УДК 327.7
СЕВЕРОАМЕРИКАНСКАЯ МОДЕЛЬ ИНТЕГРАЦИИ
© 2011 г. Е.Г. Комкова
Институт США и Канады РАН, Москва
В статье формулируются основные особенности североамериканской модели интеграции, показаны её отличия от европейской и других региональных моделей. Делается попытка объяснить эти отличия более фундаментальными причинами — преобладающим в регионе типом капитализма, господствующей системой права, а также федерализмом как формой государственного устройства.
Ключевые слова: Североамериканская модель интеграции, сравнительный регионализм, Канада.
С течением времени североамериканская модель интеграции вызывает всё больший интерес. Во-первых, НАФТА наряду с Евросоюзом представляет собой один из немногих примеров успешно функционирующего высокоинтегри-рованного регионального хозяйственного комплекса. Во-вторых, с подписанием двустороннего канадо-американского соглашения о свободной торговле (ФТА), а затем НАФТА с участием Мексики североамериканская модель, до того развивавшаяся в отсутствие всеобъемлющих межгосударственных соглашений, стала больше походить на ЕС, на опыт которого привыкли ориентироваться в нашей стране. В-третьих, частично поблекла притягательность самой европейской модели, воспринимаемой сегодня многими, в том числе в России, как «сверхбюрократизированное образование, проводящее социалистическую экономическую политику, препятствующую экономическому росту» [3, с. 370— 371]. Наконец, с приходом эры «нового регионализма» в мире резко возросла численность и популярность именно соглашений о создании зон свободной торговли , причём, в большинстве случаев асимметричного типа, многие из которых «скроены» по лекалам ФТА и НАФТА.
КОМКОВА Елена Геннадиевна - кандидат экономических наук, заведующая сектором политических проблем Канады ИСКРАН. E-mail: racs@yandex.ru
По данным ВТО, на начало 2011 г. в мире насчитывалось 297 региональных торговых соглашений. Подавляющее большинство из них (174, т.е. 58%) составляли соглашения о свободной торговле; доля же таможенных союзов находилась на уровне 5,4% (16 штук), соглашений об «экономической интеграции» - 27,6% (82), соглашений о преференциальной торговле - 4,7% (14); остаток в 4,3% классифицировался как «соглашения о присоединении к тем или иным видам региональных торговых соглашений» (http://rtais.wto.org).
Особенности североамериканской модели
На наш взгляд, можно выделить несколько характерных особенностей североамериканской модели интеграции :
1. Малое число участвующих государств (три в НАФТА против 27 в Европейском Союзе) при наличии между ними огромной асимметрии в политической, экономической и военной мощи. В Европе имеются четыре (или «четыре с половиной» с учётом Испании) крупные страны - Германия, Великобритания, Франция и Италия, уравновешивающие друг друга, в Северной же Америке ВВП Канады соответствует только одной одиннадцатой ВВП США, а ВВП Мексики - одной тринадцатой (данные за 2009 г. [28]), при том, что обе они ещё больше уступают США по политическому и, тем более, военному «весу». Как верно заключает американский политолог Р. Пастор, «североамериканская модель имеет только одно доминирующее государство... эти элементы в двух моделях всегда будут различаться» [22].
С этой точки зрения, североамериканскую модель интеграции можно охарактеризовать как гелиоцентричную, которую, с лёгкой руки канадских учёных П. и Р. Уоннакотов, называют «хаб-энд-споукс», в дословном переводе -модель «ступица-спицы». В сравнении с полицентричной структурой Евросоюза её, с известной долей условности, можно представить в следующем графическом виде:
Схема
* Ранее на эту тему писали: Бородаевский А.Д. США - Канада: региональный хозяйственный комплекс. М.: Мысль, 1983. С. 28-62; Попов В.В. Североамериканская интеграция: общее и особенное // Канада - США: экономические и политические отношения. М.: Наука, 1983. С. 6-31; Лавровская Т.В. Североамериканская интеграция: экономические и политические аспекты / Отв. ред. А.В Аникин. М.: Наука, 1987, С. 26-45; Козлова О.А. Экономическая интеграция в Северной Америке // Международная экономическая интеграция: учеб. пособие / Под ред. Н.Н. Ливенцева. М.: Экономистъ, 2006. С. 169-191.
Объективно существующая в Северной Америке асимметрия ещё больше усиливается за счёт поведенческого фактора. Если в Европе самое сильное государство - Германия, стремясь искупить вину нацистов, делает всё возможное, чтобы ограничить свои национальные амбиции и способствовать строительству эффективных панъевропейских институтов, то в Северной Америке Соединённые Штаты, приверженные идее американской исключительности, не испытывают никакого желания поступиться даже малой толикой своего государственного суверенитета ради создания совместных трёхсторонних органов по управлению интеграцией.
2. Разные цели интеграции: если в ЕС официально декларированной и разделяемой элитой и общественностью целью является политический союз, то в Северной Америке преследуются в основном прагматические и по большей части экономические мотивы. В их числе - защита капиталовложений американских ТНК от экспроприации в Мексике, обеспечение стабильности и бесперебойности энергетических и других сырьевых поставок в масштабах континента, содействие проведению структурной перестройки экономики, гарантирование необратимости демократических преобразований в Мексике и втягивание этой страны в американскую (а в более широком плане - в западную) орбиту, общее повышение эффективности транснационального производства в масштабах континента и на этой основе усиление международной конкурентоспособности североамериканских товаров и подъём жизненного уровня населения.
Главным мотивом к объединению (западно)европейских стран после окончания Второй мировой войны был политический: желание избежать очередной катастрофической войны в Европе путём примирения извечных соперников -Германии и Франции. Это нашло отражение в преамбуле к Римскому договору, где сказано, что страны-участницы стремятся «заложить основы всё более сплочённого союза народов Европы».
В североамериканском случае такой большой объединяющей идеи попросту нет. По сравнению с возвышенным стилем Римского договора, преамбула к соглашению НАФТА выглядит, по меткому замечанию канадского профессора Дж. Уэлш, как контракт между покупателем недвижимости и банком, выдающим ипотечный кредит. Она обязывает правительства США, Канады и Мексики «создать больший по размеру и безопасный рынок», «уменьшить препятствия в области торговли» и «усилить конкурентоспособность компаний» [25, р. 35, 36].
В результате, в Северной Америке создана уникальная модель тесной экономической интеграции без всеобъемлющей политической интеграции. Более того, разговоры о политической интеграции до сих пор относятся к категории табу не только в Канаде и Мексике, но и в самой мощной державе современного мира - США. Как свидетельствуют Д. Мейерз и К. О'Нил, «политическая интеграция а-ля Европейский Союз во всех трёх (североамериканских) странах предаётся анафеме...» [16, р. 3].
Интересные объяснения по поводу того, почему так происходит, предлагает канадский исследователь Б. Уилкинсон. «Возможно, - пишет он, - что идея образования политического союза просто считается настолько нелепой и аб-
сурдной, что не заслуживает внимания. Канада является суверенным государством и сможет всегда отстоять свои интересы, какими бы тесными ни были её связи с США. США не поднимают этот вопрос потому, что у них просто нет намерения объединяться с Канадой».
Не исключена и другая мотивация: «Правительства обеих стран понимают, что в конечном счёте США и Канада могут создать политический союз, но предпочитают, чтобы это произошло постепенно, без лишней шумихи и ненужного ажиотажа. США опасаются, что открытое обсуждение этого вопроса может вызвать негативную реакцию у канадской общественности и ухудшить двусторонние отношения, а также выставить их в неприглядном свете в глазах мирового сообщества. Для Канады такие разговоры нежелательны потому, что патриотически настроенные избиратели могут просто провалить правящую партию на очередных выборах. Поэтому и Вашингтону, и Оттаве выгоднее до поры до времени скрывать свои замыслы и ждать удобного момента».
Наконец, третье объяснение заключается в том, что «хотя такой союз вполне возможен, в обеих странах он считается ненужным. США полагают, что уже достигли многих своих важных целей в Канаде - а именно, снижения её сравнительно высоких таможенных тарифов на промышленную продукцию, беспрепятственного доступа к природным ресурсам по ценам, не превышающим внутриканадские, снятия или существенного уменьшения ограничений на приток иностранного капитала, аннулирования оказавшегося невыгодным для США Автопакта. При этом политически они не понесли за это никакой ответственности перед канадскими избирателями, что имело бы место в случае существования политического союза, когда их интересы представляли бы избранные от канадских округов конгрессмены и сенаторы. Отсутствие интеграции в политической сфере, судя по всему, вполне устраивает и канадские правящие круги: с одной стороны, они всё равно пользуются особым расположением со стороны США, а с другой, создаётся впечатление, что все важные экономические и политические решения принимаются ими самостоятельно» [27, р. 69-71].
3. Интеграция не «сверху», а «снизу». Её движущие силы - транснациональные корпорации, базирующиеся как в США, так и в Канаде, и привыкшие в своих инвестиционно-сбытовых решениях рассматривать весь континент как единую торгово-производственную площадку; финансируемые из частных источников «мозговые» и научно-исследовательские центры неолиберального направления, видящие в интеграции действенное средство для поднятия эффективности производства и повышения международной конкурентоспособности североамериканских товаров; канадские провинции, многие из которых (включая самую развитую провинцию Онтарио) до начала реализации ФТА и НАФТА с подозрением относились к экономическому сближению с США; крупные города, стремящиеся стать международными транспортно-логистическими узлами
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.