Славяноведение, № 6
© 2004 г. Б. КОСАНОВИЧ
СЕРБИЯ И ЧЕРНОГОРИЯ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ ПЕРИОДА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
В контексте истории русско-сербских и русско-черногорских взаимоотношений русская литература периода Первой мировой войны осталась практически вне сферы внимания исследователей и в связи с этим - недооцененной. Остановимся на одном из таких неисследованных аспектов - русской гражданской поэзии, ее темах, мотивах и проблемах изучения.
Прологом к созданию мифологем - Сербии как славянского Пьемонта и Черногории как своеобразной славянской Спарты послужили словесные видения раннего В. Хлебникова, его манифест "Воззвание учащихся славян" (1908), содержащий высказывание: "Война за единство славян, откуда бы она ни шла, из Познани, или из Боснии, приветствую тебя" [1. С. 3]. Позже союз маленьких, но мужественных стран - Сербии и Черногории - станет для Хлебникова примером борьбы за освобождение и объединение всего славянства, на основании опыта его решающих исторических битв: Косовской, Куликовской и Грюнвальдской [2. С. 13]. В Первой мировой войне Россия - как одна из центральных сил Антанты в борьбе против немецких и австрийских завоевателей - была защитницей сербов и черногорцев. Военные воззвания монархов всех этих трех славянских государств основаны на началах необходимости славянской солидарности. Для всех государств великий мировой пожар являлся "священной войной". Русский царь Николай II сразу же (26 июля 1914 г.) ответил на телеграмму сербского престолонаследника Александра I словами: "Россия ни в коем случае не останется равнодушной к судьбе Сербии" (см.: [3. С. 7-9]). Позже он прибавил: "Я не позволю, чтобы Сербия пропала".
В самом начале войны появилась необходимость шире ознакомить русское общество с "маленькими королевствами" - Сербией и Черногорией. С этой целью печатаются брошюры "Сербия и Черногория" (М., 1914), литературно-художественные альманахи "Русские - героям Сербии и Черногории" (М., 1915), официальные документы и ноты сербского правительства "Сербия под врагом" (Одесса, 1917), многочисленные "статьи о сербском короле Петре и черногорском Николе". В пользу "воинов Сербии и Черногории" печатаются сборники даже на самой окраине Российской империи - на Дальнем Востоке (см.: [4]).
Косанович Богдан - д-р филол. наук, профессор философского факультета университета (Нови Сад).
Русская батальная публицистика всецело встала иа сторону находившихся иод угрозой славянских собратьев (Л. Андреев, Я. Лавров, Н. Езерский, А. Бе-лич и др.). Разумеется, русская "батальная" поэзия данной эпохи вписывается в богатую традицию мировой военной поэзии вообще, а в том числе и русской [5]. Кроме того, она содержит и свои специфические генеалогические черты, порожденные социально-исторической эпохой и русской литературной жизнью во втором десятилетии XX в. Итак, сербские и черногорские темы в русской поэзии того периода следует анализировать и в аспекте многочисленных военно-политических стихотворений о России, Германии, Бельгии, Польше, Франции и Болгарии. Можно сказать, что политические стремления российского царского правительства были в основном неославянофильские: в этой войне Россия должна была, в первую очередь, сыграть роль оплота всего славянства. Правительство в этом смысле нашло поддержку большей части русской интеллигенции, в том числе философов и писателей.
Данная проблематика ярко свидетельствует о том, что за время войны литераторы обоих лагерей были "мобилизованы" на поддержку военных целей своих государств. Отсюда вытекает и направленность литературы, в том числе и поэзии, на "сатанизацию" врага как такового. Притом каждая страна подчеркивала свое вероисповедание и провозглашала спасение веры от чужого, якобы совсем ей противоположного, "варварского" порядка вещей. Иначе говоря, на первый план выдвигались, как правило, сильно идеологизированные шовинистские позиции, особенно в самом начале войны.
После этих предварительных заметок перейдем к беглому рассмотрению самых характерных сербских и черногорских тем и мотивов в русской поэзии периода Первой мировой войны. Распространенность этой лирики позволяет нам сделать вывод, что, хотя во время войны пушки гремели, музы не молчали. Борьбу сербского и черногорского народов воспевали такие известные русские поэты различных направлений и мировоззрений, как В. Хлебников, Ф. Сологуб, В. Брюсов, С. Городецкий, С. Есенин, Н. Клюев и др. В то же самое время оборонительная война сербов и черногорцев привлекала внимание целого ряда так называемых второстепенных поэтов (С. Кречетов, Б. Хвостов, Д. Вергун, П. Колмыков, А. Невская, Е. Федотова, П. Юркин, С. Михайлов, А. Со-вич, С. Богомолов, Л. Баткис, В. Гиляровский, С. Цыганок-Тем-рюкский, А. Чижевский, Н. Агнивцев и др.).
В то время как Ф. Сологуб был занят объединением славянских племен ("Единение племен", 1915), В. Брюсов публикует целый ряд стихотворений, посвященных "последней, победоносной войне". В стихотворении "На Карпатах" он пишет:
Шли сербы, чехи, поляки, Полабы и разная русь. Скрывалась отчизна во мраке, Но каждый шептал: Я вернусь!
Где-то под конец войны и в поэзию Брюсова проникли пессимистические ноты: "Весны и свободы не видит, не славит // поляк, армянин, бельгиец и серб" ("Свобода и войны", 1917).
Интересной является и тогдашняя военная поэзия русских "новокрестьянских" поэтов. Своей особой метафоричностью Н. Клюев свидетельствовал о "всеславянском брачном звоне" - провиденциальной роли "России - Прекрас-
ной Девы". Этот "звон" восславит победу братьев-богатырей: Белграда, Праги, Киева, Кракова и Новгорода ("Русь", 1916). В своих "заказных" патриотических стихотворениях поэтесса Анна Невская всецело стоит на стороне сербского народа, славя его победы и считая, что они проторяют дорогу к объединению всех славян ("К победам сербского народа", 1915):
Объединенного славянства Ты высоко идею чтишь, Разбив немецкое коварство, В венце побед своих стоишь!
Подобные стереотипы присущи и "Бояновым песням славянам" (1916) А. Со-вича, в которых сербы являются носителями "славянского тернового венца". Для Петра Юркина сербы предстают "лучистым солнцем славянства" ("Героям-сербам", 1914). Показательно, что в своих призывах все русские поэты ссылаются на Божественную правду. В стихотворении "Привет Сербии" (1915) Александр Чижевский заявляет:
Поверьте, сербы - родные люди -Мы в Бога верим, мы вместе с вами, И враг убьется о наши груди!
В анализируемой нами поэзии мотив сопротивления сербов и черногорцев функционирует как этический указатель, за которым надо следовать всем свободолюбивым народам. Вот почему по поводу манифестаций, организованных в Петербурге 24 января 1915 г., в газете "Биржевые ведомости" было напечатано и следующее обращение к русской общественности: "Помогите сербам, они геральдический знак герба, этот герб - идея всеславянства".
В русской поэзии о Сербии данной эпохи можно выделить условный цикл с мотивами Белграда - символа сопротивляющейся столицы. Введением в эту тему и толчком для творчества поэтов могли послужить два стихотворения, опубликованные в противоположных краях России - Леонидом Баткисом в Одессе ("Белград") и Федором Сологубом в Петрограде ("Петроград - Белграду"). В праздничном номере "Одесского листка" (25 декабря 1914 г.), посвященном Рождеству Христову, Баткис, между прочим, поместил следующие строки:
Мало нас в сторожевом пикете; Мы не ждем ни ласки, ни наград, Но дороже нам всего на свете Мирный сон твой, дедушка Белград!
Сострадающие сербам военные музы откликнулись и на далеких восточных границах России, где Семен Цыганок-Темрюкский, секретарь комитета Владивостокского Общества помощи воинам Сербии и Черногории, стараясь следовать эпическим традициям, пишет два стихотворения, посвященные "страдальному Белграду". В 1914-1915 гг. П. Юркин, также в двух стихотворениях, отзывается на страдания белградцев ("Братьям славянам и союзникам чести", "Белграду"). Ему вторят С. Городецкий и Н. Клюев.
Но Белград мирный, Белград смелый, Уж содрогался от гранат, И русской правды Ангел белый Негодованием был объят.
(Городецкий С. "Явление народа", 1914).
Гоже-ль свадебную брагу Не в Белградской гридне пить, Да и как же Дружку-Прагу Рушником не подарить!
(Клюев Н. "Русь", 1916).
Следует отметить и попытки двух поэтесс писать стихи на интересующую нас тему. Первая из них - Анна Невская, которая выразила солидарность с защищающими свои очаги сербами ("К началу мировой войны", 1914):
Гремит задорно канонада На берегах дунайских волн. Средь стен старинного Белграда, Идет разгром - смерть, ужас, стон.
Ссылаясь на сербскую историческую традицию, Елена Федотова свое стихотворение "Хмуры тучи над Белградом" (1914) насыщает богатырским пафосом, приближаясь по стилю к эпической поэзии:
Помня дедов и отцов, Бьется, кровью истекая, Горсть славянских храбрецов. Коль рука колоть предстанет, Вражьим полчищам грозя, Королевич Марко встанет, Встанут сербские князья.
Похожими художественными приемами пользуется Владимир Гиляровский. В стихотворении "Сербия" (1915) он выражает веру в победу сербского оружия, ссылаясь на доблести сербского царя Душана Сильного и трагедию на Косовом поле. Процитируем последнюю строфу:
И встанет из развалин твой Белград, Заплещет флаг в горах Калимегдана, И подвиги твоих героев воскресят Былую Сербию Великого Душана.
Кстати, русские поэты считали мифологему и культ сербского Косово удобным знаком для осмысления своей солидарности с сербским народом, подвергнутым жестоким военным страданиям. Преемственность борьбы против турок-османов и германцев становится стереотипом многих стихотворений русской поэзии периода Первой мировой войны. Так, например, уже упомянутая поэтесса из Нижнего Новгорода А. Невская призывает сербов ("К событиям на Балканах", 1915):
Вы свергли иго злых османов, Сошлись для битв под стяг Мессии! Спешите ж слить судьбу Балканов С судьбой вам родственной России.
Мотивам, о которых идет речь, больше всего уделял внимания В. Гиляровский. В поэме "Сербия" он придерживается той точки зрения, что суровая действительность
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.