуры, в основе которых лежит интегрированная система ценностей и символов.
В нашем востоковедении методология сравнительной культурологии1 впервые была затронута в известной книге Н.Я. Бичурина «Китай в гражданском и нравственном состоянии», где было сказано, что в Китае «много находится вещей, которые и мы имеем, но там все в другом виде»2. Классический труд Н.И. Конрада «Запад и Восток» (М., 1972) всколыхнул в востоковедной среде интерес к сравнительному изучению цивилизаций. Взаимовлияние восточной и западной культур было детально рассмотрено Е.В. Завадской в ее книге «Культура Востока в современном западном мире» (М., 1977). Большим успехом пользовалась работа Т.П. Григорьевой «Дао и логос (встреча культур)» (М., 1992).
Размышляя о философско-культуроло-
гическом аспекте труда Н.А. Самойлова, я вспомнил замечательное выступление Тимофея Николаевича Грановского «О современном состоянии и значении всеобщей истории», в котором он говорил: «Быть может, ни одна наука не подвергается в такой степени влиянию господствующих философских систем, как История. Влияние это обнаруживается часто против воли самих историков, упорно отстаивающих самостоятельность своей науки. Содержание каждой философской системы рано или поздно делается общим достоянием, переходя в область применений, в литературу, в ходячие мнения образованных сословий. Из этой окружающей его умственной среды заимствует историк свою точку зрения и мерило, прилагаемое им к описываемым событиям и делам»3.
Использованный в данной монографии методологический подход к проблемам исторического исследования можно отнести к самым актуальным и продвинутым. Н.А. Самойлов справедливо подчеркивает, что «междисциплинарные исторические исследования... входят в число магистральных направлений современной исторической науки, а востоковедно-исторические работы требуют применения новых междисциплинарных методов» (С. 9). И далее автор очерчивает свою позицию следующим образом: «Учитывая накопленный на сегодня теоретико-методологический опыт, следует признать, что наиболее продуктивным может оказаться изучение взаимоотношений России и Китая одновременно в русле нескольких парадигм, каждая из которых обладает своим научным инструментарием. Один из таких подходов
может быть сформирован на стыке цивилиза-ционной и формационной моделей развития человеческого общества» (С. 29-30). С этим нельзя не согласиться. Ведь отечественное востоковедение с момента основания Российской Академии наук исследует различные аспекты проблемы «Россия и Китай». Являясь комплексной, эта проблема требует синтеза результатов, получаемых такими дисциплинами как: история, филология, философия, социология, психология, экономика, международные отношения, культурове-дение, демография, антропология и генетика.
Источники для исследования своей темы автор проработал в основных архивах Санкт-Петербурга и Москвы, а также используя опубликованные тома серии «Русско-китайские отношения в XVII—XIX веках». Кстати, Н.А. Самойлов и сам участвовал в подготовке одного из томов этой серии, который охватывает последние десятилетия XIX столетия и пока еще существует в виде рукописи.
Необходимо отдать должное тому глубокому анализу, которому Н.А. Самойлов подверг сложившуюся к сегодняшнему дню историографию русско-китайских отношений. Такой многоаспектный анализ проведен впервые за последние два-три десятилетия. Понятно, что в науке продвигаться можно, только постоянно анализируя новейшие полученные результаты и опираясь на них.
Касаясь возможностей цивилизацион-ного подхода, Н.А. Самойлов приводит интересную формулу, выработанную японскими учеными, которые «разделяя понятия "культура" и "цивилизация", утверждают, что "цивилизация" — это "внешняя оболочка жизни человечества", а культура его внутренний облик. Цивилизация — "твердое", а культура — "мягкое". Оба этих аспекта взаимодействуют, и цивилизация, которая формирует систему в качестве "твердого" часто независима от культуры и может заимствоваться другой культурой» (С. 41). Я бы добавил, что эта формула почерпнута у Лао-цзы, который в «Дао дэ цзине» подчеркивал, что «мягкое преодолевает твердое».
На мой взгляд, ни одну из цивилизаций, бывших в историческом прошлом или существующих ныне, нельзя изучать в отрыве от общечеловеческой цивилизации. Все цивилизации представляют собой варианты развития этой земной цивилизации, выражаясь языком
музыковедения — вариации на тему прогресса человечества. Итак, первое требование — изучать цивилизации системно, то есть как систему цивилизаций, образующих единое целое. Второе методологическое требование — изучать в сравнении. Достоинства и недостатки, достижения и промахи любой цивилизации легче всего обнаруживаются в сравнении ее с другой, развивавшейся в близких исторических условиях. Интересный опыт сравнения древних цивилизаций Китая и Греции недавно провел Франсуа Жюльен4
Кстати, нет «мертвых цивилизаций», как иногда называют египетскую, греческую и ряд других цивилизаций, существовавших еще до нашей эры и прошедших через исторические катастрофы. Гибель государств и гибель цивилизаций (их культур) это разные понятия, ибо государства лишь оболочки цивилизаций. Дело в том, что «душа» каждого цивилизационного комплекса, то есть его духовная культура, в тех или иных формах продолжает существовать в современном мире. Если древние открытия и наработки в духовной сфере востребованы, то и цивилизация продолжает жить. Даже если ее материальная культура стала добычей времени и соответственно археологов. Примером этому служит современное китайское общество, в котором реализуется девиз «поставить древность на службу современности» («и гу вэй цзинь»). В этом смысле цивилизации бессмертны.
Это подтверждают и достижения современного востоковедения. В качестве примера можно сослаться на постулат в Предисловии к «Истории Древнего Востока»: «Как показывает история человечества, культуры погибают лишь насильственной смертью, что бывает чрезвычайно редко. Обычно же преемственность в той или иной степени сохраняется, а за гибель культуры часто принимают гибель государства или перемены языка и стиля»5.
Человечество с момента его возникновения существовало как информационное общество. Автор рассматриваемой монографии, на мой взгляд, справедливо включает эту особенность всеобщей истории в определение понятия «культура». Н.А. Самойлов утверждает, что «культура — формируемое поколениями качественное состояние человеческого общества и социально-исторической среды его обитания, включающей всю совокупность созданных
им материальных и духовных ценностей и возникающей в результате творческой активности человека на основе коммуникации между индивидами и эпохами» (С. 42). Отсюда вытекает и расшифровка термина «социокультурное взаимодействие», вынесенного в заглавие монгра-фии. «...Взаимодействие, возникающее между региональными и локальными социумами и культурами, обладающими характеристиками социокультурных суперсистем, являющееся частью общемирового культурного развития и отражающее процессы стадиально-формационно-го характера, и есть не что иное, как социокультурное взаимодействие» (С. 43).
Изучая социокультурное взаимодействие, важно не упустить из вида, что, формируясь как многонациональное государство, расположенное и в Европе, и в Азии, Россия строила свои отношения с Востоком, включая Китай, в определенном смысле идентифицируя себя с ним. Для России Восток не был манящим заморским чудом, он начинался в ее собственном российском доме, был его неотъемлемой частью. Даже реформы Петра I не смогли искоренить у россиян стихийное чувство своей большей близости к Азии, нежели к Европе и своей экономической, политической и духовной самодостаточности. Так, несмотря на циви-лизационные различия, Россия строила некую интеграционную модель связей с Востоком. Это позволяло включать в русскую культуру ряд восточных, в первую очередь, тюркских, а позже и китайских компонентов.
Как отмечено в монографии, на стадии идентификации первыми источниками сведений о Китае в Русском государстве в XVII в. были отчеты посольств и миссий, направлявшихся царским правительством в Пекин для установления дипломатических и торговых отношений с Китаем. Среди них наибольший научный интерес представляли «Роспись» Ивана Петлина (1618-1619), «статейные списки» Ф.И. Байкова (1654-1657) и Н.Г. Спафария (1675-1677), дневники Избранта Идеса и Адама Бранда (1692-1695). Эти документы, ставшие памятниками дипломатической истории, содержали разнообразную информацию о Китае и сопредельных странах, о политическом положении Цинской империи. Мировая географическая наука обогатилась открытиями первостепенной важности — были проложены пути из Европы в
Китай через Сибирь, Монголию и Маньчжурию. Интерес к этим наиболее ранним русским описаниям Китая и ведущим в него маршрутам был исключительно велик. Уже в XVII в. они неоднократно издавались и переиздавались в большинстве европейских столиц на английском, немецком, французском, латинском языках.
Рассматривая начальный этап взаимодействия двух социокультурных суперсистем как стадию индифферентного взаи
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.