33 Сравнение российской эмиграции с другими эмиграциями из тоталитарных стран проводилось по рассмотренным параметрам в сводных аналитических документах французской политической полиции: Prefecture de Police. Cabinet du Prefet Archives. BA 1681.
34 Сабенникова И.В. География общественной мысли русского зарубежья // Общественная мысль Русского зарубежья: Энциклопедия. М., 2009.
35 См. материалы «круглых столов»: Февральская революция 1917 года в российской истории // Отечественная история. 2007. № 5; Октябрьская революция и разгон Учредительного собрания // Отечественная история. 2008. № 6.
36 Мосейкина М.Н. Славянский комитет СССР и латиноамериканская ветвь русской эмиграции: Связь и проблемы // Вторые Нансеновские чтения. СПб., 2009.
37 См.: Российский либерализм: теория, программатика, практика, персоналии. Орел, 2009.
38 Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М., 1993.
39 Источники по истории адаптации российских эмигрантов в Х1Х-ХХ вв. М., 1997.
40 Подробнее см.: 100-летие «Вех». Интеллигенция и власть в России. 1909-2009 // Российская история. 2009. № 6. С. 106-124.
41 Подробнее о деятельности Земгора и его архиве см.: Сабенникова И.В. Земско-городской комитет помощи русским беженцам за границей (Земгор): состав, структура и географические центры // Зарубежная Россия: 1917-1939. СПб., 2000.
42 Попов А.В. Русское зарубежье и архивы. Документы российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования. М., 1998.
43 Гражданское общество и правовое государство как факторы модернизации российской правовой системы. Материалы международной научно-теоретической конференции. СПб., 2009.
44 Проблематика положения российских диаспор в Европе первой половины XX в. широко представлена в материалах конференций: Первые Нансеновские чтения. СПб., 2008; Вторые Нансеновские чтения.
© 2010 г. М. Н. МОСЕЙКИНА*
РУССКАЯ ЭМИГРАЦИЯ В СТРАНАХ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ В 1920-1930-х годах
Послереволюционная волна русских переселенцев за океан в поисках свободных земель и занятости направлялась из Южной Европы, Турции, с Балканского полуострова, Дальнего Востока. Она состояла главным образом из представителей высшего офицерства царской и белой армий и флота, духовенства, интеллигенции, казачества, крестьянского населения. Что касается трудовой эмиграции, то из Советской России в 1920-х гг. она фактически прекратилась, оставаясь значительной с тех территорий бывшей Российской империи, которые не вошли в состав СССР (Польша, включая Западную Украину и Западную Белоруссию, Литва, Эстония и др.). Основными странами расселения эмигрантов оставались Бразилия, Аргентина, Парагвай, Уругвай. Некоторые выходцы из России оказались в эти годы в Коста-Рике, Перу, Мексике, Никарагуа, Боливии, Чили. Очередная волна колонизационного движения в Южной Америке совпала с новой, послереволюционной волной русской эмиграции, когда данная проблема приобрела международный характер, а вопросами расселения в условиях отсутствия дипломатической поддержки беженцев за пределами европейского континента занимались Российский союз земств и городов (Земгор), Лига Наций, Колонизационный отдел международного общества Красного Креста и другие организации.
* Мосейкина Марина Николаевна, кандидат исторических наук, профессор Российского университета дружбы народов.
9 января 1921 г. главнокомандующим Русской армией генералом бароном П.Н. Врангелем по инициативе Центрального Объединенного Комитета был учрежден Эмиграционный совет (впоследствии переименованный в Совет по расселению русских беженцев), задачей которого являлось объединение правительственных и общественных органов и частных групп беженцев в общей работе по организации и руководству всем делом русской эмиграции. В состав Совета входил специалист по вопросам эмиграции в Южную Америку Л. де Берри.
При обсуждении плана эмиграции Совет пришел к заключению, что русские должны быть расселены в первую очередь в европейских, главным образом в славянских странах и лишь затем - в странах внеевропейских. Из неевропейских стран на тот момент, по данным французского командования, выяснилась реальная возможность переселения лишь в Бразилию (штат Сан-Пауло) до 10 тыс. русских беженцев, в Перу -до 1 тыс. и на остров Мадагаскар - 200 человек, однако и здесь возникли значительные затруднения. Так, правительство Франции по соображениям экономии государственных средств готово было направлять в указанные страны лишь тех из русских беженцев, которые состояли «на французском пайке» и категорически отказало в перевозке беженцев других категорий. Вторым затруднением являлось отсутствие определенных сведений об условиях, в которых предстояло жить и работать русским беженцам в указанных странах. По поступавшим отрывочным данным Совет пришел к заключению, что русских переселенцев в Бразилии, Перу и на острове Мадагаскар ожидала участь чернорабочих на частных и общественных землях безо всякой надежды сделаться самостоятельными колонистами-собственниками и тем самым обеспечить себе свободное существование. Наконец, третьим затруднением являлось то, что в состав переселенцев на латиноамериканские земли могли быть включены лишь сельскохозяйственные рабочие и их семьи, но ни в коем случае не люди интеллигентных профессий. В отношении Бразилии, кроме того, существовала угроза отправки обратно.
Чтобы люди принимали обдуманное решение при переселении в заокеанские страны, Совет счел своим долгом продолжить сбор и распространение сведений о странах иммиграции. В конце марта 1921 г. вышел в свет первый сборник, в котором были опубликованы сведения по Аргентине, Бразилии, Канаде; в лагерях гражданских беженцев были организованы лекции. Совет признал также крайне желательным до начала массового переселения в Бразилию отправить туда специальную группу для обследования не только штата Сан-Пауло, но и других государств Южной Америки.
Информацию об условиях проживания в латиноамериканских странах представители Совета пытались получить от российских дипломатов, еще остававшихся в этих странах. Так, например, относительно Бразилии в письме бывшего российского генерального консула в Рио-де-Жанейро на имя председателя Эмиграционного совета от 7 марта 1921 г., отмечалось, что постановка эмиграционного дела в этой стране не могла считаться хорошо организованной и что прибывавшие сюда эмигранты долгое время терпели большие неудобства и лишения, прежде чем удавалось обустроить отведенный им участок земли и получить с него достаточно продуктов для пропитания своих семейств. Кроме того, как отмечалось в письме, особенности климата, непривычные условия труда на земле и трудности со сбытом «могущего оказаться в избытке количества продуктов ставят эмигрантов надолго в трудное и вполне зависимое положение, которое способствует эксплуатации их как местными властями, так и соседними жителями»1. Бывший консул настаивал на том, чтобы перед отправкой людей было достигнуто предварительное соглашение с правительством Соединенных Штатов Бразильской Республики по всем вопросам колонизации российских беженцев, особенно в части предоставления льготных условий их расселения и устройства на местах. Кроме того, в условиях отсутствия у российской стороны дипломатического или консульского представительства предлагалось официально поставить под защиту интересы русских и обеспечить покровительство им со стороны какой-либо европейской державы, например Франции.
В другом своем письме от 3 мая 1921 г. на имя председателя Бюро Совета по расселению русских беженцев Г. Брандта консул отмечал, что «не следует считать, что русские люди, даже осевшие на земле, приобретенной ими в собственность, окончательно для России потеряны». «Оставаясь в отдаленных, мало населенных местностях внутреннего Бразильского плоскогорья, среди населения менее культурного, чем они сами, они сохраняют свою самобытность, или даже среди польско-русских поселений, где культурное ядро скоро начинает нивелировать их... Оставаясь в своем кругу и среди бразильцев, имея свое духовенство и даже своего учителя, как в Рио Гранде до Суль, они остаются русскими также прочно, как германские колонисты Штата Санта-Катарина остаются немцами, и при возникновении благоприятных условий они могут с пользою возвратиться на родину»2.
В решении столь сложного вопроса как переселение эмигрантов за океан Совет обратился за помощью к Земгору и Главному управлению Российского общества Красного Креста (РОКК) в Париже с просьбой принять самые энергичные меры к получению разрешения на право переселения не только лиц, состоявших на «французском пайке», но и всех других беженцев, желавших эмигрировать, и к обеспечению для русских переселенцев в Бразилии возможности сделаться там самостоятельными хозяевами-собственниками. Одновременно Совет признал необходимым в случае массового переселения в Бразилию учредить в этих странах представительство для защиты русских беженцев (что, как известно, так и не удалось реализовать, и русские продолжали оставаться беззащитными).
В «Бюллетене Российского земско-городского Комитета помощи беженцам» за 1921 г. отмечалось: «Полуголодное существование в лагерях при уменьшенном пайке, а затем и сведения о результатах первых отправок солдат и казаков в Советскую Россию, о трагической судьбе многих уехавших - эти два момента оказались решающими в настроениях беженской массы. Безвыходность положения, отсутствие перспектив и надежд получить скоро заработок заставили многих, наиболее энергичных и сильных, искать нового счастья в новых заокеанских странах»3. В их числе было много лиц со средним и высшим техническим образованием, а также сельскохозяйственных рабочих.
Первыми послереволюционными переселенцами в Бразилию стали белогвардейцы-врангелевцы, которых Лига Наций за свой счет отправила из Турции (Галлиполи). В июне 1921 г. на пароходе «Аквитания» выехала первая группа врангелевцев во главе с полковником А.П. Брагиным (около 400 человек). В июле 1921 г. была отправлена вторая группа приблизительно такого же состава во главе с полковником В.Г. Фез
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.