Общество вчера, сегодня, завтра
Ю.Г. ВОЛКОВ доктор философских наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, директор
Южнороссийского филиала Института социологии РАН, директор ИППК Южного федерального университета*
Российское общество: состояние и перспективы идеологической сферы
Социальные трансформации в российском обществе как продуцировали кардинальные изменения в социальной структуре, социальных институтов, так и способствовали деидеологизации общественно-политической жизни. Если не считать основательными аргументы в пользу того, что деидеологизация есть процесс, связанный с формированием рыночных и демократических институтов, становится ясно, что процесс деидеологизации как качество социального и политического реформирования и состояние идеологической сферы общественной жизни нуждаются в системном социальном анализе и оценке.
С деидеологизацией в российском обществе связывается проблемная ситуация социальной дезинтеграции, слабости и неаттрактивности базовых социальных ценностей, которые, являясь интегральными по направленности и характеру воздействия, включены в различные сферы общественной жизни, координируя деятельность субъектов общественно-политических отношений.
Следует также уточнить, что когда мы анализируем деи-деологизацию, важным считается дефинирование идеологии как системы интегративных и регулятивных принципов и ценностей, основанных на определенной идеологеме (социальном идеале) от узкого толкования идеологии как сферы легитимации групповых интересов. Деидеологизация в российском обществе имела предпосылкой не просто отрицание монополизма и манипулятивности марксистской идеологии, но и включала ожидания, связанные с индоктринацией либерального дискурса как системы схематизированных представлений о доминировании рыночных механизмов и демократии в виде процедур легитимации нового социального порядка.
* Волков Юрий Григорьевич, е-таП: infoippk@sfedu.ru
Сложность оценки деидеологизации как основного фактора состояния идеологической сферы в российском обществе заключается в том, что либерализм индоктринировался в массовом сознании путем включения логики антиэтатизма, индивидуализма и потребительства. Иными словами, когда речь заходит о том, что в России либерализм представлен не в классическом, идеализированном варианте, содержащем принципы свободы, равенства, соревновательности, а страдает «сектантским» высокомерием и проповедует социал-дарвинизм, можно предположить, что дело не в вульгаризации либерального дискурса или незнании фундаментальных идеологических принципов, а в том, что либеральная индоктринация носила и носит инструментальную направленность, нацелена на «управляемый хаос» общественной жизни, «приватизацию» государственных механизмов и социальную дезориентацию как необходимые условия новых социальных разделений, ориентированных на идеологию социального превосходства и покровительства над «патерналистским» большинством.
Идеологическая сфера общественной жизни в том виде, который характеризовал предшествующий советский период, отличалась «организованным материализмом», системой идеологического образования, целью которого являлось укрепление социально-политического единства общества и формирование личности социалистического коллективного типа. Это обстоятельство накладывало на функционирование идеологической сферы требование обеспечения равенства в доступе к социальным, политическим и информационным ресурсам. Предполагалось, что независимо от социального статуса индивид включен в систему идеологических приоритетов, связанных с верой в миссию советского общества, защитой социалистического государства и приверженностью принадлежности к советскому народу.
Идеологическая сфера как сфера производства распространения и индоктринации интегральных идей была в определенном смысле «перенагружена», т. е. к сфере ответственности идеологии относились проблемы социального и государственного управления, но при том механизмы и рычаги управления находились у «прагматиков», оценивающих идеологическую сферу исключительно функционально через эффективность структур идеологического образования и воспитания и реализацию стабилизирующего воздействия идеологии.
Поэтому идеологическая сфера нуждалась в реидеологизации, создании условий для усиления идентификационного и программно-проективного влияния идеологии, что подразумевало институционализацию дискуссионных площадок в рамках конструктивного общественного диалога о приоритетах и путях развития общества и идеологическое творчество, обоснование новых
социальных идей, востребованных общественной мыслью и сознанием.
Вероятно, смена идеологических вех может восприниматься как наступление кардинального поворота в идеологии, но характерным моментом идеологической жизни постреформенной России является внешне идеологический вакуум, состояние упадка и дефицита интегральных идей, что не отрицает мощное влияние либерального дискурса на общественную жизнь и государственную политику. Российский писатель и социолог А.А. Зиновьев отмечал, что «за-паднизм» как идеология, создающая иллюзию идеологической свободы и свободы от идеологии вообще1, исповедует плюрализм идеологических ценностей, идеологический выбор, что определяет отрицание организованной, структурированной идеологической сферы, в то же время формируя идеологический дискурс, связанный с актуализацией внеидеологических аргументов, представленных как научные знания, культурные ценности или образцы поведения. В этом смысле актуальной представляется позиция немецкого философа Ю. Хабермаса, который, рассуждая о проблемах легитимации позднего капитализма, пишет, что ослабление картин мира, которые представляли контекст буржуазных идеологий, нацеленных на рациональность науки и эффективность права, создает ситуацию социокультурных несоответствий2. Можно сделать вывод, что административные практики, мощь бюрократического аппарата, утилитарность принимаемых управленческих решений создают ситуацию «отступления» идеологии, когда принимаемые решения, являясь значимыми для общества по последствиям, истолковываются как неполитические, не имеющие идеологического контекста.
В российском измерении функции идеологической сферы согласно целям деидеологизации интерпретируются как культивирование ценностей рынка и демократии посредством духовной гегемонии, мягкой власти, процедур социальной номинации и индоктринации. Для этого формируется модель рассеянного идеологического воздействия, обращенного к образу мышления и образу жизни конкретных слоев общества. Внешне представляется микст либеральных, консервативных идей с признанием важности социалистических традиций. На первый взгляд это можно оценивать как следствие идеологической беспомощности, бескультурия или симуляции. Однако речь идет о следовании принципам идеологического плюрализма, из которого выводится монополизм либерального дискурса.
В разной степени идеологические ценности и идеи как социально-ориентационные и идентификационные схемы замещаются логикой
1 См.: Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. М., 2000, с. 366.
2 См.: Хабармас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. М., 2010, с. 134.
подражания или присоединения. Имеется в виду, что индивид, будучи свободным, не привязан к идеологическим ориентирам, но это как раз соответствует либеральному принципу свободы. Также следует учитывать, что, являясь элитарным дискурсом, настроенным на неравенство людей по интеллектуальному и социально-имущественному критериям, либерализм обращается к «социально опекаемым» слоям в контексте «свободы приватной сферы». Тем самым воспроизводится образ социально инертного, потребительски настроенного большинства, которое не в состоянии влиять на публичную политику и обречено быть «ведомым» интеллектуальной и политической элитой.
Такая позиция, если использовать выражение С. Жижека, вынуждает человека к примирению с действительностью, которая выглядела бы невыносимой, если бы не насаждалась иллюзия свободы личности в условиях деидеологизации. Реально происходит дискредитация социальной проективности, деятельности ориентированной на одобрение и участие в социальных преобразованиях, массовое отучение людей от привычки действовать рефлексивно, осмысливать социальные факты и события в контексте социальной идеальности, желаемого или должного состояния общественной жизни, на что указывает идеологическая сфера.
Исчезновение идеологической сферы общественной жизни, сферы регулирования, воспроизводства и влияния идеологических ценностей и приоритетов соответствует логике либерализма, но для российского общества означает воспроизводство социальной дезинтеграции, в которой не меньшую роль, чем избыточные социальные неравенства, имеют формирование частичных поведенческих и символических кодов, соответствующих принципу идеологического плюрализма.
Из провозглашения свободы выбора личности не проступают контуры объединительной идеологии того, что можно назвать национально-государственной идентичностью. Характерно, что либеральный дискурс не предполагает ценности государства как идеального конструкта, но в условиях социальной дезинтеграции невозможно и достижение общественного консенсуса. При низком уровне институционального доверия очевидно расширение воздействия политических технологий, системы конструирования образов и оценок, связанных с психологией «толпы», но не содержащих интегративного потенциала идеологической сферы.
Поэтому эклектизм официального идеологического дискурса можно оценивать как «продукт» технологий, имеющий смысл в симулировании идеологических интенций вне опоры на социальное планирование и проектирование. Можно полагать, что правящая элита испытывает трудности, связанные с тем, что если элитарный либеральный дискурс обладает самолегитимацией, то в диалоге с
обществом вынужденным образом используются
государственнические идеи (неоконсерватизм), что в условиях затянувшейся деидеологизации имеет кратковременный эффект стабилизации социального самочувствия, но резко снижает социально-мобилизующий потенциал идеологии.
Очевидно, что использ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.