РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2004, № 2, с. 173-180
ИСТОРИЯ НАУКИ
РОЛЬ Н.Н. ВОРОНИНА В ЗАЩИТЕ ПАМЯТНИКОВ КУЛЬТУРЫ РОССИИ
© 2004 г. А. А. Формозов
Институт археологии РАН, Москва
13 октября 2004 г. исполнится сто лет со дня рождения Николая Николаевича Воронина - выдающегося отечественного археолога, историка искусства и культуры Древней Руси.
Специалистам хорошо известны раскопки, проведенные им для исследования исчезнувших с лица земли памятников зодчества во Владимире, Боголюбове, Гродно, Смоленске, Москве, его многочисленные (более 300) публикации о древнерусской архитектуре и, конечно, монументальный двухтомный труд "Зодчество Северо-Восточной Руси ХП-Х1У веков".
Известно и о заслугах Воронина в охране памятников русской культуры. Но эта сторона его деятельности в полной мере не оценена. В недавнем обзоре Л.А. Беляева и А.В. Чернецова "Русские церковные древности" лидером в этой области назван Б.А. Рыбаков, Воронин же упомянут мельком (Беляев Л.А., Чернецов А.В., 1996. С. 34, 35).
Как свидетель тех лет, могу утверждать, что Рыбаков в 1940-1970-х годах никогда публично не ратовал за памятники старины, говоря побуждавшим его к этому: "Все равно нам ответят: "Мертвые хватают живых". Воронин же был очень активным и смелым защитником памятников и сумел многого достичь. Об этом я и хочу напомнить.
Николай Николаевич родился во Владимире на Клязьме. С детских лет он рос в окружении замечательных творений русских зодчих. Он рано узнал и полюбил их. Отец будущего ученого был земским техником, принадлежал к разночинчес-кой среде, обычно равнодушной к религии и искусству. Не был верующим и Николай Николаевич, но искусство чувствовал тонко и глубоко.
Учился Воронин в родном городе, сперва в гимназии, а после революции в единой трудовой школе. Окончив ее в 1922 г., он поехал в Петроград и поступил на Факультет общественных наук университета. По окончании ЛГУ в 1926 г. был принят в аспирантуру Государственной академии истории материальной культуры (ГАИМК).
В послереволюционные годы Воронин видел разгром владимирских храмов, изъятие церковных ценностей. Но изучение древнерусского искусства в 1920-х годах еще продолжалось.
В XIX в. оно не пользовалось признанием у офранцуженного дворянства, воспитанного на догмах классицизма. Консервативные и клерикальные установки Александра III привлекли внимание к памятникам церковного зодчества, но расценивались они односторонне - как национальные реликвии - святыни. Подлинное признание пришло к ним лишь в начале XX столетия. Художники Серебряного века И.Э. Грабарь, И.Я. Билибин, А.В. Шусев и др. много сделали для выявления и пропаганды памятников русской архитектуры именно как произведений искусства.
После революции некоторые из деятелей этого круга не покинули родину и приняли участие в развитии музейного дела и охраны памятников в нашей стране. Из разгромленных дворянских усадеб, из закрытых церквей и монастырей вывозили художественные сокровища, создавали музеи, нередко в тех же усадебных и церковных зданиях.
На этом фоне интерес Воронина к древнерусской архитектуре в 1920-х годах мог найти понимание и поддержку.
В ГАИМК существовал Разряд русского зодчества во главе с бывшим сотрудником Императорской археологической комиссии Константином Константиновичем Романовым (1882-1941), имевшим большой опыт реставрации памятников архитектуры. Разряд русского искусства возглавлял крупный искусствовед Николай Петрович Сычев (1883-1964). Вместе с ним работали такие знатоки искусства, как П.И. Нерадовский, С.П. Яре-мич, Л.А. Дурново. У них то и учился Николай Николаевич.
В 1929 г. в аспирантском сборнике ГАИМК увидела свет первая статья Воронина. Она посвящена проведенному в 1928 г. обследованию усыпальницы боярского рода Нагих в с. Благовещенском Александровского р-на Владимирской обл. Это памятник московской архитектуры, и не ранний - 1631 г., но отголоски владимирской школы в нем еще заметны. (Не даю ссылок при упоминании публикаций Воронина. См.: Список работ Н.Н. Воронина, 1966. С. 13-20; Работы Н.Н. Воронина ..., 1976. С. 8-10).
Аспирантура была закончена в 1931 г. Аспирантским сочинением (тогда не применяли "старорежимный" термин "диссертация") стала книга "Очерки по истории русского зодчества XVI-XVII веков". Опубликована она была не сразу и не в первоначальном виде только в 1934 г.
После ликвидации НЭПа, "Великого перелома" изменилась ситуация в идеологической сфере. Темы, связанные с русской архитектурой, оказались не просто неактуальными, но даже опасными. В них усматривали "проповедь поповщины и великодержавного шовинизма". А Сталин на XVI съезде ВКПб в 1930 г. назвал великодержавный шовинизм главной опасностью. Этим и объясняется как задержка с публикацией работы, так и ее характер.
Основное внимание уделено не архитектуре, тем более не лежащим в ее основе элементам христианского учения, а строительным материалам, организации рабочей силы, роли мастеров-строителей, возникновению архитектурных чертежей. В предисловии автор говорит, что ГАИМК вступила в стадию перестройки, и главным теперь должна быть история производства. Ценным в работе было привлечение большого числа архивных документов. Сформулирована здесь и мысль, ставшая основной в воронинской концепции развития русской архитектуры: московское зодчество сформировалось на базе владимиро-суздальского.
Книга полезна, но мы пока не слышим в ней того голоса Николая Николаевича, какой привыкли слышать в его выступлениях зрелых лет.
Шли трудные тридцатые годы. По приказу властей всюду разрушали церковные здания. Не делалось исключения и для шедевров искусства вроде Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве с его фресками и мозаиками XII в. Пострадали и древности родного для Николая Николаевича Владимира.
В этих условиях в ГАИМК решили свернуть работу по изучению древнерусского искусства, а тех, кто им занимался, направить в группы, созданные для исследования генезиса и развития феодализма. И в 1931 г. окончивший аспирантуру Воронин очутился в группе возникновения феодализма, возглавляемой спущенным свыше в ГАИМК "красным профессором" М.М. Цвибаком (Свердлов, 1996. С. 193, 194).
Человек очень трудолюбивый, Воронин и здесь старался активно работать. Итогом занятий в новом для него направлении стала его вторая книга "К истории сельского поселения феодальной России" 1935 г., целиком построенная на материалах письменных источников и связанная с археологией лишь косвенно. Подзаголовок книги - "Погост, слобода, село, деревня". Автор стремился понять, чем отличаются друг от друга эти типы поселений и какому из них соответствуют интересующие архео-
логов городища. Напомню, что как раз в эти годы археологи перешли от раскопок курганов к изучению древних поселений, и А.Н. Лявданский предложил первую классификацию городищ. Но о любимой архитектуре в этой книге Воронина совсем не говорится. Когда во второй половине 1930-х годов историческая наука в СССР начала избавляться от навязанного ей социологизаторства в стиле М.Н. Покровского, работы предшествовавших лет, написанные в таком духе, подверглись суровой критике. Не обошла она и Николая Николаевича. Ученые с классической дореволюционной подготовкой С.В. Бахрушин (1936. С. 191-194) и Б.А. Романов (1960. С. 328-418) в своих рецензиях на книгу Воронина отмечали, что источники он использовал не всегда корректно. Рассказы московских повестей XVI-XVII вв. некритически перенес на ситуацию XV в. Воронин принял антиисторический термин М.Н. Покровского "Владимирская революция", рассматривал Владимир как чисто торговый город и т.д.
Неслучайно в 1937 г., когда ГАИМК был преобразован в Институт истории материальной культуры Академии Наук СССР (ИИМК), назначенный директором института И.А. Орбели в число тех, от кого надо избавиться, включил и Воронина. Должно быть, он видел в нем лишь сторонника школы Покровского и соратника развенчанного, а затем и расстрелянного Цвибака.
Не берусь судить, насколько искренне принял разработки Покровского и Цвибака Николай Николаевич. В дальнейшем вульгарным социологизмом он отнюдь не грешил.
Работа с письменными источниками была для него все же небесполезной, помогла ему потом рассматривать памятники архитектуры на широком историко-культурном фоне. Но душа его лежала к совсем иным темам - к произведениям искусства.
Вернуться к любимому делу удалось во второй половине 1930-х годов. Тогда, после осуждения в 1936 г. спектакля "Богатыри" на слова Демьяна Бедного в Камерном театре, руководство страны начало декларировать свое уважение к наследию русской культуры. Разрушения памятников, если не прекратились, то во всяком случае не афишировались. Стало возможным вернуться к изучению архитектуры Древней Руси.
Сменивший в 1938 г. Орбели на посту директора ИИМК товарищ Воронина по аспирантуре М.И. Артамонов вернул Николая Николаевича на работу в ИИМК. Дал он ему и возможность провести первую его экспедицию по исследованию памятников зодчества путем раскопок. В духе времени объектами раскопок были выбраны памятники не церковного, а гражданского зодчества - дворцы владимирских князей. В 1938 г. во Владимире безуспешно искали следы дворца кня-
зя Всеволода. Зато в Боголюбове фундаменты дворца Андрея Боголюбского были выявлены. К дворцу примыкал собор, а к нему был пристроен киворий, остатки которого были расчищены и изучены.
Эти работы положили начало длинной череде экспедиций Воронина в поисках разрушенных памятников русского зодчества, длившейся до 1960-х годов.
Еще важнее было другое начинание ИИМК -подготовка "Истории культуры Древней Руси". Первоначально редакторами ее были М.И. Артамонов, H.H. Воронин и М.А. Тиханова. Война задержала завершение работы. Два тома "Истории" увидели свет уже в 1948 и 1951 гг. под редакцией одного Воронина.
В 1940 г. в связи с подготовкой этого издания в "Кратких сообщениях ИИМК" напечатана программная статья Воронина "Основные проблемы истории культуры Древней Руси XII-XIII веков". Недавно в сокращенном виде она переиздана в "Антологии советской археологии" (1995. Т. II). Сегодняшний читатель прочтет ее не без удивления
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.