6. Голенкова З.Т. Социальное неравенство и социальная стратификация в российском обществе // Социология и общество. Тезисы... С. 19.
7. Балабанов С.С., Балабанова Т.Н. Трансформация рабочего класса в регионе // Социология и общество. Тезисы. С. 51-52.
8. Кряжев Е.А. Изменение социальной структуры рабочих промышленности в процессе перехода российского общества к рынку (на материалах Республики Бурятия). Автореферат канд. диссерт. Улан-Удэ. 2002. С. 12.
9. Трушков В В. Современный рабочий класс России в зеркале статистики // Социол. исслед. 2002. № 2. С. 50.
10. Ленин В.И. ПСС. Т. 19. С. 389.
11. Подсчитано мной на основе данных: Ленин В.И. ПСС. Т. 24. С. 215.
12. Социол. исслед. 2002. № 2. С. 50.
13. Кряжев Е.А. Указ. автореферат. С. 17-18.
14. Социол. исслед. 2002. < 2. С. 49-50, 51.
15. См.: Мельник В.А. Политология: Учебник. Минск. 1996. § 13.3.
16. См.: Социология и общество. Тезисы. С. 387, 399, 414, 440 и др.
© 2003 г.
Б.И. МАКСИМОВ
РАБОЧИЙ КЛАСС, СОЦИОЛОГИЯ И СТАТИСТИКА
МАКСИМОВ Борис Иванович - кандидат философских наук, старший научный сотрудник Социологического института РАН (Санкт-Петербург).
С большим интересом и не меньшим уважением прочитал статью В.В. Трушкова "Современный рабочий класс России в зеркале статистики". Появилось желание откликнуться на нее, и не только потому, что редакция призывает к этому. Автор, возможно и не имея намерения, затрагивает несколько важных, на мой взгляд, вопросов нашей общей работы, помимо проблем социальной структуры российского общества.
Справедливо замечание автора об исчезновении "рабочего класса" "из общественного поля зрения". И из поля зрения социологии, добавляю я. Правда, на страницах журнала "Социс" - надо отдать ему должное - появляются статьи о рабочих. Но если взять российскую социологию в целом, не много сегодня можно насчитать научных центров, кафедр, отдельных ученых, занимающихся проблемами рабочих, рабочего движения, которое совсем недавно, даже по шкале времени российской социологии, считалось ведущей силой общественного развития и для разработки проблем которого существовал академический институт в Москве (ИМРД). Почти в подобном положении оказалась вся социально-трудовая сфера, из которой просто выросла новейшая российская социология, и которая также как будто бы "испарилась". Она оказалась на периферии внимания сегодняшней раскрепощенной социологии. Неужели эта сфера стала совершенно беспроблемной? Или может быть общественное производство до такой степени потеряло свое значение, что его можно не только не изучать (в т.ч. социологам), но и вообще не иметь (развалить, распродать, забросить)? Нет производства - нет проблем?
Дело, видимо, не в исчезновении объекта исследования, его проблемности, а в некоторой конъюнктурности социологии. Было модно - все изучали труд, социалистическое соревнование и движение к коммунистическому труду, советский образ жизни и т.п. Изменилась мода - анализируем предпринимательство, элиту, преступность, наркоманию, смертность, беспризорных детей и т.п. Да, я сам лично всегда ратовал за акту-
альность тематики исследований. Но если это добротное стремление к наиболее существенным темам становится подобным моде на купальники, колготки и каблуки туфель, то и сама социология уподобляется модной барышне, при этом несколько легкого поведения.
Я не склонен во всем винить социологию. Есть, как известно, те, кто формирует социальный заказ, существует и такая невидимая, но сильнодействующая вещь как общественная атмосфера. Но в то же время зрелость, достоинство науки в значительной степени определяются устойчивостью ее вкусов. Не бросили же естественники заниматься изучением земли, когда все взоры обратились в космос!
В.В. Трушков касается также важнейшего для социологии вопроса о статистике и об использовании статистики социологией. Решение автора проводить анализ с помощью "голой" статистики представляется просто отважным шагом; дан пример виртуозного владения статистикой. Темы статистики обсуждаются, пожалуй, даже меньше, чем рабочее движение, хотя, понятно, что социология без социальной статистики склоняется к умозрительному теоретизированию, с чем усиленно боролись на этапе войны конкретной социологии с дедуктивным истматом. Речь веду о государственной статистике. Социологи обзавелись кое-какой своей квази-статистикой (по мониторингу ВЦИОМа, региональным мониторингам, различным обследованиям). Но этого недостаточно. Однако государственные статистические органы весьма свысока, если не сказать наплевательски, смотрят на потребности социологии. В официальных изданиях Госкомстата РФ, в частности, в упомянутом В.В. Трушковым "Статистическом ежегоднике", отсутствуют многие данные, необходимые социологу (почему я и назвал намерение автора обойтись статистикой отважным шагом). Создается впечатление, что Госкомстат, не показывает некоторые "некрасивые" цифры. Отдельные данные просто не собирают - и спросить не за что. Например, обращаюсь в Петербургком-стат за справкой о заработной плате, условиях труда, занятости рабочих. Отвечают: показатель "рабочие" изначально не закладывается в исходные данные, собираемые с мест. Поэтому "ничем помочь не можем". Даже за деньги.
Кстати, о деньгах. Когда, помню, услышал о "деле статистиков", долго недоумевал -за что их-то можно судить? Какие тут могут быть злоупотребления? Очковтирательство? Его как будто бы уже нет. Потом, когда довелось обращаться в статорганы в новейшие времена, кое-что стало понятно. Судили, видимо, за предоставление данных, которыми могли воспользоваться криминальные структуры, и за присвоение части вырученных сумм. Криминальные структуры нас не касаются, а вот плата за статистику - очень. Посадить-то кого-то посадили, но поборы за статистику - иначе не назовешь - остались. При этом поборы с научных учреждений, которые теперь, как известно, беднее церковных крыс. В упомянутом Петербургкомстате приобретаю брошюрки форматом и объемом в школьную тетрадку. Но стоит каждая 300-400 рублей. Это так называемые "доклады" (например, о дифференциации заработной платы). Они дают данные на какой-то определенный момент и по избранным самим комитетом отраслям. Динамических (временных) рядов в них нет. Если хочешь иметь ряды - покупай десяток-другой брошюрок. Более толстые статсборники просто пугают своей ценой. В Госкомитете в Москве заказал 4 небольшие таблички. За них пришлось заплатить 4,7 тыс. рублей. А мой оклад с.н.с. 15-го разряда составляет около 1600 рублей. Да еще и перепутали данные. Я уж не ставлю вопрос о достоверности государственной статистики. На это у меня просто духа не хватает.
Хотелось бы спросить у государственных органов: кто, когда и с какой целью установил бизнес на статистическую информацию? Для чего, собственно, существуют статорганы - для торговли данными? Это что же - коммерческие структуры? Или они снабжают только органы власти, а научные учреждения, тоже, между прочим, государственные, могут получать только за немыслимые для них денежки?
Хотелось бы также спросить, теперь уже социологические структуры (государственные институты, общества, ассоциации и т.п.) - ставил хоть кто-нибудь из них вопрос перед правительством о потреблении статистики, первого хлеба социологии?
О перечне, полноте данных, о поборах? Вот уже состоялась перепись населения -важнейшее событие с точки зрения социологии. Помнится, перед прошлой переписью социологи суетились, готовили предложения о перечне данных, ставили вопрос о своем участии в сборе, последующих обработке, анализе данных. Сейчас что-то ничего не слышно и не видно, хотя я работаю в академическом социологическом институте, которого, казалось бы, не должны обойти. Может быть я просто не в курсе, тогда прошу прощенья. Но сдается, что ничего не делается; социологи смирились с подобным отношением к ним со стороны статорганов.
Но вернемся к нашим рабочим, от которых я несколько отклонился, откликнемся на призыв В.В. Трушкова "задуматься над тем, что собой представляет рабочий класс... на рубеже XX и XXI веков" в т.ч. с помощью упомянутой российской статистики. При этом обратимся не только к тому же "Стат. ежегоднику", но и к другим изданиям Госкомстата, где можно найти дополнительные данные о рабочих (например, "Труд и занятость в России", "Россия в цифрах" и др.).
Автор хорошо показывает, что рабочий класс "не испарился", не перенесся, на манер щедринских мужиков, например, "за бугор", хотя попутно можно отметить явление, также выпадающее из общественного внимания, - спрос на квалифицированных, да и неквалифицированных рабочих с вызовом именно "за бугор" не меньше спроса на интеллектуалов. Речь идет не только об "утечке мозгов" но и утекании рабочих рук и голов. Надо добавить только к высказываниям В.В. Трушкова важную в данном случае формулировку - рабочий класс остался одной из основных групп как среди экономически активного населения, так и в социальной структуре общества в целом. Масса рабочих велика. Что бы ни говорили об исчезновении "синих воротничков", как бы ни "задвигали" рабочий класс, в России он остается, по крайней мере, номинально, в числе главных акторов на общественной исторической сцене. (Правда, сегодня трудно петь: "Руки рабочих создают все богатства на свете.", ибо можно видеть, как торговые и финансовые структуры создают богатства из обмена, из спекулятивных операций, буквально "из воздуха").
В то же время прав В.В. Трушков, обращающий внимание на масштабы потерь, понесенных рабочим классом, как и всем экономически активным населением в ходе "пятилеток развала". Урон, нанесенный корпусу рабочих кадров сравним (сопоставим) с развалом материального производства. Только разруха в рядах рабочих была "незаметной", не пользовалась вниманием экспертов, политологов, всяких комментаторов, пекущихся о разных "безопасностях России". Об изношенности основных фондов говорят все (в т.ч. В.В. Трушков), о деградации рабочего потенциала - лишь на уровне промышленников, да и то в самое последнее время, когда директора, как бы внезапно, обнаружили жуткий дефицит слесарей, токарей, фрезеровщиков, сва
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.