Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право; гражданский процесс; арбитражный процесс
РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА ДОБРОСОВЕСТНОСТИ
В ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ОДНОСТОРОННЕГО ПРЕКРАЩЕНИЯ ДОГОВОРОВ
Евгений Борисович ОВДИЕНКО, директор Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия, кандидат юридических наук
E-mail: nc_rla@mail.ru
Научная специальность: 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право
Аннотация. Исследуются правовые конструкции, обеспечивающие реализацию принципа добросовестности при осуществлении права участников договорного обязательства на его одностороннее прекращение. Автор полагает, что практическая реализация принципа добросовестности в договором праве ведет к ограничению свободы договора, может привести к судебным ошибкам. Предлагается раскрыть содержание понятия «добросовестность» в Гражданском кодексе РФ.
Ключевые слова и словосочетания: правовой принцип, добросовестность, осуществление субъективных прав, учет интересов контрагента в договоре, эгоизм, ограничение свободы, нормы нравственности, угроза коммерческой уверенности, принцип стабильности обязательства, одностороннее прекращение договора.
Annotation. Consideration of legal constructions, providing for the implementation of the principle of good faith in exercising the right of participants contractual obligation on its unilateral termination. The author believes that the practical implementation of the principle of good faith in contract law leads to the restriction of freedom of contract, can lead to judicial errors. Serves to reveal the content of the notion of «honesty» in the Civil code.
Key words and word combinations: legal principle, integrity, the implementation of subjective rights, interests of a company in contract, selfishness, restriction of freedom, moral norms, the threat of commercial confidence, the principle of stability of liabilities, unilateral termination of the contract.
По мнению большинства цивилистов, доказывающих подчиненность гражданско-правового регулирования общественных отношений принципу добросовестности поведения их участников1, значение требований о добросовестном поведении соответствует роли правового принципа2. Нет сомнений в том, что гражданское законодательство создается в расчете на добросовестных субъектов и реализуется должным образом только в отношении таковых3.
Трудно не согласиться с тем, что модернизация Гражданского кодекса РФ во многом связана с закреплением принципа добросовестности при осуществлении субъективных гражданских прав.
Уже в пунктах 3—4 ст. 1 новой редакции ГК РФ законодатель закрепил принцип добросовестности при осуществлении права, категорически отвергнув возможность извлечения выгод (преимуществ) из недобросовестного поведения. Не допускаются осуществление гражданских
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2013
прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) (п. 1 ст. 10 ГК РФ).
Как видим, недобросовестное поведение участника гражданского правоотношения в названных законодателем и иных возможных формах образует правонарушение и не должно быть основанием для возникновения тех прав и обязанностей, на которые рассчитывал субъект.
Конечно, в практике применения судами норм, закрепляющих принцип добросовестности осуществления гражданских прав, могут возникнуть проблемы толкования (например, новой категории «обход закона») и доказывания фактов недобросовестного поведения, тем более в свете того, что добросовестность поведения участников гражданско-правовых отношений предполагается (презюмируется). Бремя доказывания фактов недобросовестного поведения ляжет на потерпевшую сторону.
В целом же ситуация может быть охарактеризована следующим образом: здоровый эгоизм участников гражданских правоотношений резко ограничен требованием учета интересов контрагента. Субъекты гражданских прав и обязанностей более не смогут полагаться на принцип «разрешено все, что прямо не запрещено законом» и правило «ограничения должны основываться на прямом указании закона». Всякий раз при осуществлении права и исполнении обязанности они должны соотносить свою волю и реализуемые личные интересы с неочевидными для себя интересами контрагентов, третьих лиц и общества в целом.
Принцип добросовестности требует исполнения прямо не предусмотренных в обязательстве, но неких подразумеваемых (основанных на представлениях о честном и конструктивном поведении) обязанностей. Этот принцип заставляет уп-равомоченных и обязанных субъектов соизмерять личную экономическую мощь с уровнем имущественного положения контрагентов и при выявлении преимущества ограничивать себя в допустимом и даже требуемом по закону, но безнравственном (неприличном, эксплуататорском) поведении4.
Таким образом, если до сегодняшнего дня были актуальны слова И.А. Покровского: «Современное гражданское право как бы говорит
человеку: если тебе позволено быть в известных пределах эгоистом, то это не значит, что ты можешь быть злым»5, то нормативным закреплением принципа добросовестности гражданское право к этому посылу добавило: «Ты должен быть добрым».
В частности, как отмечает Е.В. Богданов, данный принцип, прежде всего, направлен на укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования6.
По мнению Л.В. Щенниковой, принцип добросовестности должен выступить проводником идеи воспитания в людях качеств правдивости, почтительности, настойчивости, вежливости, доброты7.
В представлении Н.Г. Елисеева поведение является добросовестным в той мере, в какой оно определяется желанием добра и любви; в добросовестном поведении решающим является не только внешний поступок, но и его мотивы, нравственная оценка его прогнозируемых результатов8.
С точки зрения И.А. Гребенкиной, понятие добросовестности носит оценочный характер и опирается на соблюдение любым субъектом обыденной жизни, гражданского оборота норм права, морали, нравственных ценностей. При этом субъект гражданского оборота должен быть не просто добросовестным, но и заботливым по отношению к своему контрагенту, к тому, кому он оказывает услуги, для кого он выполняет работу, кому он продает товар, и наоборот9.
Базирующийся на нормативном признании нравственных императивов подход законодателя к регулированию гражданско-правовых отношений Е.В. Вавилин считает соответствующим развитым зарубежным правопорядкам, в каждом из которых существуют надпозитивные принципы-начала, которые вводят нормы морали в процесс правового регулирования10.
Фактически речь идет о введении в гражданский закон общего положения об ограничении свободы предоставляемого правом или предписываемого обязанностью поведения нормами нравственности. В практической плоскости указанное принципиальное нравственное установление выразится, в частности, в том, что, реализуя юридическую возможность расторгнуть или изменить договор, субъект должен будет удостовериться, а имеет ли он на это моральное право.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2013
Особенно следует выделить проблемы, которые неизбежно возникнут при реализации права на одностороннее прекращение договорных обязательств. Следует признать практически невыполнимой задачей юридическое обеспечение исполнения нравственной обязанности предугадывать, оценивать и учитывать чужие интересы.
Метко в этом отношении высказался И.А. Покровский: «Мы сплошь и рядом своими действиями причиняем невольно другим вред. Я, например, открываю рядом с вами такой же магазин, как у вас, и своей конкуренцией подрываю вашу торговлю. Я занимаю то место, на которое претендентом являлись вы, и т.д. Возложить во всех подобных случаях на меня еще обязанность действовать «разумно» и принимать во внимание чужие интересы — это значит возлагать задачу совершенно непосильную... это значит, в действительности, совершенно парализовать возможность всякой человеческой деятельности»11.
Кроме того, представляются весьма туманными перспективы попытки решения правовых проблем посредством внеправовых категорий, которые сами по себе являются сложнейшими проблемами. Не ясно, к примеру, чем должны руководствоваться управомоченные, обязанные лица и правоприменители при реализации гражданско-правовых норм через призму нравственности: собственными представлениями о приличном и неприличном, усредненными нравственными воззрениями толпы или мнением выдающихся представителей общества.
Представляется необычайно высокой вероятность того, что введение нравственных пределов осуществления, защиты гражданских прав и исполнения обязанностей выступит угрозой коммерческой уверенности субъектов договорных обязательств, явится оправданием ущемления священного права собственности, обернется судейским произволом.
Думается, что принцип свободы договора в содержательном смысле признает возможность одностороннего прекращения договора, хотя это поведение должно быть исключением из правила ст. 310 ГК РФ. Теперь вполне законные действия участника договора, направленные на его расторжение, могут оцениваться судом с точки зрения добросовестности. Пока же действующее законодательство содержит достаточно много правил, устанавливающих возможность односто-
роннего отказа от исполнения обязательства. Возникновение данной возможности может:
— вытекать из сущности обязательства (например, в силу фидуциарного характера обязательств доверителя и поверенного утрата доверия к последнему позволяет доверителю согласно п. 2 ст. 977 ГК РФ во всякое время отменить поручение);
— связываться законом с совершением контрагентом правонарушения (например, норма п. 1 ст. 523 ГК РФ допускает односторонний отказ от исполнения договора поставки (полностью или частично) или одностороннее его изменение в случае существенного нарушения договора одной из сторон; согласно п. 2 ст. 715 Кодекса, если подрядчик не приступает своевременно к исполнению договора подряда или выполняет работу настолько медленно, что окончание ее к сроку стано
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.