АНАЛИЗ 1 ХУДОЖЕСТВЕННОГО IU1J ТЕКСТА
112ss.pmd
А. В. СТЕПАНОВ
Москва
С. Т. Аксаков: дидактика языка и стиля эпохи
В произведениях С. Т. Аксакова язык полифоничен, он включает в себя и «симфонию слов и чувств», и практическое словоупотребление, и «картину души» человека.
Ключевые слова: словоупотребление; «язык эпохи»; практическая стилистика; окказиональные словоформы.
]П> истории русской словесности есть 13 имена, на которых, будто в линзе собирающей, сходятся лучи гуманитарного образования - его гуманистического духа, этики и эстетики.
В произведениях С. Т. Аксакова развернута уникально поучительная картина восприятия словесных текстов через их чтение, во времена писателя называемое декламацией, т.е. чтением (выразительным) наизусть, - мощный индикатор развития личности.
Это была уж маленькая библиотека. В числе книг находились... «Россиада» Хераскова и полное собрание в двенадцати томах сочинений Сумарокова... я читал с жадностью и с восторженным увлечением... Мать была здоровее прежнего... и потому более времени я проводил вместе с ней. Самое любимое мое дело было читать ей вслух «Россиаду» и получать от нее разные объяснения на не понимаемые мною слова и целые выражения. <...> Воображение мое так живо воспроизводило лица любимых моих героев... («Детские годы Багрова-внука»).
Впоследствии Державин заметит Аксакову: «...Наслышался, что вы мастерски
Степанов Алексей Васильевич, доктор фи-лол. наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова. E-mail: admin@riash.ru
декламируете <.. .> Вы оренбурец и казанец, и я тоже» [Аксаков 1966: 2, 307]1.
Начнем с «языка эпохи» (термин Л. В. Щербы). У Аксакова он означает многое: и собственное словоупотребление, и филологическое «мировоззрение», сформировавшееся под влиянием видных деятелей слова. Впрочем, обратимся к свидетельству самого Багрова-внука:
Через месяц выписал ее из Москвы [речь пойдет о книге А. С. Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка». - A.C.] и также «Прибавление к рассуждению о старом и новом слоге». Эти книги совершенно свели меня с ума. Я уверовал в каждое слово его книги, как в святыню!..
Именно на этом фоне нам предстоит сопоставить индивидуально-речевые диалекты персонажей Аксакова, их полифонию: исходный и заключительный контрапункты выражения и исполнения. Возьмем речевую нишу Багрова-старика, Степана Михайлыча, деда Сережи Аксакова:
Когда он начинал говорить, то неясно понимаемые им чувства и мысли не облека-
1 Здесь и далее цит. по изд.: Аксаков С.Т. Полное собрание сочинений: В 5 т. - М., 1966.
03/10/2011, 14:36
лись в приличное слово, и ограничивался он обыкновенными пошлыми выражениями, тем не менее исполненными вечных нравоучительных истин, завещанных нам опытною мудростью давно живущего человечества и подтверждаемых собственным нашим опытом. («Семейная хроника»).
Но как чудно сливаются разные темы в гомофонный (единый) рефрен житейской, пожалуй, будет намного точнее, жизненной мудрости:
Он был так умен... так тонко понимал, несмотря на то, что выражался грубо, по-то-порному <...> Чай убрали; начались разговоры, самые живые, одушевленные, искренние и дружелюбные... Посреди такой приятной беседы вдруг он спросил: «А что муж? спит?» - «Алексей просыпался, когда я уходила; но я велела ему еще соснуть», - с живостью отвечала Софья Николаевна. Старик сильно поморщился и на минуту замолчал. «Послушай, милая моя невестушка, - сказал он подумавши, без гнева, но с важностью, - ты такая умница, что я скажу тебе правду без обиняков... Мне не по нутру, что ты называешь мужа Алексей; у него есть отчество. Ты ему не мать, не отец <...> Вот и сейчас ты сказала, что велела ему соснуть. Повелевать жене не приходится, а будет худо...». С почтением слушала Софья Николаевна. «Благодарю вас, Батюшка... поступайте со мной всегда как с родной дочерью».
Здесь автор-повествователь на время задержался, «боясь наскучить читателям таким подробным описанием пребывания молодых Багровых у свекра», который так тонко «почувствовал все неравенство природы этих двух существ и крепко призадумался... Он веселился, глядя на них, но с примесью какого-то опасения... с какою-то неполнотою веры в прочность и продолжительность этого прекрасного явления» - брака-сопряжения.
Симфония человеческого слова и человечного чувства!
Однако вскоре зазвучит музыка (правда, «другая» - вспоминается «После бала»: музыка «жесткая, нехорошая») и по отношению к своенравно устроенному Багровым-стариком «прекрасному явлению» для его крепостной пары: Аксют-ки, «очень дурной лицом... отвратительно неопрятной и злой», и Ивана Малы-
ша, «двадцатилетнего парня, кровь с молоком, молодца в полном смысле и ростом и дородством». Свадьбу, конечно, сыграли, но Малыш возненавидел свою противную жену: «Погрешил Степан Ми-хайлыч и сделал он чужое горе из своей радости».
«Прекрасные явления» - браки-сопря-жения - оттеняются у Аксакова и этническими эпизодами:
Прекрасная татарка Сальме... влюбилась в красивого русского офицера... Невесте надобно было сделаться христианкой. Долго боролась Сальме с своей любовью, которая жарче горит в сердцах азиатских женщин. Наконец, как это всегда бывает, Магомет был побежден.
Мы наблюдаем, как «прекрасные явления» пересказываются писателем с использованием фигуры иронии.
Привязанность характеризуется теми же свойствами, тем же проявлением дружелюбной насмешки, иронии:
Каратаев вел жизнь самобытную... целый день глядел, высунувшись в поднятое окошко, даже зимой в жестокие морозы... Зачем смотрел Каратаев в окошко... о чем думала эта голова на богатырском туловище, - не разгадает никакой психолог.
По ходу рассуждений нам приходится разграничивать «язык эпохи» и так называемую практическую стилистику Ср.:
Софья Николавна, несмотра на свое болезненное состояние и самые скудные средства, умела убрать свой домик, как игрушечку.
Контаминация сравнения полнейшая, а для современного читателя совершенно убедительная.
И всё это кушали, не пропуская ни одного блюда, и всё благополучно переносили гомерические желудки наших дедов и бабок!
Кушали вместо ели - уже превышение практической стилистики; гомерические желудки - словосочетательный аналог-версия гомерического хохота, а может быть гомерического легкомыслия - перифраз, в сердцах высказанный некогда В. В. Виноградовым по адресу его собеседника.
Практическая стилистика напоминает о себе морфологически неожиданными
словоформами и окказионально измененными фразеологизмами:
И после обеда: «То поди прикажи, то поди принеси...» и множество тому подобных мелочей, тонких вниманий, ласковых обращений... ни в ком не осталось сомнения, что свекор души не слышит в невестке.
Для современного читателя окказиональны и множественное число слова внимание, и фразеологизм, где вместо регулярного души не чает - души не слышит.
«Язык эпохи» и практическая стилистика обнаруживаются в оппозиции глаголов любить - уважать. У Аксакова она предшествует лексикологическому опыту Достоевского: мармеладовской перекодировке синонимов бедность - нищета в аксиологические антонимы. Аксаков «держит» свои лексемы на противопоставительном уровне - на антитезе, антонимии, порой, правда очень редко, нарушаемой тождеством:
Аничкова не любили, а только уважали и даже прибаивались его резкого языка и негибкого нрава; Моей матери все в доме боялись, а не любили... хотя мать никому и грубого слова не говаривала. Эту мудреную загадку тогда рано было мне разгадывать.
Очень интересна «редакторская» практика С. Т. Аксакова, в частности его комментирование, толкование правки к роману М. Загоскина «Юрий Милославский» -в тех случаях, когда Загоскин «надевал на себя личины несродной ему (языковой, стало быть) природы». Например:
не говорится: зарезанный бык, а убитый; ревел нелепым голосом - выражение неточное; бедненький ох, а за бедненьким Бог -зачем изменять народную пословицу... Надобно сказать: Голенький ох, а за голеньким Бог!~, вспорхнул на седло - нейдет как-то к запорожскому казаку, лучше взмахнул.
Редакторская склонность обнаружилась, подтвердилась и развивалась у С. Т. Аксакова фактами его службы переводчиком в «Комиссии составления законов», где редактором был М. Сперан-
ский. Примечательно, что сами отделения Комиссии, где молодой Аксаков, выйдя из университета, служил, так и назывались редакторствами, позже, по инициативе Сперанского, - Письмоводством.
Итак, мы убеждаемся, что язык художественных произведений писателя - это и история литературного языка, и аксиологическая, нравственная субстанция. В каждом слове и словосочетании, в предложении - ум, в каждом абзаце - чувство природы, красоты Божьего мира, человеческого общежития. Ср.:
Дорога удивительное дело! Ее могущество непреодолимо, успокоительно и целительно. Она устремляет его внимание сначала на самого себя, потом на воспоминания прошедшего и, наконец, на мечты и надежды в будущем. («Детские годы Багрова-внука»).
После «Мертвых душ», императива «В дорогу!» аксаковская интродукция не представляется столь побудительной, но она всеохватна, как и его сказка «Аленький цветочек» и как его предметные ниши - рельеф, фауна, флора:
Почти все молодые рыбки... так красивы, или, лучше сказать, так миловидны, резвы и чисты, что народ на юге России употребляет слово рыбка как слово ласки, нежности -в похвалу красоте и прелести девичьей. («Записки об уженье рыбы»).
Любой вопрос из специального - с его набором общепринятых симптомов и признаков, грамматических правил и литературной социологии - можно перекодировать в другую плоскость, в сопряжение когнитивного, экспрессивного с образцово правильной и выразительной русской речью. А чтение, с которого мы начали статью, развивало у личности сознательное отношение ко всему, в том числе к русскому языку, к его изобразительно-выразительным возможностям. У Достоевского герой скажет: «Важно понять, в какую сторону развит человек». Герой-человек С. Т. Аксакова развивался в сторону филологии...
38
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.