МИХАИЛ ИВАНОВИЧ МЕЛЬТЮХОВ
кандидат исторических наук (Москва),
старший научный сотрудник Всероссийского НИИ документоведения и архивного дела Федеральной архивной службы
Российской Федерации
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ В. Н.БАРЫШНИКОВА «ВСТУПЛЕНИЕ ФИНЛЯНДИИ ВО ВТОРУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ. 1940-1941гг.»
СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. 326 с. Тир. 800 экз.
Новое исследование известного санкт-петербургского историка В.Н. Барышникова посвящено актуальной и слабо разработанной в российской историографии теме тайной подготовки Финляндии к участию на стороне Германии в войне против СССР в 1940 -первой половине 1941 гг.
Прежде всего, автор обстоятельно проанализировал источниковую базу темы и историографию ее исследования. Естественно, что основное внимание В.Н. Барышников уделяет финляндским источникам и историографии, показывая, что в условиях выхода Финляндии из войны в 1944 г. многие документы предвоенного периода были уничтожены, а непосредственные участники событий старались по возможности не распространяться о финляндско-германских контактах 1940 - первой половины 1941 г. Однако введенный к настоящему времени в научный оборот круг источников из архивов Германии, Швеции и самой Финляндии позволил прежде всего финским историкам, как и их германским и шведским коллегам, конкретизировать военно-политическую деятельность финского руководства в марте 1940 - июне 1941 г. В последние десятилетия был введен в научный оборот ряд ценных источников из советских архивов. Все это, по мнению В.Н. Барышникова, позволяет в новых у «вполне осознанно шла к новой войне, активно готовила для участия в ней свои вооруженные силы» (С. 39).
Анализируя финляндскую историографию темы, автор показал, как происходил переход от апологетических концепций конца 1940-х гг. к более объективному освещению этой проблемы, произошедшему на рубеже 1960-1970-х гг. Важную роль в этом сыграло появление ряда исследований финляндско-германского сотрудничества в Англии и США
и расширение доступа к документам финляндских архивов. Однако, несмотря на существенное углубление исследований данной темы, как отмечает В.Н. Барышников, в финляндской историографии все еще сильны концепции, объясняющие участие страны в войне против СССР в союзе с Германией сточки зрения вынужденного шага под влиянием противоборства великих держав (С. 61). Российская историография, к сожалению, не может похвастаться существенным вниманием к этой проблеме. Поэтому исследование В.Н. Барышникова, безусловно, актуально и своевременно.
Анализ исследуемой проблемы В.Н. Барышников начинает с ситуации, сложившейся вокруг Финляндии весной 1940 г. Доступные источники позволили автору обоснованно утверждать, что финляндское руководство рассматривало мирный договор от 12 марта 1940 г. как временную передышку, а стремление к реваншу подталкивало его к поиску сильных союзников. Со своей стороны, Москва, которая пошла на мир с Финляндией под угрозой англо-французского вмешательства в советско-финляндскую войну 1939-1940 гг., была в значительной степени удовлетворена итогами войны и не собиралась вновь обострять отношения со своим северо-западным соседом. Соответственно, СССР был заинтересован в том, чтобы Финляндия оставалась нейтральной, и высказался против планов создания военного союза стран Скандинавии.
Военные успехи Германии весны-лета 1940 г. порождали в Хельсинки надежду на возможное сближение с ней. Однако для финляндского руководства главным оставался вопрос о характере советско-германских отношений, в которых обе стороны демонстрировали добрососедство. В.Н. Барышников подробно исследует процесс осторожного взаимного зондирования в германо-финляндских отношениях, с помощью которого стороны нащупывали пути и методы возможного сближения. Причем в максимальной маскировке этих контактов было заинтересовано как германское, так и финляндское руководство. Конечно, полностью скрыть определенную активизацию внешней политики Финляндии в отношении Германии не удалось, и Москва имела определенные представления об этих шагах Хельсинки. Однако пока советское руководство было занято более значительными проблемами (С. 67-104).
Анализируя ситуацию, сложившуюся вокруг Финляндии летом 1940 г.. автор приводит ставшую уже традиционной версию о том, что И.В.Сталин недооценивал угрозу войны с Германией после капитуляции Франции в июне 1940 г., будучи уверенным в том, что германское руководство не решится воевать на два фронта. Здесь явно смешиваются два разных вопроса. Во-первых, была ли Германия, по мнению советского руководства, вероятным противником? Во-вторых, существовала ли угроза непосредственного германского нападения? Совершенно очевидно, что для ситуации лета 1940 г. на первый
вопрос ответ будет положительным, а на второй - отрицательным. Кстати, сам В.И. Барышников приводит сведения о советском военном планировании, согласно которым именно Германия считалась главным вероятным противником (С. 102-104). Именно с конца июня 1940 г. Финляндия все явственнее стала сближаться с Германией. В.Н. Барышников скрупулезно исследует развитие германо-финляндских отношений, уровень и характер контактов. Однако, хотя эти контакты и поддерживали надежды финляндского руководства на помощь со стороны Германии, но никаких гарантий этой помощи в Хельсинки еще не имели (С. 113). Представляется вполне справедливым вывод автора о том, что «лето 1940 г. стало по существу временем, когда происходил перелом в определении перспектив будущего развития финско-германских отношений. Берлин, приступив к разработке плана "Барбаросса", теперь уже продумывал схему подключения к готовящейся операции вероятных союзников, включая Финляндию. В данном смысле уже предпринимались первые шаги, направленные на возможное объединение усилий двух государств в войне против Советского Союза. При этом Хельсинки сознательно и откровенно поддерживали эти устремления Берлина» (С. 115).
Начавшиеся в июле 1940 г. советско-финляндские переговоры о статусе Аландских островов и транзите советских грузов на о. Ханко стали для финляндской стороны дополнительным стимулом к сближению с Германией. Со своей стороны Берлин в августе 1940 г. заявил о готовности поставить вооружение для финляндской армии. Именно в это время германо-финляндское сближение наконец-то приняло конкретные формы - была достигнута договоренность о транзите германских войск через Финляндию в Северную Норвегию. Соглашение было тайно заключено 12 сентября - ему придали вид простой «технической» договоренности между военными ведомствами двух стран. Лишь с появлением германских войск в финляндских портах стороны заключили 22 сентября политическое соглашение о транзите, тем самым легализовав тайную договоренность. Поскольку 6 сентября было подписано советско-финляндское соглашение о транзите из СССР на о. Ханко, финляндское руководство в контактах с другими странами изображало из себя малую нейтральную страну, ставшую жертвой великих держав и вынужденную уступить их требованиям (С. 142).
В.Н. Барышников совершенно справедливо указывает на необоснованность слухов о подготовке советской стороной нового нападения на Финляндию в июле-августе 1940 г. Подробно проанализировав влияние этих слухов на финляндское руководство, автор приходит к обоснованному выводу о том, что в значительной степени эти слухи были результатом деятельности германских спецслужб, стремившихся повлиять на Финляндию и склонить ее к сближению с Германией (С. 126-127). Приводя сведения об отсутствии
каких-либо военных приготовлений Красной армии для действий против Финляндии, В.И.Барышников совершенно правильно критикует мнение Ю.М. Килина, который, со ссылкой на документы Российского государственного военного архива, утверждает, что советские войска в это время готовили новые планы операции против своего северозападного соседа (С. 128-129). Однако обращение к указанным Килиным документам показывает, что в них нет никаких материалов 1940 г. В указанном деле содержатся два плана мероприятий по инженерному обеспечению наступательной операции на Карельском перешейке и в межозерном районе; первый из них датирован 31 октября 1939 г., а второй-10 ноября 1939 г.1 Единственной военной мерой лета 1940 г. явилась сплошная рекогносцировка советско-финляндской границы, проведенная штабом Ленинградского военного округа (ЛВО)2.
Говоря о реакции Москвы на «транзит» германских войск через Финляндию в северную Норвегию, В.Н. Барышников присоединяется к мнению И.С. Хрущева, что Сталин «не хотел ничего делать, что могло бы обеспокоить Гитлера» (С. 146). Понятно, почему Хрущев откровенно врал, непонятно, почему современный исследователь, имеющий возможность проверить данное утверждение по документам, этого не делает. Ведь именно в это время Москва и Берлин были заняты довольно жесткой полемикой по вопросам о Румынии, Дунайской комиссии, свободной зоне Мемельского порта и юго-западной окраине Литовской ССР. Кстати, на следующих страницах сам В.П.Барышников сообщает о настойчивых советских запросах в Берлин и Хельсинки относительно немецкого «транзита» (С. 147-150). Какие еще меры мог предпринять СССР, не собиравшийся в данный момент воевать ни с Финляндией, ни с Германией?
В.Н. Барышников обстоятельно исследовал финляндский вопрос на советско-германских переговорах в Берлине в ноябре 1940 г. и его влияние на позицию Финляндии (С. 156-173). Однако почему-то автор забыл сообщить о компромиссном варианте, предложенном в итоге советской стороной 25 ноября 1940 г. Одним из условий присоединения СССР к Пакту четырех был вывод германских войск из Финляндии при гарантиях советской стороной мирных отношений с Финляндией и германских экономических интересов в этой стране3. Описывая реакцию советского руководства на итоги переговоров в Берлине, автор использует сомнительные документы так называемой «записи управляющего делами СНК СССР Я.Е. Чадаева» (С. 173-174). Однако до сих пор в историографии не существует исследования аутентичности этого источника, что делает его всего лишь малодостоверным апокрифом4.
Понятно, что отмечая все больший дрейф Финляндии в сторону Ге
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.