ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2011 • № 6
РОССИЙСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
М.Ю. УРНОВ
Роль культуры в демократическом транзите*
В статье рассматривается влияние культуры на формирование институтов политической демократии в переходных обществах. Особое внимание уделяется негативному влиянию авторитарного синдрома на процесс демократизации, условиям активации авторитарного синдрома и путям его преодоления.
Ключевые слова: демократизация, культура, авторитарный синдром, фрустрация, ресен-тимент.
The article examines the impact of culture on the formation of institutions of political democracy in transitional societies. Special attention is paid to the negative influence of authoritarian syndrome on the democratization process, to the conditions of activation of the authoritarian syndrome and ways to overcome it.
Keywords: democratization, culture, an authoritative syndrome, frustration, recentiment.
В современных социальных и политических исследованиях культура пользуется далеко не одинаковым вниманием.
В теориях социальных систем и теориях поведения ей традиционно отводится большая самостоятельная роль (см., например, [Парсонс, 2002; Мертон, 2006; Мак-клелланд, 2007; Триандис, 2007; Hofstede, 1984; Schwartz, Bilsky, 1987] и др.). В теориях тоталитаризма и демократии дело обстоит примерно так же: в том, что касается тоталитаризма, начиная с работ Э. Фромма "Бегство от свободы" (1941) и Т. Адор-но "Авторитарная личность" (1950), а в том, что касается демократии - по меньшей мере, со времени выхода в свет книги Г. Алмонда и С. Вербы "Гражданская культура" (1963).
Между тем в транзитологии проблемы культуры, как ни странно, находятся на периферии научных интересов - во всяком случае, по сравнению с экономическими и социально-структурными. В ряде системных исследований транзита культурная проблематика вообще не рассматривается (см., например, [Przeworski, Limongi, 1997; Пшеворски, 2000]). Есть работы, где культура трактуется по преимуществу как функ-
* Работа выполнена при финансовой поддержке Центра фундаментальных исследований НИУ-ВШЭ в 2011 г. (Т3 4.20 "Верификация теоретической модели влияния ценностной неоднородности общества на социальную динамику").
Ур нов Марк Юрьевич - доктор политических наук, профессор, декан факультета прикладной политологии Национального исследовательского университета - Высшей школы экономики.
ция от экономических факторов, социальной структуры и т.д. (см. [Lipset, 1959; Olson, 1963; Закария, 2004] и др.). Этот подход является, судя по всему, доминантным. Порой он встречается в более сложной и адекватной версии, согласно которой культура, хотя и находится под мощным влиянием экономических и социальных процессов, в состоянии, тем не менее, определять специфику вновь возникающих политических институтов [Inglehart, Baker, 2000; Inglehart, 2003], способствовать разрушению неустойчивых демократических структур [Хантингтон, 2003], и т.д.
Однако взгляд на культуру как на самостоятельный фактор транзита, способный сыграть решающую роль в судьбе демократизации, к числу популярных не относится. Наиболее известным сторонником такой позиции является Р. Даль. Но и он в анализе становления полиархий уделяет культуре куда меньше внимания, чем социальной структуре, политическим институтам и экономическим процессам, да и говорит о ней с крайней осторожностью [Даль, 2003, с. 399].
Со своей стороны полагаю, что культуру, экономику, технологию, социальную структуру, политику и т.п. целесообразно рассматривать как систему качественно разнородных, но взаимосвязанных факторов транзита. В этой системе факторов культура - в каждый данный момент времени - играет роль ограничителя спектра возможных решений и действий индивидов, групп и общества в целом. Утверждать a priori о лидирующей роли того или иного фактора в процессе транзита вряд ли уместно. Его специфика в решающей мере зависит от специфики взаимосвязей между этими факторами. Так что построение теоретических и эмпирических моделей таких взаимосвязей - столь же сложная, сколь и необходимая задача исследований процессов транзита. Подобное моделирование предполагает тщательный анализ каждого из входящих в модель элементов, включая, разумеется, и культуру. В данной статье речь пойдет, по преимуществу, об одной достаточно узкой, но важной проблеме взаимодействия между культурой и политикой в процессе демократического транзита - об угрозе формированию стабильной демократии со стороны такой составной части культуры переходных обществ, как авторитарный синдром.
Прежде чем перейти к содержательным рассуждениям, уточню три используемые здесь ключевые понятия: демократический транзит, культура и авторитарный синдром. Говоря о демократическом транзите, я имею в виду переход общества от авторитарного режима любого типа1 к режиму, базирующемуся на институционализированной и публичной конкуренции политических элит за голоса избирателей с целью обретения власти и влияния. Й. Шумпетер описывал его как "соревнование за лидерство" или "свободную конкуренцию за голоса свободных граждан" [Schumpeter, 1944, p. 271]. Даль называл такой режим полиархией, с характерным для него "открытым соревнованием между политическими элитами за должность", основанным на вовлеченности "сравнительно большей части взрослого населения" в политический процесс и возможности для граждан выступать против высших должностных лиц государства и смещать их с помощью голосования [Даль, 2003, с. 40, 340].
Под культурой я буду понимать множество существующих в данном обществе личных культур, каждая из которых представляет собой констелляцию субъективных смыслов, ценностей, установок и стереотипов2. В отличие от коллективной культуры (совокупности представлений, рассматриваемых в обществе в качестве нормативных и служащих объектом периодических апелляций) личная культура является непосредственным регулятором поведения. Пользуясь фрейдистскими аналогиями, можно сказать, что роль коллективной культуры схожа с ролью super ego, тогда как роль личной культуры - с ролью ego3. По понятным причинам совокупность имеющихся в
1 В самом общем плане такие режимы можно разделить на "традиционные" авторитарные и тоталитарные. (см., например, [Хантингтон, 2003, с. 22-23]).
2 О концепции личной культуры см. [Fischer, 2006; Valsiner, 2007; Рождественский, 2000].
3 Хорошим примером разницы между представлениями, входящими в коллективную культуру, и представлениями, принадлежащими множеству личных культур, могут служить различия между трактовками Добра и Зла, содержащимися в Новом Завете, и интерпретациями этих понятий в массовом сознании христиан.
обществе личных культур отличается от коллективной культуры большей гетерогенностью и "волатильностью" содержания, то есть способностью к достаточно быстрым изменениям иерархии ценностей и смыслов4. Волатильность культуры особенно выражена в переходных обществах. Такие часто наблюдаемые в них явления, как подъемы ресентимента5 или, напротив, всплески "всенародного признания" новых ценностей и отторжения прошлого, принадлежат сфере личных культур.
Позволю себе теперь несколько уточняющих замечаний относительно авторитарного синдрома. За 60 лет, прошедших с публикации уже упоминавшейся книги Адорно, концепция авторитарного синдрома претерпела существенные изменения. От сугубо психологической его интерпретации наука перешла к культурологической трактовке, включающей не только типические психологические черты авторитарной личности, но и ценности, идеологические предпочтения, а также образцы бытового и политического поведения. Сформировались представления не только о правом, но и о левом авторитаризме6. С той или иной степенью выраженности авторитарный синдром присутствует в культурах практически всех стран, вступающих на путь демократизации, и делает этот путь весьма тернистым.
Многочисленные эмпирические исследования авторитарного синдрома дают основание полагать, что он относится к числу феноменов, базовые компоненты которого в высокой степени инвариантны относительно культурных контекстов, в которых они проявляются7. Обобщая имеющиеся сегодня трактовки авторитарности, можно выделить шесть наиболее существенных характеристик этого синдрома:
- относительно невысокая ценность личной свободы по сравнению с ценностью принадлежности к "своей" группе;
- двойная мораль (одна для "своих", другая для "чужих"); отрицание универсальности нравственных норм;
- гипертрофированная склонность к иерархичности, признанию безусловных авторитетов; убеждение, что "естественный" тип отношений внутри группы - отношения господства/подчинения;
- убеждение, что "своя" группа находится в недружественной внешней среде, где, как и внутри группы, "естественным" типом отношений являются отношения господства/подчинения;
- относительно узкий спектр допускаемого разнообразия ценностей и стилей;
- агрессивная нетерпимость.
Совокупность первых пяти элементов позволяет довольно хорошо описать феномен "рутинного" авторитаризма. Добавление шестого делает авторитарный синдром "пассионарным", классическим (именно в таком виде авторитарный синдром описывали Фромм и калифорнийская группа во главе с Адорно). Образно говоря, разница между "рутинной" и "пассионарной" авторитарностью - это разница между авторитар-
4 Для построения теоретической модели волатильности личных культур можно воспользоваться часто используемой в теории идентичности концепцией значимости (salience). С. Страйкер и П. Барк определяют значимость идентичности как "(степень. - М.У.) вероятности того, что идентичность проявит себя в разнообразных ситуациях, или в действиях различных людей в сходной ситуации" [Stryker, Burke, 2000, p. 286]. Согласно Р. Серпу и Страйкеру, изменения значимости идентичности происходят, когда людям не удается найти или использовать возможности действовать образом, приписываемым их высокозначимыми идентичностями (цит. по [Stryker, Burke, 2000, р. 286-287]).
5 О ресентименте см. [Шелер, 1999, с. 13, 18, 49]. В политической практике Испании конца 1970-х гг., а затем в Латинской Америке это явление с
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.