ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 2004, том 25, № 5, с. 98-103
ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ
ШКОЛА Л.С. ВЫГОТСКОГО: ЛИНИИ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ
© 2004 г. А. А. Леонтьев
Академик РАО, доктор психологических наук, доктор филологических наук, профессор, факультет психологии МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва
В статье анализируются взгляды учеников и последователей Л.С. Выготского на соотношение внутреннего плана действий и теоретической деятельности, а также на понятия "мнимой ситуации" и смыслового поля в детской игре, и на сформулированные ранее или одновременно позиции Выготского по этим вопросам. Показано, что Выготский и Эльконин в начале 1930-х гг. вели своеобразный творческий диалог.
Ключевые слова: Выготский, Эльконин, Леонтьев, школа Выготского, теоретическая деятельность, внутренний план, мнимая ситуация, ролевая игра, смысловое поле.
Российской психологии середины XX века невиданно повезло. В одно и то же время в ней работала плеяда ученых, каждый из которых заслуживает не просто отдельного упоминания, но глубокого анализа в книгах по истории мировой психологии. Я имею в виду прежде всего Л.С. Выготского и С.Л. Рубинштейна, но также, конечно, А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурия, П.Я. Гальперина и А.В. Запорожца, Л.И. Божович и Б.М. Теплова, А.А. Смирнова и В.С. Мерлина и многих других. В этом ряду блестящих имен яркой звездой светится Д.Б. Эльконин.
Обидно, что роль большинства из этих людей в мировой психологии недооценена а вернее, во-общее не оценена по достоинству. Исключением является только Выготский. Но и он отразился в работах большинства наших зарубежных коллег лишь отдельными фрагментами своей научной концепции, и образ Выготского как психолога-теоретика в сознании среднего западного специалиста в большой мере деформирован. Например, огромной популярностью пользуется понятие зоны ближайшего развития - но это понятие, как правило, вырвано из общего теоретического и методологического контекста.
Д.Б. Эльконину повезло еще меньше. Если взять недавнюю (1999) коллективную книгу "Перспективы теории деятельности", изданную Ю. Энгестремом и др. [19], то Эльконин выступает в ней лишь в двух качествах: как исследователь учебной деятельности и как теоретик игры (да и то автор заглавной статьи об игре, П. Хаккарай-нен, подвергает его довольно жесткой критике). На самом же деле Даниил Борисович был и замечательным теоретиком и методологом общей психологии.
Об этом хочется сказать не для того, чтобы отследить - в историко-психологическом плане -
кто первый сказал "а", и не для того, чтобы лишний раз подчеркнуть интеллектуальное величие Эльконина: он в этом просто не нуждается. Наша задача в другом. Во-первых, постараться понять, что делает Даниила Борисовича таким современным. Напрашивается ответ: работы Эльконина -своего рода эталон психологического исследования для молодого психолога: они показывают, как плодотворно единство методологии, теории и психологических практик. Во-вторых, по возможности продемонстрировать целостность психологической концепции - она объединяет и его работы об игре, и его теорию периодизации, а знаменитую образовательную систему Элькони-на-Давыдова, и его замечательные соображения о действии как единстве аффекта и интеллекта, и его теорию знака. Это единство и эта целостность столь же органичны, сколь органичны единство и целостность взглядов его учителя и старшего товарища - Л.С. Выготского.
Когда мы говорим о школе Выготского, обычно она представляется как три сменяющиеся научных поколения: сам Выготский - Леонтьев и Лурия - Гальперин, Запорожец, Эльконин. При этом психологическая теория деятельности отождествляется с Леонтьевым, а Леонтьев - с психологической теорией деятельности (хотя сам Алексей Николаевич, по воспоминаниям о нем К.М. Гуревича, говорил: "Привыкли думать, что Леонтьев - это деятельность. Так вот нет."). Но это представление не только упрощенно, оно ошибочно.
Уже в 1990 г. в своей популярной книге о Выготском я энергично протестовал против распространенного мифа о том, что школа Выготского вообще не существовала [13], а точнее, были ученики и последователи, но - по отдельности. Сле-
дующий шаг в рассуждениях такого рода - это обычно попытка найти "самого главного" из них.
Думается, на самом деле все обстояло иначе. Такого "главного" ученика у Выготского просто не было - не был им и А.Н. Леонтьев, хотя он с самого начала стал и экспрессивным, и инструментальным лидером Харьковской группы. Сама природа школы Выготского была иной - это был единый творческий коллектив, объединенный не только прямой преемственностью с идеями учителя, но и общими научными и методологическими позициями. Это касается не только Харьковской группы, но и взглядов Д.Б. Эльконина, который - начиная с 1936 года - по большинству теоретических вопросов фактически был солидарен с харьковчанами. Эльконин вспоминал о тогдашних беседах с Леонтьевым и Запорожцем: "Мы... были во многих вопросах единомышленниками" [18]. Тем более они стали единомышленниками после войны, когда Эльконин переехал в Москву и стал работать в непосредственном контакте с Леонтьевым, Запорожцем и Гальпериным.
Практически все вопросы, решение которых в нашей психологии связано с именем Эльконина, были впервые поставлены Выготским. Этим я ни в коей мере не хочу принизить значение собственных идей Даниила Борисовича: он дал, и иногда впервые, аргументированные ответы на вопросы, поставленные Выготским. Это касается прежде всего психологии игры - первый круг вопросов. После смерти Выготского, в 1936 г., началось сотрудничество Эльконина с Харьковской группой, где, как известно, проблемой игры вплотную занимался Г.Д. Луков, автор диссертации "Об осознании ребенком речи в процессе игры" (1937). Однако приоритет здесь принадлежит именно Выготскому и Эльконину; Леонтьев же и его харьковские сотрудники вели свои исследования, "отправляясь от результатов исследования игры, проводившихся Л.С. Выготским и Д.Б. Элькони-ным еще в начале 30-х годов" [9]. То, что первая обобщаящая публикация по игре принадлежит Леонтьеву, вполне естественно: практически все исследования игры в Ленинграде (Эльконин, Фрадкина) и Харькове оставались к 1944 г. неопубликованными. Таким образом, была острая потребность в появлении этой статьи, тем более что в 1940 г. в "Основах общей психологии" концепцию игры Выготского и его учеников, к тому времени практически не отразившегося в печатных работах (если не считать одной статьи Луко-ва, мало доступной за пределами Харькова), резко критиковал С.Л. Рубинштейн. Правда, фамилия Эльконина в книге не прозвучала.
Второй круг вопросов, занимавших всю жизнь Эльконина, связан с развитием устной и письменной речи младшего школьника при обучении гра-
моте. Как известно, развитием речи, в частности письменной, занимались многие ученики Выготского - особенно Лурия. И опять-таки между Выготским и Элькониным прямая преемственность.
Третий круг: прямая преемственность имеется между взглядами Выготского на периодизацию психического развития ребенка и известной концепцией периодизации Эльконина.
Четвертый круг: теория учебной деятельности и соотношение обучения и развития.
И круг пятый: проблема совместной, как говорил Эльконин, "совокупной" деятельности.
Естественно, проследить и доказать преемственность идей Выготского и Эльконина даже только по перечисленным пяти линиям вкратце невозможно, тем более что все они разрабатывались и Харьковской группой, а значит, было бы важно параллельно проследить, как именно это делалось харьковчанами. Так же трудно показать, как все эти линии развития взаимосвязаны в системе взглядов Эльконина.
Поэтому мы подробно рассмотрим далее достаточно узкий круг общепсихологических вопросов, разрабатывавшихся Элькониным под влиянием и - в первое время - под непосредственным руководством Выготского. А именно, речь пойдет о проблеме внутреннего плана действий и теоретической деятельности, а также о понятии "мнимой ситуации" и смыслового поля.
Хотелось бы прежде всего еще раз подчеркнуть, что Выготский был не только создателем культурно-исторической теории в психологии, но и заложил основу будущей психологической теории деятельности. Первым это четко отметил А.Н. Леонтьев в некрологе, посвященном Выготскому: "Трактовка Л.С. Выготским опосредствованной структуры человеческих психологических процессов и психического как человеческой деятельности послужили краегольным камнем, основой для всей разрабатывавшейся им научной психологической теории." В одной из последних своих статей В.В. Давыдов писал: «категорически нельзя согласиться с мнением некоторых наших психологов о том, что у него (Выготского. - АЛ.) якобы отсутствовали понятие практической трудовой деятельности, психологические понятия коллективной и индивидуальной деятельности, что у него "не было и в помине" теории деятельности. Л.С. Выготского отличало четкое марк-систкое историко-социологическое понимание деятельности и ее роли в общественно-историческом развитии человека» [6].
Несомненно, что психологическая теория деятельности в ее концептуальной целостности создавалась уже после смерти Выготского его учениками, в первую очередь Харьковской группой. Но так же несомненно, что и у самого Выготского можно найти многие высказывания о деятель-
100
ЛЕОНТЬЕВ
ности под которыми охотно подписался бы, например, А.Н. Леонтьев. Выготский еще в 20-е гг. XX в. вводит понятия орудия и средства, возводит возникновение высших психических функций к коллективной деятельности. Позже он говорит о социализации объектов и социализации самих действий ребенка, строении деятельности; анализирует роль мотивов в деятельности, причем подчеркивает, что наряду с потребностями существуют "определенные вещи или процессы вне нас, которые обладают побудительным характером..." [2]. У Выготского есть положение о личности как иерархии деятельностей, понятие ведущего типа деятельности, различение практической и "символической", т.е. теоретической деятельности. Одним словом, обращение Леонтьева и его сотрудников к психологическому анализу деятельности было, как отмечал Леонтьев в своих устных мем
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.