МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2004, № 10, с. 90-98
ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ: ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
РОССИЙСКИЙ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК В НОВЫХ ГЕОПРОСТРАНСТВЕННЫХ ИЗМЕРЕНИЯХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРАЗИИ
© 2004 г. А. Богатуров
На фоне отношений России с Европой или странами Центральной Азии дальневосточно-ти-хоокеанское направление российской политики в последние пять-восемь лет в идейном и концептуальном отношениях может показаться желанным островком "доброго старого" консерватизма. Революционных предложений не выдвигается, а если они случайно и "проскакивают", то вскоре, по счастью, теряются, размалываемые об отрезвляющую рутину местных реалий и прагматику двусторонних и многосторонних отношений между странами региона.
Немного непривычный "ренессанс консерватизма" стал естественной реакцией России на "дипломатию прорывов", которой злоупотреблял в 80-х годах М. Горбачев и которую завистливо перехватило у него руководство Б. Ельцина. Правда, к середине 90-х и оно успело убедиться: "прорывы" сопряжены с провалами, - малым, но ярким примером которых была "потеря" Северной Кореи, чуть не обернувшаяся к концу прошлого десятилетия полным вытеснением России из корейского урегулирования.
Вместе с тем объяснять осторожность российской дипломатии на дальневосточном направлении ссылкой на здоровые политико-психологические реакции недостаточно. Прагматичный консерватизм "дипломатии Путина" отражает специфику реальных приоритетов российской политики (не только и не столько внешнеполитических) на Дальнем Востоке (ДВ) - острейшее, но полускрываемое противоречие между соблазном ускоренной индустриализации и "мар-кетизации" (в упрощенно-бытовом смысле) российского ДВ и потребностями сохранения не формально территориальной целостности РФ, а фактической эффективности власти федерального правительства над дальневосточными регионами.
I
Предлагаемое рассуждение строится на нескольких ключевых тезисах. Первый состоит в
БОГАТУРОВ Алексей Демосфенович, доктор политических наук, профессор, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН.
том, что районы к востоку от Урала - Сибирь и Дальний Восток - стратегический резерв выживаемости России в XXI в. В безусловном сохранении этого ресурса и обеспечении всех необходимых условий для использования его в национальных интересах РФ - объективно состоит главный смысл российской политики, независимо от того, какие политические силы (более националистические или более либеральные) будут ее формировать. Это положение, полагаю, может и даже должно являться основой общенационального консенсуса в вопросе развития - не только российского Дальнего Востока, но и всей Российской Федерации.
В то же время, приятно это или тревожно, анализ приходится строить с учетом второго тезиса: Россия развивается в окружении других стран и народов, она глубоко вовлечена в мировые хозяйственные, политические и военные процессы, является частью международного сообщества, которое тоже считает ее своей частью. Понимание принадлежности России миру в последние 15 лет крепло не только внутри страны, но и за ее пределами. За минувшее десятилетие вне России сформировался устойчивый взгляд на ее сибирскую и дальневосточную часть с позиций концепции "общего достояния человечества"1. Смысл этой относительно непривычно "колющей" точки зрения в том, что ресурсы Сибири и Дальнего Востока - достояние не только России, но и всего мира. Чем наглядней неспособность российского правительства умно и эффективно управлять своим стратегическим резервом, тем пристальней внимание зарубежных стран - ближних и дальних - к сибирско-дальневосточным ресурсам и тем объективно сильнее соблазн "помочь" ей ими распорядиться "рационально" - вопрос в том, что каждый из пишущих вкладывает в это понятие.
Третий постулат по критериям либерализма звучит крамолой: принцип "чистого рыночного саморегулирования" отношений между европейскими и дальневосточными регионами Федерации противоречит интересам сохранения России
1 Из новых публикаций об этой концепции см.: Писарев В.Д. Глобальный биосферный кризис? // Международные процессы. 2003. < 3.
как единого государства и по ряду параметров может наносить ущерб ее национальной безопасности. Сохранение Сибири и Дальнего Востока в составе РФ было и всегда будет выглядеть "экономически нерентабельным" с точки зрения логики примитивной политической экономии "безгранично рыночного регулирования", которое задавало тон российской политике в 90-х годах. Ни при каких вариантах экономической политики торгово-экономические связи между европейской и дальневосточной Россией (из-за чудовищных транспортных расходов) не будут дешевле, и в этом смысле "выгоднее", чем трансграничная торговля Приморья с рядом лежащими Китаем, Кореей и, со временем, Японией.
Точно так же, как, по сравнению с поездками в Харбин, Пекин, Сеул и Ниигату, всегда будут заведомо убыточными перелеты из Владивостока и Хабаровска в Москву и Санкт-Петербург. Между тем без возможности регулярно совершать такие перелеты, немыслимо удержать единое российское "культурно-человеческое" пространство -сферу реального (а не только виртуального, как сегодня) общения людей из западных и восточных регионов России, живого непосредственного приобщения дальневосточников к культурным, историческим, духовно-символическим, наконец, архитектурным сокровищницам, расположенным в европейской части Российского государства. Без прямых контактов между жителями Востока и Запада России "вымывается" такой базовый фактор государственности как молодежные связи, выполняющие помимо политических и психологических, еще и важнейшие "бракообразующие" функции. С распадом таких связей или прекращением их воспроизводства рушатся родственно-семейные отношения, представляющие собой самую устойчивую, стабилизирующую политико-психологическую, семейную, основу прочности государства - ее "человеческое измерение".
Понятно, что любой из трех тезисов, если его абсолютизировать, может завести в аналитический тупик. Нельзя игнорировать ни национальные интересы России, ни объективные тенденции международного развития, которым нет ресурсов (а часто и смысла) противостоять. Но стоит признать, что российские национальные интересы, в том, что касается Дальнего Востока и Сибири, совпадают с интересами международного сообщества лишь отчасти и вторые во многом противоречат первым. При этом отстаивать свои интересы Россия может главным образом с позиций "изнутри", то есть при помощи ее собственной внешней политики, так как ее голос внутри действующих международных управляющих институтов слаб сообразно ослабшему ее совокупному потенциалу. Это создает необходимость проявлять осмотрительность и избирательность во взаимодействии с внешним миром - более
энергичными и лучше обеспеченными ресурсами политического влияния зарубежными партнерами. Данный тезис является четвертым.
Партнеры эти внимательно следят за ситуацией на российском Дальнем Востоке и вокруг него, делают свои теоретические и практические выводы. Подозревать их во враждебности к России оснований нет, собственно, как и в желании помогать ей укрепляться. Во-первых, не забыты времена "советской угрозы", во-вторых, расслабленность России позволяет зарубежным партнерам добиваться от нее более выгодных экономических условий в торгово-хозяйственных связях. Это в равной степени относится к Китаю, Японии и наблюдающим за ними Соединенным Штатам. За минувшие полтора десятилетия иностранцы поняли важную тонкость: с местными властями дело иметь легче, чем с московскими бюрократами. А потому укрепление власти Москвы в восточных регионах - для зарубежных партнеров - знак тревоги.
На протяжении 15 лет "по возрастающей" правительства, научные и благотворительные организации зарубежных стран уделяют внимание россиянам, проживающим в восточных районах РФ, тамошним региональным властям, бизнесменам и общественным организациям. С точки зрения внутренней ситуации в России, сценарий ее нового "полураспада" и отделения сибирско-дальневосточных частей с повестки дня, кажется, по счастью, практически снят. Он практически, насколько можно судить, не принимался "в работу" и аналитиками в зарубежных странах, хотя повсеместно остается главным резервным сценарием долгосрочного прогнозирования.
За рубежом теоретические сценарии подобных версий развития событий продуманы тщательней и разработаны детальней, чем когда-либо раньше. Это вовсе не означает, что на Западе или в Китае существует заговор или серия заговоров, направленных на разрушение Российского государства. Если проанализировать западную и японскую аналитическую литературу 90-х годов, сомнений не останется: никакой сводной концепции "раздробления России" не существует. Полагаю, что таковой никогда и не было. Но были и есть базовые сценарии экономического, военно-политического и дипломатического поведения основных зарубежных игроков на случай "внезапной" независимости сибирско-дальневосточ-ных территорий.
Разработки в этом ключе определяют дух, хотя и не букву, практически всех международных научно-исследовательских проектов, связанных с изучение ситуации на российском Дальнем Востоке. Материалами этих проектов, несомненно, необходимо пользоваться российским ученым и правительству; однако пользоваться избира-
тельно и критически, отделяя материал полевых исследований от выводов и заключений, окрашенных "политической корректностью", переходящей в тенденциозность, делая собственные выводы из материалов собираемых при участии и финансовой помощи иностранных партнеров.
Впадать в мракобесие старой советской или новой воинственно-охранительной пропаганды не стоит. Никто не собирается силой захватывать куски российских территорий. В этом смысле, думаю, безопасности восточных регионов России ничто не угрожает. Но за рубежом серьезно собираются осваивать их ресурсы - причем, более серьезно, чем к тому расположено само российское правительство - стесненное в средствах, не желающее принимать на себя "слишком большие" обязательства перед населением восточных районов, колеблющееся между интересами различных групп отечественного и зарубежного бизнеса.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.