N.A. Krinichnaia. The Red Corner: On the Origins and Semantics of the Sacred Locus (Based on Northern Russian Materials)
The article draws attention to the fact that folk notions of corners in traditional houses go back to earliest beliefs related to idol-like corner poles propping up the roof and to sacrifices made at these poles during the foundation stone laying ceremonies. A quintessential expression of such beliefs may be seen in the example of the red (usually eastern) corner. Perceived within myth-and-ritual practices as the principal and primary corner, it was eventually appropriated as such by the Christian tradition. The author argues that the Christian tradition affirmed the priority of this corner by means of new symbols but was unable to eradicate the older imagery (pagan by origin) of verbal and decorative art that was associated with it.
ЭО, 2009 г., № 2 © М.В. Минц
ШЕЙХ ТАНТАВИ О РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИ
(по материалам трактата "Описание России")
Интерес к полузабытой фигуре мусульманского ученого шейха, служившего в Санкт-Петербургском университете в середине XIX в., Мухаммада ибн С'ад ибн Су-лейман 'Аййад ат-Тантави, возник через полвека после завершения его жизни и деятельности (1861). Академик И.Ю. Крачковский, опираясь на найденные рукописи, свидетельства сослуживцев Тантави (Григорьев 1870: 252-254; Веселовский 1879: 133-134) и другие документы, занялся описанием рукописного наследия Тантави, анализом его научного и литературного творчества. О труде арабского ученого "Подарок смышленым с сообщениями про страну российскую"1 ("Описание России") И.Ю. Крачковский писал следующее: "Это - одно из немногих, быть может, единственное сочинение Тантави, которое заслуживает специального исследования; только такое исследование даст возможность вполне оценить его значение" (Крачковский 1929: 72).
Шейх ат-Тантави родился в городе Танта в Египте в 1810 г. В возрасте 13 лет он переехал в Каир, где впоследствии проработал в известнейшем университете ал-Азхар около 10 лет. Он прибыл в Россию в 1840 г. по приглашению директора Азиатского музея Х.Д. Френа, который, будучи в Каире, предложил Тантави должность преподавателя арабского языка в Учебном Отделении восточных языков Азиатского департамента Министерства иностранных дел в Петербурге (Кононов 1960: 6-7). В дальнейшем имя Тантави называлось в кругу имен выдающихся ученых в обзорах истории Ленинградского университета (Ленинградский университет 1945: 37). Тантави преподавал грамматику, разбирал басни Лукмана, исторические отрывки по хрестоматии А.В. Болдырева, читал макамы ал-Харири, кроме того, "упражнялся в переводах с русского на арабский, в разговорах, восточной каллиграфии и чтении рукописей" (Крачковский 1958: 267). С 1855 г., кроме этих предметов, он стал читать историю арабов, в частности, историю Халифата до середины VIII в. Первого августа 1855 г. Тантави получил звание ординарного профессора. Среди его учеников в университете были Тимофеев и Валлин из Финляндии, который оставил большой след и в истории
Мария Владимировна Минц - соискатель СПбГУ; e-mail:mady1@yandex.ru
арабистики, и в истории географии. Учебная деятельность Тантави в России шла успешно в течение 15 лет. Ее расцвет пришелся на первую половину 50-х годов. В 1855 г. Тантави тяжело заболел, и последующие шесть лет его жизни превратились в постепенное угасание. 29 октября 1861 г. он умер от гангрены.
Тантави оставил после себя множество работ по филологии и другим смежным наукам, но по признанию большинства исследователей творчества Тантави, главной его работой была рукопись "Описание России". Это произведение шейха, бесспорно имеющее большое значение в культурологическом, этнографическом, историческом, географическом и филологическом планах, до сих пор остается неоцененным русскими исследователями, занимающимися культурой России середины XIX в., что связано с отсутствием полного перевода рукописи. Рукопись-автограф этого сочинения сохранилась в одной из стамбульских мечетей (Риза Паша в Румели Хисар). Ее копия, сделанная, скорее всего, неким турком, по счастливой случайности в 1927 г. попала в руки И.Ю. Крачковского, который назвал ее "стамбульской". Современный шифр этой копии "Кр. 49" (она хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге).
В начале осени 1928 г. молодой семитолог А.Я. Борисов приобрел у букиниста на проспекте Володарского второй экземпляр рукописи "Описание России"и подарил его Крачковскому. Эта рукопись имеет наибольшую ценность, т.к. является автографом Тантави. Скорее всего, эта рукопись, которая именуется "ленинградской", была черновым экземпляром: в ней есть значительное количество поправок или изменений на полях к отдельным словам, много позднейших вставок и дополнений. При сличении со "стамбульской" рукописью становится понятно, что почти все поправки и дополнения внесены в основной текст.
После работ И.Ю. Крачковского "Описание России" лишь однажды стало предметом специального исследования как памятник арабской литературы2 (Peda 1984). Между тем текст интересен и другими своими гранями: он наполнен содержательными сообщениями об истории русских, климате и географии России XIX в., повседневной бытовой жизни русских, их обычаях, увлечениях, порядках, религии, нраве, языке и обо всем, что мог наблюдать внимательный, благожелательный и любознательный взгляд египетского ученого, прожившего здесь около 15 лет.
Уникальность конкретного контакта двух культур, особенности восприятия мусульманским ученым России в один из интереснейших периодов ее культурно-исторического развития могли бы стать важным предметом культурологического изучения. Если русские путешественники и паломники оставили достаточно свидетельств о Египте (Норов 1840; Рафалович 1850), то описания России позапрошлого столетия, принадлежавшие носителям арабо-мусульманской культуры, кроме труда Тантави, нам неизвестны. В России XIX в. постоянно обсуждался вопрос о том, принадлежит ли наша держава к Востоку или к Западу. Реплики образованных французов на этот счет хорошо известны (маркиз де Кюстин, Теофиль Готье, Александр Дюма-отец). Картина была бы, однако, неполной, если не дать слово восточному автору. Следует заметить, что условия его познания русской культуры были иными, нежели у упомянутых авторов. К тому времени, когда была закончена рукопись (1850), Тантави прожил в России около 10 лет. Можно предположить, что многие страницы стали плодом долгих наблюдений и постепенного вхождения в чужую культуру. Кроме того, Тантави не создавал путевых записок в западном понимании этого жанра литературы. "Описание России" выдержано в сухом, строгом и объективном тоне, здесь нет ни сюжета, ни действия. Основной его задачей было создание красивого и приятного для чтения произведения, которое можно было преподнести османскому султану Абдул-Меджиду I и тем самым усладить его любопытство. "Описание России" создавалось как некая "сказка", подобная "Тысяче и одной ночи"3.
Здесь мы намерены ограничиться фрагментом рукописи, посвященным религии русских. Наш выбор не случаен. Религия представляется в данном случае важнейшим и определяющим фактором восприятия чужой культуры, влияющим на ход мысли, отбор и интерпретацию реалий, авторскую установку и т.д. Культурный контекст "Описания России" связан, в первую очередь, с арабо-мусульманской цивилизацией и со своеобразной культурой арабской учености. Тантави родился в Египте и получил богословское образование в крупнейшем и лучшем университете страны - ал-Азхаре. Этот факт сам по себе свидетельствует о том, что шейх был знаком с наследием лучших и известнейших ученых, писателей и богословов арабского Востока, что подтверждается в его автобиографии (Кранковский 1929: 89-93). Судя по тому, что Тантави долгое время, а, может быть, и все время своего пребывания в России носил национальную одежду (Кранковский 19556: 94), и по тому, как часто он вставлял сравнения русской культуры с египетской в свой труд и цитировал арабских поэтов, мы можем смело говорить о постоянном присутствии арабского самосознания у Тантави, несмотря на длительный срок его пребывания в чужой стране. Тем интереснее взглянуть на то, как подобная самоидентификация влияет на восприятие чужого культурно-религиозного контекста. При этом важно помнить, что и православие, в свою очередь, занимало в культуре России середины XIX в. центральные позиции, определяя глубинные пласты национального самосознания. Во фрагменте, посвященном религии, наиболее ярко и полноценно проявило себя взаимодействие двух культур. К этому стоит добавить, что существовали, очевидно, предпосылки для процесса познания шейхом православной культуры еще до приезда в Россию. Если он не пребывал на родине в изолированной культурной среде, то мог наблюдать деятельность православной и коптской церквей Египта.
Преимущественный интерес к повседневным проявлениям православной культуры, которые Тантави мог наблюдать в Петербурге, не помешал ему обратиться и к истории русской церкви, а также высказать свое мнение по поводу отличия православной ветви христианства от римско-католической. Исторический взгляд на религию русских, проявившийся также в знании современной церковной иерархии, мог быть достигнут благодаря книжным и другим источникам, дополнявшим личные наблюдения. Относительно западной церкви можно предположить, что Тантави многое узнал от своих европейских учеников и адресатов ученой переписки4. Что касается русского православия, то, судя по тексту, вряд ли автор пользовался серьезными историческими источниками. Во всяком случае, вопрос о возможных источниках Тантави может стать предметом отдельного изучения.
Приведем соответствующий фрагмент "Описания России": "Ранее русские были идолопоклонниками до тех пор, пока не приняли христианство во времена [князя] Владимира по византийскому канону [тарйк ар-рум]. Однако митрополит не является единственным главой, как в Риме папы, а высшая духовная власть принадлежит царю, как султану у мусульман. А под ним (в его подчинении находятся. - Примен. пер.) три архиепископ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.