АНДРЕИ АЛЕКСАНДРОВИЧ КОСТРЮКОВ
кандидат исторических наук, кандидат богословия, доцент Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (Москва) Тел.: (495) 953-82-60; Е-mail: a.kost@mail.ru
Статья посвящена вопросу об отношениях Зарубежного Синода и патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского). Русская зарубежная церковь признала митрополита Петра не сразу. Эта задержка дала повод некоторым исследователям обвинить Зарубежный Синод в претензиях на власть в российской Церкви. Однако документы говорят, что задержка была связана с опасением того, что малоизвестный в эмиграции митрополит Петр пойдет на соединение с обновленческим расколом.
Ключевые слова: Русская православная церковь, Русская православная зарубежная церковь, Московская патриархия, Зарубежный Синод, патриарх Тихон, «Завещание» патриарха Тихона, патриарший местоблюститель митрополит Петр (Полянский), обновленческий раскол.
РУССКАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ЦЕРКОВЬ И ПАТРИАРШИЙ МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЬ МИТРОПОЛИТ ПЕТР (ПОЛЯНСКИЙ) В 1925-1926 гг.
Праздник Благовещения 7 апреля 1925 г. стал последним днем жизни святейшего патриарха Тихона. Этот день открыл новую страницу истории не только Церкви в Отечестве, но и Русской православной церкви за границей (РПЦЗ). Патриарх Тихон, избранный на Поместном соборе без вмешательства государства, был бесспорным авторитетом для церковной эмиграции, ее духовным ориентиром. Поскольку Собор для избрания патриаршего местоблюстителя созвать было невозможно, вопрос о преемнике патриарха Тихона становился для Зарубежной Церкви ключевым. В той ситуации опасность отделения от московской церковной власти была для РПЦЗ вполне реальной.
После смерти главы Российской Церкви было вскрыто «Завещательное распоряжение святейшего патриарха Тихона, на случай своей кончины, о преемстве Высшей церковной власти». Согласно «Завещательному распоряжению», права местоблюстителя передавались митрополиту Кириллу (Смирнову). В случае, если он не сможет приступить к выполнению своих обязанностей, эти права передавались митрополиту Агафангелу (Преображенскому). Если же и он не мог вступить в свои права - местоблюстителем должен был стать митрополит Петр (Полянский). Поскольку митрополиты Кирилл и Агафангел в тот момент находились в ссылке, местоблюстителем стал митрополит Петр. Законность этого решения была засвидетельствована почти шестьюдесятью иерархами, съехавшимися на погребение патриарха1. Для Российской Церкви сомнений в законности полномочий митрополита Петра не возникало.
Иначе сложилась ситуация в зарубежье. Архиерейский собор Русской зарубежной церкви признал митрополита Петра местоблюстителем только в июне 1926 г. Эта задержка стала поводом для обвинений в адрес РПЦЗ. Зарубежных иерархов обвиняли в том, что они пытались захватить власть над Церковью в Отечестве, а также были недовольны жестким отношением митрополита Петра к Зарубежной Церкви2. Однако документы Архиерейского Синода РПЦЗ показывают, что причину задержки признания митрополита Петра нельзя объяснить названными выше причинами.
Недоверие к московской церковной власти в Русской зарубежной церкви весной 1925 г. действительно имело место. Однако причина этого недоверия вполне объяснима. 15 апреля, когда почти все приезжавшие на похороны архиереи покинули Москву, в газете «Известия» появилось «Послание святейшего патриарха Тихона об отношении к существующей государственной власти» (так называемое «Предсмертное завещание»)3.
Довольно долгое время подлинность «Предсмертного завещания» была предметом ожесточенных споров. Данный документ, помимо заявлений о свободе церкви в России, призывов к повиновению большевистской власти и к молитвам за нее, содержал выпады против русских архиереев-беженцев. Им предлагалось даже вернуться в Россию, что означало для них тюремное заключение и гибель4. В настоящее время доказано, что «Предсмертное завеща-
ние» подложно. По словам историка Д.В. Сафонова, исследовавшего разные черновые варианты текста «Завещания», оно «никогда не было подписано Патриархом и не может быть признано подлинным, хотя при его составлении и был использован патриарший вариант текста»5.
Зарубежные архиереи, в большинстве своем, еще в 1925 г. были уверены, что послание не является подлинным6. И все же появление «Предсмертного завещания» не стало бы основанием для недоверия к московской церковной власти, если бы не один факт - в апреле 1925 г., по непонятным причинам, подлинность документа подтвердил митрополит Петр (Полянский)7, только что ставший местоблюстителем.
Митрополит Петр, постриженный в монашество и рукоположенный во епископа незадолго до этого, был мало известен архиереям, находившимся в эмиграции. И его свидетельство о подложном «Предсмертном завещании» доверия ему, конечно, не прибавило. В эмиграции искренне опасались, что архипастырь начнет предпринимать шаги по сближению с большевистской властью и к слиянию с обновленческим расколом. «Из Москвы, - говорил один из иерархов РПЦЗ епископ Гермоген (Максимов), - получаются сведения о том, что к митрополиту Петру верующие относятся с недоверием, так как он приложил руку к так называемому завещанию Свят[ейшего] Патриарха Тихона, в котором он призывает к подчинению советской власти»8. Другой иерарх Зарубежной Церкви, епископ Нестор (Анисимов) в своем письме митрополиту Антонию из Китая отмечал, что за границей многие были уверены, что митрополит Петр пойдет на объединение с обновленцами9. Без воодушевления отзывался о митрополите Петре и архиепископ Анастасий (Гри-бановский). «Местоблюститель патриаршего престола, -писал он в частном письме, - <...> не имеет и малой доли авторитета и тем менее ореола исповедничества, каким обладал наш почивший святейший Отец. Тем не менее мы готовы оказать ему полное послушание, если он не потребует от нас чего-либо противного канонам и нашей архиерейской совести. К сожалению, я не уверен в этом, ибо он слишком спешит протянуть руку общения и дружбы советской власти. Своего участия в опубликовании "завещания" патриарха Тихона он не только не отрицает, но даже ставит себе этот акт едва ли не в заслугу»10. Наконец, глава Русской зарубежной церкви, митрополит Антоний (Храповицкий) приводил еще один аргумент. «Мы не имели достоверных сведений, - писал митрополит Антоний, - о вступлении митрополита Петра в Местоблюстительство. По газетам, где печаталось и подложное завещание Свят[ейшего] Патриарха Тихона да еще за скрепой митрополитов Петра [Полянского] и Тихона [Оболенского], подобные акты не принимаются»11.
Вопрос о ситуации в Русской Церкви и ее дальнейшем управлении обсуждался Архиерейским синодом РПЦЗ, и 9 апреля 1925 г. было вынесено определение, в котором говорилось: «Впредь до получения из России точных сведений о лице, вступившем в Местоблюстительство Святейшего Всероссийского Престола или об избрании нового Патриарха, установить <...> возношение в ектениях и на
Великом входе моления о Местоблюстителе Патриаршего Всероссийского Престола без указания имени его, по формуле: "О Высокопреосвященнейшем местоблюстителе Всероссийского Патриаршего Престола"». Поминовение местоблюстителя без имени Архиерейский Синод объяснял сложившейся в России практикой «иерархического поминовения без возглашения имени в тех случаях, когда советские власти на местах воспрещают такое возношение». В качестве примера Синод указал на то, что в некоторых районах России даже патриарх Тихон поминался без указания имени12. Тогда же Зарубежный Синод временно, до созыва канонического Всероссийского собора, постановил предоставить митрополиту Антонию права заместителя патриарха. Митрополит Антоний должен был «представительствовать Всероссийскую Православную Церковь». Сделано это было на случай, если «советская власть в России не допустит избрания нового Патриарха, а будет путем насилия и обмана навязывать и укреплять власть обновленческого синода или насиловать архипастырскую совесть Местоблюстителя или нового Патриарха»13.
Говоря об этом постановлении, не нужно забывать о том, в какой ситуации были вынуждены действовать зарубежные иерархи. Как сложится дальнейшая судьба Русской Церкви, было неизвестно. И в данном случае представляется более правильным объяснить действия Зарубежного Синода не корыстными причинами, а мотивами более возвышенными, а именно опасением за судьбу Церкви. Искренне ревнуя о Церкви в России, зарубежные архипастыри находились в неведении относительно того, как поведет себя митрополит Петр в отношении большевистской власти и обновленчества, которое в тот момент угрожало не только Русской Церкви, но и Православию в целом. А потому приходилось искать пути для того, чтобы сохранить законную частицу тихоновской Церкви хотя бы в изгнании, чтобы руководить паствой в случае уничтожения законного русского епископата.
Но постепенно напряжение спадало. 28 июля 1925 г. появилось воззвание митрополита Петра против обновленчества. Вскоре после этого, в августовском номере официального органа РПЦЗ - журнала «Церковные ведомости» фотография митрополита Петра была помещена среди фотографий духовенства, верного патриарху Тихону14.
И все же зарубежные архиереи хотели дождаться начала обновленческого собора. Об этом говорит записка, написанная митрополитом Антонием в октябре 1925 г.15 и приложенная к определению сентябрьского заседания Зарубежного Синода. Митрополит Антоний писал: «Означенное определение передано для окончательного решения Собору архиереев, так как кроме указанных причин оставалось некоторое опасение, как отнесется митрополит Петр к приглашениям живоцерковного лжесобора. Теперь же стало известным, что лжесобор окончился, а митрополит Петр мужественно отверг все его приглашения. Посему я лично полагал бы, что наш Синод мог бы его признать Местоблюстителем в ближайшем ноябрьском заседании»16.
Жесткая позиция митрополита Петра в отношении обновленцев стала основанием для его признания в качестве местоблюстителя. Как видно из вышеприведенного документа, вопрос о признании митрополита Петра местоблюстителем в начале октября 1925 г. уже был практически решен. 12 ноября 1925 г. А
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.