ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
Voprosy Jazykoznanija
РЕЧЕ-ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ ПЕРЕИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЧЕТЫРЕХ СТРОФ ГЛАВЫ ТРЕТЬЕЙ «ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА»*
© 2015 г. Евгений Михайлович Верещагин
Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН, Москва, 119019, Россия zhenya2956@yandex.ru
За строфой V («Скажи, которая Татьяна...») в черновике главы третьей «Евгения Онегина» имеется еще одна строфа, которой нет в печатных изданиях романа и которая маркируется как Va («В постеле лежа — наш Евгений.»). В добавление к упомянутой строфе Пушкин записал еще наброски двух других строф (V6 и Vв), которые состоят из нескольких слов. Рече-поведенческий анализ, предложенный автором статьи и примененный к четырем строфам (две незавершенные), позволил заключить, что первоначальный сюжет романа изменился не ранее, чем после этих строф. Согласно первоначальному намерению Пушкин предполагал, что Онегин влюбится в Татьяну с первого взгляда, немедленно. Впрочем, автор статьи занят не столько общим заключением, сколько многочисленными конкретными переинтерпретациями фоновых деталей. Они демонстрируют победу сердечной любви над «байронизмом», свойственным пресыщенному денди Онегину.
Ключевые слова: строфа, черновик, печатные издания, рече-поведенческий анализ, первоначальный замысел, фоновые детали
A SPEECH AND BEHAVIOUR-BASED INTERPRETATION OF FOUR STANZAS FROM CHAPTER 3 OF «EUGENE ONEGIN»
Eugene M. Verescagin
Vinogradov Institute of the Russian Language, Russian Academy of Sciences, Moscow, 119019, Russia
zhenya2956@yandex.ru
Following stanza V («But tell me, which one was Tatyana?..») there is in the rough draft of the third chapter of Pushkin's «Eugene Onegin» another stanza not present in printed editions of the novel and marked as Va («Onegin lying on the bed.»). In addition to the mentioned stanza Pushkin also wrote drafts of two other stanzas (Vb and Vc), consisting of only several words. A behavior-oriented linguistic analysis developed by the author of the article and applied to the four stanzas (two uncompleted) allowed to demonstrate that the original plot of the novel was changed not earlier than after these stanzas. According to the original intention Pushkin wanted Onegin to fall in love with Tatyana at a glance, immediately. The author of the article is mainly occupied not with the general conclusion but with many concrete and newly interpreted background details capable to show a decisive and early victory of sincere love over the skeptical «Byronism» typical to the bored for Onegin.
* В статье использована методика аналитической концентрации на малом объеме текста, предложенная и реализованная автором в процессе работы по проекту № 14-04-00431 «Филологическое исследование древнейшей славянской переводной гимнографии: художественная форма и содержание минейных канонов», финансируемому РГНФ.
Замысел статьи появился у автора после интересного доклада Н. В. Перцова, сделанного им на заседании ученого совета Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН (24 апреля 2014 г.). Все лето основные положения статьи интенсивно обсуждались с докладчиком, который к тому же любезно выполнил транскрипции ряда нужных строф и позволил их публиковать. Правда, в конце концов позиции автора статьи и Н. В. Перцова разошлись. Хотелось бы от души поблагодарить Николая Викторовича за всестороннюю помощь. Сердечно благодарю также И. Г. Добродомова, с которым материалы статьи неоднократно и пространно обсуждались.
Keywords: stanza, rough draft, printed editions, behavior-oriented linguistic analysis, original plot, background details
1. Предварительные замечания
Сначала аналогия.
Библию на протяжении без малого трех тысячелетий интерпретирует армия специалистов, но ставить точку все еще рано. Пушкина на протяжении без малого двух веков изучали и толковали многочисленные проницательные эрудиты. И тем не менее дальнейшие текстологические открытия и инновационные понимания в пушкинистике реальны.
Трудно ожидать единогласия среди библеистов. Нет его также в среде пушкинистов. Соответственно и настоящая статья предлагается для дискуссии.
В библеистике последнего времени наметилась тенденция все большего и большего сокращения объема текста, который исследует ученый, — вплоть до одного стиха и даже слова. За счет концентрации на малом пространстве исследователь, все более углубляясь, скорее приходит к подлинным инновациям, чем составитель обобщающей монографии, внимание которого распылено1.
Опираясь на данную парадигму, автор предлагает акрибическое (и определенно не тривиальное) прочтение одного небольшого фрагмента из главы третьей «Евгения Онегина» — двух полных строф и двух неполных (всего 32 строки).
Эти три десятка строк, если их переинтерпретировать, приобретают серьезное значение для понимания общего замысла и сюжетосложения романа2.
В то же время главный результат своих разысканий автор видит в деталях — в конкретных перетолкованиях небольших текстовых фрагментов. Конкретные исследования, надеемся, превосходят уровень «совершенно понятного». Поначалу они не могут не вызывать естественного скепсиса, поскольку идут против привычного.
Итог важен, но еще важнее путь к нему, ибо в нашем случае общая завершающая переинтерпретация выводится только из совокупности деталей.
В статье имеется транскрипционный блок. Новые транскрипции онегинских строф по черновикам подготовлены (Н. В. Перцовым в 2014 г.) специально для задач статьи; они-то и позволили выполнить новые экспликации и интерпретации.
Транскрипции черновиков проливают свет на авторедактуру поэта, а мы полагаем, что углубление в пушкинские строки должно основываться не только на прижизненной и современной печатной редакции «Евгения Онегина», но и на анализе авторской правки в черновых и беловых рукописях. Правка эта (авторедактура) велика и обильна; игнорировать ее означало бы лишить себя наблюдений в области творческой истории «Евгения Онегина».
Не все пушкинисты стоят на данной позиции, и далее, уже имея в руках аргументы, мы надеемся взгляды этих ученых пошатнуть. Обильная авторедактура — характерная особенность творчества Пушкина: он неустанно (на всех этапах движения рукописи к печатному станку) правил сам себя3.
Нередко текстолог исследует рукопись для того, чтобы выявить единственный «окончательный вариант»; все остальное ему не интересно. Между тем автор данных строк исходит из того, что ни один из вариантов не может быть исключен из анализа. Все варианты суть элементы творческого процесса: сочинитель сам предложил, например,
1 В частности, подобный подход реализован автором: пространству из всего четырех евангельских стихов (Лк 10:38—42 («гостеприимство Марфы и Марии»)) посвящено обширное толкование; получены непредсказуемые результаты [Верещагин 2013: 277—520].
2 Близким нашей методике является анализ в статье [Берков 1962], посвященный всего одной строфе из «Евгения Онегина».
3 Даже личные письма, заведомо не предназначенные для печати, Пушкин иногда сначала писал начерно, интенсивно правил, а в беловые листы все равно вносил замены [Левичева 2001].
то или другое слово; сам рассмотрел и оценил его; затем вычеркнул; затем восстановил; снова вычеркнул (и еще раз вернул); сам оставил слово для собственной и писарской перебелки; затем исправил в беловой копии, на этапе корректуры или при переиздании; наконец, сам его навсегда удержал или от него отказался.
Следить за мыслями великого человека — драгоценная наука4. Закрепил автор слово или на каком-то этапе его вычеркнул — это обстоятельство не отменяет факта, что как закрепленное, так и вымаранное слово было звеном в цепи творческого процесса. Соответственно, оно самоценно на своем месте, а иногда может иметь значение и для всего текста произведения.
Именно таков наш случай. Мы надеемся показать, что краткий фрагмент «Евгения Онегина», к тому же наполовину оставшийся в черновике, способен пролить свет на историю модификации замысла Пушкина и на движение сюжета романа.
Теперь о конкретном материале. Всего, как сказано, изучено четыре строфы из главы третьей «Онегина» — две полные (V и Vа5) и две в набросках (Уб и Vв).
Ниже помещена строфа V — в том виде, в каком она содержится в современных печатных изданиях (т. е. по новой орфографии6). Для дальнейшего потребуются варианты, не прошедшие в печать (из черновиков и беловиков) или замененные в прижизненных изданиях «Евгения Онегина» самим поэтом. Одна часть соответствующих фрагментов (без каких-либо орфографических и пунктуационных изменений) приводится нами по транскрипциям Б. В. Томашев-ского [БАСС: 306—307]; другая часть берется из публикации черновых тетрадей Пушкина, а также из пока не изданных транскрипций Н. В. Перцова7 (его нотация изложена в сноске8).
Итак, после «канонической» строфы встык подверстаны: фотокопии (факсимиле) черновика и транскрипция.
4 Аллюзируется афоризм, приложенный Пушкиным к «Петру I» (<Арап Петра Великого>, гл. III). Афоризм в исходном виде составил последнюю фразу настоящей статьи.
5 О литерной нумерации говорится ниже.
6 Транскриптор, естественно, обязан придерживаться орфографии поэта, т. е. «старой», и не вводить и не вычеркивать пунктуационных знаков, даже если они расставлены вопреки правилам. (В [БАСС], однако, подобная акрибия не соблюдена.) Интерпретатор, в отличие от транскриптора, может придерживаться «новой» орфографии, поскольку по ней Пушкин печатается начиная с 1918 г. Так поступают и консервативные пушкинисты (например, Набоков).
7 Н. В. Перцов систематически выполняет транскрипции черновых рукописей А. С. Пушкина и открывает факты, которые до сих пор не были введены в научный оборот (или введены с ошибками). Казалось бы, по отношению к творчеству Пушкина транскрипционная работа уже проделана — в БАСС на фоне печатной версии пушкинских произведений приведены «другие редакции и варианты». Однако по итогам транскрипций Перцова оказалось, что (при в целом, конечно, правильной расчитке) некоторые варианты в БАСС прочитаны неверно, а некоторые пропущены. При всей важности новых транскрипций, они не делают излишним обращения прям
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.