Р. Робинсон (при участии Дж. Слевина). ЧЕРНЫЙ О КРАСНЫХ: 44 ГОДА В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ. АВТОБИОГРАФИЯ ЧЕРНОГО АМЕРИКАНЦА. СПб.: Symposium, 2012, 463 с.
Широко известны судьбы репрессированных сталинским режимом соотечественников, многие из которых погибли в лагерях или были расстреляны. Меньше знают о репрессированных иностранцах, среди них американцах, приехавших помогать созданию нового социалистического общества. Большинство из оставшихся в СССР на время кризиса в США (несколько сотен), погибло, лишь немногие вернулись на родину, рассказав о пережитом1.
Однако были и те, кто не сидел в тюрьме или лагере, не отбывал ссылку, приноровился к советскому образу жизни, пользовался уважением товарищей. Такова судьба чернокожего американца Роберта Робинсона. Он приехал в страну Советов по контракту на год вместе с другими рабочими не по коммунистическим убеждениям, как многие, а ради обещанной высокой зарплаты и хороших условий жизни, а задержался на 44 года. Квалифицированный станочник-универсал с завода Форда так и не увлекся коммунистическими идеями, не вступил в компартию, поскольку был глубоко верующим человеком, но стал депутатом Московского Совета, имел награды, хотя постоянно думал о том, как вырваться из "рабочего рая".
Ценность воспоминаний Робинсона в том, что, находясь внутри советского общества, он, иностранец, разглядел его отличительные черты. Современный читатель вспомнит уже подзабытое советское прошлое, а те, кто о нем еще ничего не знает, сможет узнать.
Роберт родился на Ямайке, потом семья переехала на Кубу, где прошли его детство и юность. Отец их бросил, жили бедно. Роберт выучился на инструментальщика и отправился в Соединенные Штаты. Работал на заводе Форда в Детройте, став единственным чернокожим станочником. В 1930 г. советские сотрудники пригласили его как профессионала в СССР, предложив высокую зарплату в 250 долл. (у Форда - 140), бесплатное жилье, месяц оплачиваемого отпуска, машину. Так в
1 Sgovio Th. Dear America. Why I Turned Against Communism. New York, 1979; Herman V. Coming Out of the Ice. New York, 1979; Se-vander M., Hertzel L. They Took My Father: A Story of Idealism and Betrayal. Duluth, 1992; Tobien K. Dancing Under the Red Star. The Extraordinary Story of Margaret Werner, the Only American Woman to Survive Stalin's Gulag. New York, 2006.
23 года Робинсон с группой рабочих оказался в Советском Союзе. Им показали Ленинград, Москву. Роберт был в восторге, хотя кое-что удивило: пустые полки в магазинах (только хлеб и горчица), бедно и некрасиво одетые люди; женщины, занимавшиеся тяжелым физическим трудом, что объяснили равенством полов в советском обществе.
На Сталинградском тракторном заводе Робинсон сразу включился в работу, но вскоре произошел инцидент, изменивший его жизнь. Уже по дороге в Советский Союз он почувствовал недобрые взгляды соотечественников из своей группы. В Сталинграде был единственным чернокожим среди американцев, вызывая их неприязнь. Однажды двое из них избили его, потребовав убраться в 24 часа. Роберт оказал сопротивление. О случившемся написала местная газета, перед заводом прошел массовый митинг, выступавшие клеймили "язву расизма" и требовали строго наказать виновных. "Дело об избиении рабочего-негра" дошло до центральной прессы, о нем с осуждением сообщали "Труд", "Правда", "Известия". Первая публикация появилась в газете "Труд" под заголовком "Мы не потерпим привычек буржуазной Америки в СССР". В Сталинграде прошел судебный процесс, который должен был показать разницу между американским и советским правосудием. Американцев приговорили к депортации, но одному дали возможность доработать по контракту. Роберт стал героем, ему пожимали руки, засыпали письмами; скромный по характеру человек был потрясен неожиданно свалившейся на него известностью. Из-за кризиса в Америке Робинсон продлил контракт еще на год.
На одном из собраний секретарь парторганизации предложил всем американским специалистам вступить в профсоюз, а самым достойным - в партию и комсомол. У многих, кто с симпатией относился к социализму, это не вызвало возражений, Роберт отказался, ибо "не хотел иметь ничего общего с коммунистической партией". "Я скорее убью себя, чем откажусь от веры в Бога" (с. 79). В 1932 г. после окончания контракта решил уехать в США, но его попросили поработать на только что открывшемся Первом шарикоподшипниковом заводе в Москве, и он остался. В ту пору там работало более 300 иностранцев, ему дали комнату в двухкомнатной квартире.
Работа была интересной и творческой, после решения одной сложной задачи он повысил производительность труда в семь раз, что всех
удивило, ведь Робинсон окончил только техническое училище при заводе Форда. Появились ученики, но работать приходилось по две смены, не получая за сверхурочные (только путевку в Крым). И всё-таки Робинсон был доволен, так как вырос его профессиональный уровень. За успехи на производстве в 1933 г. ему разрешили на шесть недель поехать в Америку и повидать мать. Она просила остаться, однако в стране было много безработных, а из-за случая в Сталинграде его занесли в "черный список", на завод Форда его бы уже не приняли. К тому же Робинсон подумывал поступить в Советском Союзе в институт, мечтал стать инженером-механиком. Черные расспрашивали его об СССР, некоторые хотели тоже поехать, но Роберт признался, что уровень жизни там значительно ниже, чем в США.
Постепенно Робинсон осознал свое положение в советской стране - власти сделали из него витрину советского образа жизни. Это стало очевидным после избрания в 1934 г. в Моссовет без его согласия. Робинсон был в шоке: "Что они со мной сделали? Куда я влип? Я американский гражданин, не политик, не коммунист, не одобряю ни коммунистическую партию, ни советский строй. Я не атеист и даже не агностик, верю в Бога, молюсь Ему и предан одному Ему" (с. 100) Хотел все бросить и уехать, но вспомнил о матери, которой каждый месяц высылал по 150 долл., и решил остаться до конца срока действия контракта.
После избрания депутатом Роберта пригласил к себе председатель Моссовета Н. А. Булганин, очаровав добрым обхождением. Поблагодарил за "самоотверженный труд" и предложил переехать в квартиру в центре, бесплатную дачу и автомобиль. Однако новоиспеченный депутат отказался от этих предметов роскоши, сказав, что доволен своими условиями. Он понимал, что "когда-нибудь по этим счетам придется платить".
Если в СССР Робинсон стал героем, то в Америке - "лгуном, марксистом в душе, предателем родины". В прессе появились статьи с обвинениями в его адрес, припомнили случай в Сталинграде; журнал "Тайм" назвал его "угольно-черным протеже Иосифа Сталина". Госдепартамент требовал от него немедленного выезда в Америку, где он как "красный" не получил бы работы. Оказавшись между двух огней, Роберт вынужден был временно принять советское гражданство, сохранив статус американца и возможность вернуться в Америку (власти СССР уверили, что это допустимо).
Так американец Роберт Робинсон оказался советским гражданином, пожертвовав льготами иностранного специалиста. Время для такого решения было крайне неблагоприят-
ное - на заводе начали исчезать инженеры и рабочие, их называли врагами народа. Роберт с ужасом осознал, "в какой ад я угодил". Отныне у него началась другая жизнь.
Робинсон рассказывает о периоде репрессий. За 1934-1936 гг. из цеха исчезли более 20 человек. Та же судьба постигла иностранцев. За семь лет все черные, принявшие советское гражданство, которых он знал в начале 30-х годов, исчезли из Москвы; одних расстреляли, другие попали в лагеря. К середине июля 1941 г. число иностранцев на заводе сократилось с 362 человек в 1932 г. до 2 (Робинсон и еще один венгр). Каждую ночь он ждал ареста. Однажды в 1943 г. в половине первого ночи к нему постучали люди из НКВД, но, увидев чернокожего, извинились и ушли - перепутали. Однажды допрашивали в НКВД, интересуясь, как он оказался в СССР, потребовали документы - контракты, их так и не отдали, чтобы, как он думает, навсегда оставить в России. Но он был твердо уверен: "Сколько бы я ни прожил в Советском Союзе, я знал, что домом его я не назову никогда" (с. 132). Просил Бога дать ему силы "выжить в столь безнравственном мире".
Скрывать свои чувства и взгляды более 40 лет, стараться "выжить во враждебной культуре, в политической системе, где на иностранцев смотрят с недоверием" (с. 113-114) - пытка, вполне сравнимая с заключением в тюрьму, а может быть, и страшнее, ведь она длилась 44 года. Робинсон даже не мог позволить себе жениться, опасаясь очередной ловушки, ибо наблюдали и за его личной жизнью. Любовные увлечения обычно заканчивались разрывом отношений, возможно под давлением спецслужб. К тому же он понимал, что семья стала бы обузой при попытке вырваться из СССР.
Робинсон подмечает характерные черты советской системы - в ней не ценится и не поощряется материально квалифицированный труд. За выполненную им сложную работу (сконструировал первый в стране индикатор), потребовавшую 105 дополнительных дней, его наградили путевкой в дом отдыха на 12 дней и премией в 400 рублей. За изобретения получал только дипломы и две медали ("За доблестный труд в Великой Отечественной войне" и "За трудовое отличие"), но его статус не менялся, хотя товарищи по институту стали главными инженерами и директорами заводов. Он был "образцовым инструментальщиком, конструктором, инженером", его награждали, но не выпускали из страны.
Автор критикует советские мифы, прежде всего об интернационализме, обнаружив расизм в СССР. Он "более жесток и опасен, чем тот, с которым я сталкивался в годы юности в
Соединенных Штатах. Мне редко доводилось встретить русского, считавшего черных - а также азиатов или любых людей с небелой кожей - ровней себе" (с. 7). На них, приехавших на завод во время войны, смотрели как на глупых и ленивых, осыпали насмешками и оскорблениями. "Даже до отмены расовой сегрегации в школах (в 1954 году), до принятия законов о равных правах по инициативе Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, до Мартина Лютера Кинга черные
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.