Обзоры и рецензии
Владимир Иванов, Алексей Кортунов
Рец. на: Ю.В. Селезнёв. Русские князья в составе правящей элиты Джучиева Улуса в XIII-XV веках. Воронеж, 2013. 472 с.
Vladimir Ivanov, Alexey Kortunov
(both - Akmulla Bashkir State Pedagogical University, Ufa, Russia)
Rec. ad op.: Iu.V. Seleznev. Russkie kniaz'ia v sostave praviashchei elity Djuchieva Ulusa v XIII-XV vekah. Voronezh, 2013
Несмотря на обширнейшую историографию Золотой Орды (Улуса Джучи), освещающую практически все доступные современному анализу аспекты истории этого государства в самом широком оценочном диапазоне - от полного негатива в досоветский и советский периоды до воссоздания особой Золотоордынской цивилизации в современной литературе - вопрос о характере взаимоотношений Руси и Орды и степени воздействия последней на социально-политическое развитие Русского государства остаётся одним из наименее изученных и понятых. Авторы имели возможность убедиться в этом, приступив к разработке научно-исследовательского проекта «Кочевники Золотой Орды ХШ-ХУ вв. и казачество Урала ХУ1-Х1Х вв.: проблемы этно- и социально-культурной преемственности», предусматривающего выявление реминисценций в военно-социальной организации кочевых сообществ и казачества -двух сообществ, на определённых этапах своей истории развивающихся в рамках схожих по своей семантике государственных структур. Методическим и отчасти методологическим посылом для этой работы является монография Ю.В. Селезнёва, посвящённая взаимодействию двух правящих элит - золотоордынской и русских княжеств периода феодальной раздробленности - и их иерархии в системе политического господства одного государства над другим. Книга снабжена обширными приложениями, представляющими собой полный перечень имён кня-
зей, посещавших ставку ордынского хана с 1242 до 1445 гг., составленный в виде аннотированных таблиц и аналогичных таблиц приёмов и отправки ордынских послов русскими князьями в ХШ-ХУ вв.
Во «Введении» автор пытается доказать, что русские князья в ХШ-ХУ вв. были составной частью элиты Золотой Орды. Следует отметить, что сама подобная постановка вопроса является новацией, поскольку идёт вразрез с традиционной историографической парадигмой, указывающей на некую автономию русских князей перед лицом ордынских ханов на всем протяжении истории русско-ордынских отношений. Из этого вытекает и цель исследования: «Выявить особенности политической и социальной системы ордынского государства, закономерности функционирования элит, которые формируют правила взаимодействия в рамках политической системы Джучиева Улуса» (с. 5).
Для достижения поставленной цели автор использует обширный корпус источников, главным образом русские летописи. Анализ содержания летописных текстов позволил автору сделать ряд весьма интересных и полезных, с точки зрения методики исторического исследования, наблюдений и выводов (в первую очередь это относится к таблицам и цифровым показателям частоты и времени пребывания русских князей в Орде).
Монография Ю.В. Селезнёва насыщена фактами. С одной стороны, это усиливает доказательность его выводов. С дру-
гой - обилие информации, почерпнутой из источников без глубокой источниковедческой критики (источниковедческий раздел рассматриваемой монографии по содержанию является лишь аннотированным списком источников), несёт в себе риск альтернативного их толкования. Это может привести и к альтернативной оценке сделанных автором выводов. Вообще Ю.В. Селезнёву, очевидно, нужно быть готовым к тому, что некоторые его умозаключения исследователи золотоордын-ской эпохи могут встретить критически. Причём как «традиционалисты», скептически оценивающие масштабы и глубину русско-ордынской интеграции, так и «евразийцы», сторонники толерантного подхода к оценке роли и места Золотой Орды в истории России.
Во второй главе монографии Ю.В. Селезнёв исследует проблему русско-ордынских отношений в ХШ-Х1У вв. через призму её восприятия русскими летописцами-книжниками. В центре главы стоит терминологический контекст этого процесса. Автор акцентирует внимание на понятиях «честь» и «жалование», при этом выделяя, хотя, по нашему мнению, не достаточно обосновав их, два периода - XIII и XIV вв. Смена восприятия ханской власти в сознании русских правящих элит происходила, очевидно, вследствие начала «Ордынской замятни» 1360-х гг., свидетельствующей об ослаблении централизованной власти ханов. Последние в меняющейся политической обстановке внутри Золотой Орды, по-видимому, меняли и своё отношение к русским князь-ям-улусникам. Поэтому на смену понятия «честь» («чествование») приходит понятие «пожалование». Оно подразумевает отношение между двумя субъектами: по-жалователем и пожалованным, из которых первый даёт, а второй принимает не только само пожалование, но и условия, на которых он обязан «отработать» пожалование. В конечном итоге всё это означает не что иное, как усиление эксплуатации пожалованного, пусть даже и потенциальное. Из-за отсутствия соответствующих данных мы (как, очевидно, и автор монографии) не знаем, насколько в материальном выражении «пожалование» отличалось от «чести». Но результаты себя не застави-
ли ждать: усиление Москвы, хитроумная данническая политика Ивана Калиты, Куликовская битва, ослабившая власть Орды над Русью.
Здесь невольно напрашивается аналогия с более поздней ситуацией, связанной с вхождением башкир в состав Русского государства. Раздираемая внутренними усобицами Большая Ногайская Орда усилила эксплуатацию приуральских башкир, что в итоге привело к их обнищанию и, как следствие, к стремлению освободиться от ногайской власти, что и произошло во второй половине XVI столетия.
«Красной нитью» через монографию Ю.В. Селезнёва проходит мысль о превращении русских княжеств в XIII в. в часть административно-политической системы Золотой Орды. Мысль эта проводится автором последовательно, с опорой на обширный материал, пусть даже имеющий опосредованное отношение к его генеральной идее. Так, в третьей главе монографии Селезнёв даёт подробную характеристику правящего слоя Улуса Джучи, структурируя его в соответствии с социальной иерархией. Безусловно, нельзя не согласиться с выводом автора о том, что «элита Золотой Орды несла в той или иной степени все основные общественные функции (политические - военная, административная, дипломатическая и др.; экономическую; социальную; культурную; религиозную)», являясь, таким образом, господствующим классом золотоордын-ского общества (с. 127). Следовательно, вхождение в её круг являлось престижным. С другой стороны, вхождение в высшую страту золотоордынского общества для русской княжеской элиты, по определению, было ограничено уровнем эмиров и нойонов (с. 121). Если учесть, что их социальное положение зависело от воли хана, то желание ордынских ханов видеть русских князей в составе элиты своего государства (с. 175) вполне понятно. Тем более что права голоса при решении важнейших политических вопросов в Орде они всё равно не имели бы (с. 171).
Но подобное желание ордынских ханов могло быть реализовано только при условии включения русских княжеств в административную структуру Золотой Орды. Как это происходило, например,
в более поздние времена, когда территории Казанского ханства и Башкирии включались в состав Русского государства: московская власть давала тарханные грамоты местной мусульманской элите, приравнивая её к русскому служилому сословию. Надо полагать, что и в эпоху Золотой Орды ханы преследовали те же цели, обеспечивая этим лояльность и верность со стороны своих русских князей-вассалов. Но соответствовало ли это желание представлениям русских князей об их вассалитете относительно ордынских ханов? С одной стороны, Ю.В. Селезнёв полагает, что представители высшей русской аристократии оказались включёнными в элиту Джучиева Улуса уже в ХШ в. Следовательно, по логике вещей, уже с этого времени русские княжества должны были восприниматься ордынскими ханами как часть административно-политической системы их государства. Вместе с тем не существует ни одной карты, на которой русские княжества были бы показаны как часть территории Золотой Орды. Не является исключением и новейшая по времени составления карта, приложенная к рассматриваемой монографии.
В то же время автор монографии отмечает, что полного слияния русской знати с аристократией Орды не происходило. В подтверждение своего мнения Ю.В. Селезнёв приводит данные о числе династических браков между русскими князями и ордынскими ханами - пять браков русских князей со знатными ордынками (следует отметить, что доподлинно невестами из правящего ханского дома были две: жена князя Юрия Даниловича Московского Кончака, сестра хана Узбека, а также жена князя Фёдора Ростиславовича Черного, дочь хана Тула-Буки (?)). Женитьба на родственницах ордынских ханов давала ханским зятьям право совещательного голоса в курултаях, но не более того (с. 169). Вместе с тем русские князья, как отмечает Селезнёв, предпочитали своих дочерей замуж за ордынских аристократов не отдавать (с. 311). Во всяком случае, в проработанных автором монографии многочисленных русских летописях данных об этом нет, что, в общем-то, плохо согласуется со статусом русских князей как верноподданных «улусников-служебников» (если
они таковыми являлись), поскольку стать ханским тестем тоже было престижно. Но не в случае шаманистско-тенгрианской, а затем мусульманской Золотой Орды с её многожёнством, идущим вразрез с матримониальными законами русского православия.
В предлагаемой автором монографии трактовке русских князей как «улусни-ков-служебников» ордынских ханов есть ещё один не до конца ясный аспект -внешнеполитический. Здесь выделяются, как минимум, два момента. Во-первых, Ю.В. Селезнёв отдельный параграф своей монографии посвятил церемониалу приёма и отправки русскими князьями ордынских послов (с. 240-249). В условиях улусной системы (и русских княжеств как её структурной части) посылка посольств к «улуснику-служебнику», посаженному на улус самим ханом, выглядит неким нонсенсом. Тем более что подобные миссии осуществляли нойоны (эмиры), с
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.