Андрей Михайлович судариков
кандидат химических наук, доцент (Санкт-Петербург), начальник научного отдела
Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина
РОССИЙСКИЕ УЧЕНЫЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В
1925-1960 гг.
На протяжении XX века человечество, а вместе с ним и современная наука и техника все очевиднее объединяются в единую, взаимосвязанную систему. По мере прогресса науки всемирное сотрудничество ученых все в большей степени приобретает характер особого интеллектуального содружества, в котором на месте антагонизма и конкуренции возникают взаимовыгодное разделение труда, координация усилий, общий язык для обмена информацией и солидарность, во многих случаях не зависящие от социальных и политических различий отдельных государств. Формами выражения этого процесса являются создание и развитие многочисленных международных научных и технических обществ и ассоциаций, быстрый рост числа международных конгрессов, конференций и совещаний, организация международных институтов, лабораторий, проведение совместных научных и технических разработок. В разных странах этот исторический процесс культурной и научно-технической интеграции происходит с разной скоростью, а иногда и наталкивается на определенные препятствия. Своеобразием было и развитие международного сотрудничества советского научного сообщества, особенно в послевоенные годы. Задачей настоящей работы является исследование причин, по которым развитие международного научного сотрудничества в СССР на некоторый период пошло по пути, противоположному мировой тенденции.
Впервые в послереволюционной России было провозглашено, что наука есть сфера государственного интереса, а международные научные связи - инструмент государственной политики, при подготовке к 200-летнему юбилею Академии наук, отмечавшемуся 5-14 сентября 1925 г. Готовясь к юбилею, и власти, и руководство Академии преследовали собственные интересы. Руководство научного сообщества хотело провести основательную материально-техническую реконструкцию Академии наук, большевистские лидеры, начавшие преодолевать международную изоляцию Советской России, планировали дополнить дипломатическое наступление акциями в культурной научной и сфере. Председатель Совета Народных Комиссаров А.Н. Рыков, например, писал в записке, адресованной Политбюро: «На торжествах можно устроить ряд наших выступлений. За границей к этим торжествам будут относиться с исключительным интересом, иностранная пресса вынуждена будет печатать подробные отчеты об этих
торжествах»1.
Государственные органы постарались всевозможными способами привлечь иностранных ученых: Наркомат внешней торговли предоставил иностранцам таможенные льготы, практически отменив досмотр вещей; СНК принял специальное постановление о бесплатном проезде в вагонах и каютах первого класса, льготам по международным телефонным переговорам; иностранный отдел ОГПУ предложил проставить специальные визы «На юбилей АН»2. Все это не помогло. Мировые знаменитости: М. Кюри, Э. Резерфорд, А. Эйнштейн и другие - предпочли уклониться от поездки под благовидными предлогами. В итоге прибыло только 98 иностранных гостей (из 700 приглашенных), среди них из Германии-35, Италии-16, Монголии и Швеции - по 7 .
Юбилей получился скромным, поэтому в нем не приняли участие высшие руководители страны. На торжественном заседании 6 сентября от имени ЦИК и СНК СССР выступил М.И. Калинин, заявивший, что «правительство Союза готово будет поддержать все шаги, направленные к беспрепятственному и широкому интернациональному общению научных деятелей»4. Мысль об «интернациональном» характере науки постоянно декларировалась на протяжении всех десяти дней праздника.
Главным итогом юбилея стало признание Академии «штабом советской науки». В октябре 1925 г. штат и смета АН СССР на следующий год были увеличены вдвое5.
С этого момента международным научным связям был придан статус государственного приоритета. После доклада И.В. Сталину «о результатах переговоров с иностранными учеными» было решено создать Комиссию по укреплению научной связи АН с иностранными научными учреждениями6. Позднее она была реорганизована в Правительственную комиссию по международным научным связям и по работе Академии наук Союза ССР.
Юбилей принес результаты и для непосредственного укрепления научных связей. Ученые Германии, Дании, Италии, Китая, Монголии, США, Франции и Японии выразили желание возобновить прежние научные отношения. Состоялась советско-германская встреча, в которой приняли участие М.И. Калинин, А.В. Луначарский, Н. П. Горбунов, В.А. Стеклов, С.Ф. Ольденбург, Ф. Шмидт-Отт, М. Планк, Г. Людерс, Э. Мейер. Сильвен Леви (Франция) предложил открыть в СССР Французский институт и организовать в Париже выставку раритетов Великой французской революции из музеев АН СССР. Фрэнк Голдер (США) лоббировал идею Русско-американского института по изучению русской революции. Дания предлагала совместную экспедицию за руническими надписями, Китай - геологическую экспедицию в Байкальскую область, Япония приглашала участвовать в Тихоокеанском международном конгрессе7.
Таким образом, уже в 20-е гг. наметились особенности организации международного научного сотрудничества в СССР. Власти стремились получить определенные политические дивиденды, а руководители научного сообщества России, кроме непосредственных научных целей, хотели решать экономические проблемы Академии наук. Международное сотрудничество в 30-е гг. и позднее использовалось как инструмент борьбы соперничающих научных школ. Характерным примером является борьба вокруг созыва VII Международного генетического конгресса в Москве. Он должен был состояться в августе 1937 г. Предполагался приезд 800-1000 ученых из различных стран. Конгресс, несомненно, привел бы к международному признанию достижений советской генетики и «серьезно укрепил бы положение Н.И. Вавилова как лидера нашей и одного из лидеров мировой науки»3. Проведение генетического конгресса в СССР могло бы закончиться для Т.Д. Лысенко плачевно. Его взгляды на генетику были бы, несомненно, отвергнуты и высмеяны на весь мир, поскольку противоречили логике развития мировой науки и законам генетики. Позиция И.В. Сталина, поддерживавшего Лысенко, для иностранных ученых не имела значения. Поэтому Т. Д. Лысенко сделал все, чтобы добиться от своих высоких, покровителей отказа от проведения форума. Инициатива созыва конгресса генетиков в Москве исходила от Н.И. Вавилова, который, с согласия правительства, выступил с таким предложением на Конгрессе США и активно участвовал в его подготовке (входил в состав оргкомитета). Николай Иванович помогал рабочей группе составлять списки делегатов. Когда в правительственных кругах стало складываться мнение против проведения форума генетиков в СССР, Н.И. Вавилов стал энергично бороться за то, чтобы конгресс состоялся. Академик Вавилов добился приема у председателя совнаркома В.М. Молотова, попытался действовать через президента АН СССР В.Л. Комарова. Однако все усилия оказались напрасны9. Н.И. Вавилов предпринял попытку перенести сроки конгресса на август 1938 г., но это предложение было отклонено западными генетиками, поскольку присланные на конгресс доклады устаревали. Немаловажным оказалось то, что распространившиеся с декабря 1936 г. слухи об арестах и травле генетиков в СССР и об отрицательном отношении советского правительства к проведению конгресса в Москве не внушали оптимизма зарубежным ученым10. В итоге VII Международный конгресс генетиков решили провести в 1939 г. в Эдинбурге. Как свидетельствуют опубликованные недавно документы Политбюро ЦК РКП(б), основной причиной отмены конгресса стала его плохая подготовка с точки зрения интересов СССР. Как писал заведующий Сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) Я.А.Яковлев, «повестка составлена таким образом, что дала бы перевес сторонникам фашистской генетики, а также сторонникам антидарвиновских теорий неизменчивости
наследственных качеств в бесконечном ряду поколений»11.
В ЗО-е гг. началось постепенное свертывание международных научных связей Академии наук, о чем наглядно свидетельствует сравнение представленного Президиумом Академии наук СССР плана заграничных командировок на 1936 г. с реальным разрешением осуществить их. Из" двенадцати предложений об участии в международных конгрессах и конференциях на рассмотрение Политбюро вынесено только предложение об участии в Международном математическом конгрессе в Осло12. Об участии в этом конгрессе ходатайствовали АН СССР, АН БССР, Наркомпрос РСФСР, Отдел науки, научно-технических изобретений и открытый ЦК ВКП(б). Хотя первоначальная делегация была сокращена втрое (с 29 до 10 участников), при рассмотрении этого вопроса на Политбюро на представлении зав. отделом науки ЦК К. Баумана была начертана резолюция: «Против-Сталин»13.
Весной 1934 г. советское руководство значительно ужесточило позиции в организации международных научных связей. В принятом 7 мая 1934 г. постановлении Политбюро «О командировках за границу» всем народным комиссариатам, центральным и местным организациям запрещалось посылать за границу любых представителей и делегаций без санкции комиссии ЦК. В Специальную комиссию ЦК входили А.А. Жданов (председатель), В.И. Межлаук, Н.И. Ежов, Я.С. Агранов, А.Н. Поскребышев. После переезда А.А. Жданова на работу в Ленинград комиссию возглавил заместитель председателя комиссии партийного контроля, будущий нарком внутренних дел СССР Н.И.Ежов. Состав комиссии явно демонстрирует стремление к ограничению международных научных связей, поскольку Я.С. Агранов в 1934 г. - заместитель наркома внутренних дел.
Тенденция к изоляции и сворачиванию международного научного сотрудничества отразилась в запрещении на выезд за границу академиков Н.И. Вавилова и А.Ф.Иоффе, в попытке вернуть из заграничных командировок академиков В. Н. Ипатьева и А. Е. Чичибабина14. К операции по возвращению в СССР из Англии академика П.Л. Капицы были подключены НКВД, правительственные и научные круги. За Петром Леонидовичем было установлено постоянное наблюдение, а его попытки апеллировать к мировой и от
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.