научная статья по теме С.В. БОЛОТОВ. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И МЕЖДУНАРОДНАЯ ПОЛИТИКА СССР В 1930-Е – 1950-Е ГОДЫ. М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО КРУТИЦКОГО ПОДВОРЬЯ. ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ ЦЕРКОВНОЙ ИСТОРИИ, 2011. 315 С История. Исторические науки

Текст научной статьи на тему «С.В. БОЛОТОВ. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И МЕЖДУНАРОДНАЯ ПОЛИТИКА СССР В 1930-Е – 1950-Е ГОДЫ. М.: ИЗДАТЕЛЬСТВО КРУТИЦКОГО ПОДВОРЬЯ. ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ ЦЕРКОВНОЙ ИСТОРИИ, 2011. 315 С»

кажется, будто не живешь это сам. А кто-то тебе про такое рассказывает. Главное то, што все люди, которых мне дают и которых мы с Мамой уставляем на место министров, — либо подлец над подлецом, либо продажная шкура. До чего подлый народ... Один любит баб, другой - вино, третий - карты. Одному - чтобы честь, почет, другому - деньги». Записаны в «дневнике» и указания, будто бы переданные Распутиным через императрицу Николаю II: «Што он должен это константинопольское дело так повести, штобы и английские, и французские правители уже знали, што это секретные разговоры, а што если што сказано, то и выполнить надо: што будет того требовать потом вся Рассея. А не то, штобы разговорами прохлаждаться» (2003, с. 361, 372, 373, 376, 391, 401, 422, 424).

В «дневнике» часто и пространно цитируются различные документы (письма, телеграммы) и чужая речь. В частности, приведены в пересказе слова, якобы сказанные Дедюлиным: «Царь, от тебя твой народ отказу-ется, потому, грит, большой позор российским столбовым дворянам быть под мужиком, ... а всего страшнее, што об нас уже печалится... и заграничная страна» (2003, с. 365-366, 386388; 2008, с. 38-39, 219 и др.). Вместе с тем в тексте обильно используются нецензурная лексика, простонародные выражения, междометия, выдающие стилизацию под живую речь Распутина. В этой имитации «народной стилистики» публикаторы увидели «неповторимый распутинский стиль» (2003, с. 341). Между

тем тексты, принадлежность которых Распутину не вызывает сомнения, несмотря на то, что они также были литературно обработаны разными лицами, стилистически гораздо более цельны и однообразны1. Хорошо известные записочки и телеграммы Распутина, не прошедшие редактуру, и вовсе отличаются путанным изложением и малограмотностью2.

Публикаторы «дневника» утверждают, что, независимо от его подлинности или подложности, он создает «едва ли не наиболее достоверный и целостный из имеющихся на сегодня в исторической литературе психологический портрет Распутина» (2008, с. 33-34). На самом деле «дневник» вовсе не раскрывает личность предполагаемого автора, действующего и говорящего на его страницах скорее как герой второсортного авантюрного романа. Это, безусловно, один из ярких образчиков фальсификаторства 1920-х гг., воплотивший в себе весь творческий напор и этическую неразборчивость той эпохи.

Ф.А. Гайда, кандидат исторических наук

(Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова)

Примечания

1 Распутин Г. Житие опытного странника. СПб., 1907; он же. Мои мысли и размышления. Ч. 1. Пг., 1915.

2 Подробнее см.: Варламов А.Н. Григорий Распутин-Новый. М., 2008. С. 450-455.

С.В. Болотов. Русская Православная Церковь и международная политика СССР в 1930-е - 1950-е годы. М.: Издательство Крутицкого подворья. Общество любителей церковной истории, 2011. 315 с.

Взаимоотношениям Церкви и государства в СССР посвящено уже немало диссертаций, монографий, а также множество статей и публикаций. При этом простор для исследований до сих пор остается весьма широким. Материалы отечественных и зарубежных архивов постепенно дополняют и проясняют картину данного периода нашей истории. 1930-1950-е гг. - один из наиболее интересных этапов сложного пути церковно-государ-ственных отношений. Поворот государственной политики от уничтожения Церкви к ее восстановлению может показаться необъяснимым (отчасти из-за недоступности некоторых документов) и допускает разные трактовки,

нередко зависящие от политических симпатий и антипатий авторов. К сожалению, даже в серьезные статьи и монографии проникают неподтвержденные документально легенды о митрополите Илии (Караме), о покаянии руководителей СССР в прежнем безбожии и т.д. В связи с этим каждая новая научная работа, раскрывающая нюансы церковно-государ-ственных отношений середины XX в., становится заметным событием в научной жизни. В полной мере это относится и к рецензируемой книге Сергея Вячеславовича Болотова.

Основанная на анализе архивных документов, она привлекает внимание строгим научным подходом к истории сотрудничества

Русской Церкви и советского государства. Но здесь возникает серьезная богословская и историческая проблема. Конечно, в сотрудничестве государства и Церкви нет ничего предосудительного. Идеалом церковно-госу-дарственных отношений долгое время считалось сложившееся во времена императора Юстиниана представление о симфонии Священства и Царства, при которой Церковь заботилась об укреплении и могуществе государства, возглавляемого православным монархом. Однако в конце 1930-х - начале 1950-х гг. ситуация была далека от византийских образцов. Ведь Русская Церковь была вынуждена поддерживать могущество государства, идеологическим стержнем которого был воинствующий атеизм. При этом власть, с одной стороны, стремилась к внешнему укреплению авторитета Русской Церкви для использования его в своих политических интересах, а с другой стороны, вела с ней упорную идеологическую борьбу, что блестяще показано Болотовым.

Во введении автор знакомит читателя с историографией исследуемой темы и основными источниками, рассмотренными в его работе. В первой главе выявлены причины, побудившие партийное руководство изменить свой курс в отношении Церкви, отказаться от планов ее уничтожения и предоставить ей некоторую свободу. Вслед за ведущими исследователями данного вопроса Болотов связывает смену курса со стремлением советского правительства улучшить свою репутацию за рубежом, демонстрируя терпимость к Церкви, а также с намерением использовать духовенство во внешней политике, выдвинув Московский патриархат в центр мирового православия. Разумеется, это предполагало не ликвидацию Церкви, а жесткий контроль над ней (с. 94-95). Болотов отмечает, что государство пыталось заставить Церковь действовать в его интересах еще в 1920-е гг., добиваясь от церковного руководства публичных заявлений об отсутствии гонений. Но с началом Второй мировой войны положение несколько изменилось. Теперь представители Церкви должны были не только отрицать репрессии, но и содействовать установлению советского образа жизни на территориях, отошедших к СССР в 1939-1940 гг. (с. 45-46). Еще одной причиной ослабления давления на Церковь стало массовое распространение по всему миру литературы о преследованиях религии в СССР. Автор отмечает, что эти сведения проникали даже в западные коммунистические газеты (с. 48). Поэтому в условиях Великой Отечественной войны необходимо было показать союзникам, что Церковь в Советском Союзе свободна (на-

стойчивые просьбы прекратить гонения шли от президента США Ф.Д. Рузвельта (с. 64)).

Болотов обращает внимание на то, что наиболее значимые мероприятия в религиозной жизни государство специально проводило накануне важных международных совещаний. Такие мероприятия демонстрировали благожелательное отношение к религиозным общинам и выглядели весьма эффектно. Так, избрание патриарха Сергия, а также съезд мусульманского духовенства, открытие медресе в Бухаре и Ташкенте были приурочены к Тегеранской конференции (с. 71). Поместный собор 1945 г. начал работу накануне Ялтинской конференции, а в день ее открытия 4 февраля был избран патриарх Алексий. Наконец, собор Армянской церкви сознательно проводился в июне 1945 г., незадолго до Потсдамской конференции. Восстановление разгромленной Армянской церкви было политически выгодно не только для улучшения имиджа советского руководства, но и в связи с претензиями СССР на территории Армении, оказавшиеся после Первой мировой войны в составе Турции (с. 74-75). Кроме того, 1944-1946 гг. были ознаменованы активными контактами представителей Московского патриархата с православными общинами в странах Восточной Европы. Нельзя не согласиться с важным замечанием автора, что Русская Церковь и сама была заинтересована в восстановлении международных связей, разорванных в 1920-1930-е гг. (с. 114-115).

Во второй главе Болотов рассматривает взаимоотношения Церкви и государства в середине 1940-х гг. Как показано в книге, патриарх Алексий I после своего избрания сразу же включился в международную деятельность, оправдывая в своих выступлениях политику советского режима и способствуя его укреплению в мире. Со своей стороны, советское руководство всячески способствовало распространению влияния Московского патриархата за границами СССР и, в частности, изоляции Русской Зарубежной Церкви, жестко обличавшей коммунистическую идеологию (с. 153-154). Болотов приводит данные о том, что в 1945-1946 гг. за границу было отправлено 17 делегаций Русской Церкви и принято 13 делегаций от других поместных церквей (с. 173-174). Политические задачи решались и в ходе поездки на Ближний Восток патриарха Алексия I. С помощью Русской Церкви Советский Союз рассчитывал получить влияние на другие поместные церкви и даже оказывал им материальную помощь, как, например, Болгарской Церкви (с. 165, 167). Укрепление позиций Русской Православной Церкви в различных странах использовалось для усиления в них советского влияния. Именно этим Болотов

объясняет активную деятельность Московской патриархии в Албании, Чехословакии, Румынии, Венгрии и Финляндии.

Острой проблемой являлся тогда униатский вопрос, беспокоивший власть и затрагивавший религиозные чувства жителей Западной Украины. Поначалу к униатам в СССР относились спокойно, и мирное развитие отношений с ними казалось вполне возможным. Однако уже в апреле 1945 г. государство изменило свою политику, начав атаку на католичество. По мнению Болотова, на это повлияла смерть Рузвельта, выступавшего в защиту религиозных свобод, а также осложнение отношений СССР с западными державами. Видя в Ватикане врага коммунистического движения, советское руководство решило привлечь к борьбе с ним Русскую Православную Церковь (с. 132). В сложившейся обстановке греко-ка-толики оказались в наиболее уязвимом положении. Условия для их постепенного перехода к православию существовали, среди униатов немало священников и мирян искренне стремилось к объединению с Русской Православной Церковью. Однако насилие со стороны государства, принуждавшего к воссоединению под угрозой арес

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком