ЭО, 2015 г., № 4 © С.А. Шомова
ШУТ, ПЕТРУШКА, ДУРАК... (ИПОСТАСИ ТРИКСТЕРА В РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ)
Ключевые слова: политическая коммуникация, Россия, архетип, трик-стер, имидж
Архетип трикстера занимает одно из ключевых мест не только в истории культуры, но и в политико-коммуникативных системах современности. Он находит зримое воплощение и в неформальной политической коммуникации, и в институционализированных коммуникативных моделях. В статье рассматриваются основные формы проявления данного архетипа в имиджах российских политических лидеров, его возможные модификации, а также роль современных медиа в тиражировании данного образа.
В последние годы смеховая культура и ее классические персонажи - герои площадного театра, типажи трюкача, ловкача и насмешника - привлекают к себе настойчивое внимание не только культурологов, антропологов, искусствоведов, но и специалистов в области политической коммуникации и политических технологий. Чаще всего эта тема актуализируется в связи с изучением пространства массового протеста, однако важно заметить, что смешливый и неоднозначный трикстер, воплощающий в себе разнообразные грани комического характера, - вопреки многим привычным подходам, герой отнюдь не только площадной культуры и неформальной политической коммуникации. Если пристальней приглядеться к политико-коммуникативному ландшафту различных стран мира, легко обнаружить: этот архетипический образ прекрасно чувствует себя и в институционализированных коммуникативных моделях. Проявляясь в официальных речах действующих политиков или их поведенческих стратегиях, архетип трикстера поворачивается к нам разными сторонами, являет интересные модификации и зачастую вносит в политический дискурс неожиданные и весьма противоречивые культурные смыслы.
Заметим, что, существуя с древнейших времен, этот первообраз встречается в культуре в разных вариантах и многочисленных ипостасях. «Призрак Трикстера никогда не покидает мифологию - будь он в безошибочно узнаваемом или странно изменившемся облике, - писал об этом феномене К.Г. Юнг. - Очевидно, он представляет собой одну из "психологем", одну из чрезвычайно древних архетипических структур психики... Мотив Трикстера сохраняется не только в своей первоначальной форме, но продолжает также наивно и достоверно существовать в ничего не подозревающем современном человеке» (Юнг 1999: 271, 274, 276). И добавил, словно специально для нас: «Лучшие примеры этих "обезьяньих проделок" - как обыденный язык удачно выражает состояние дел, когда ничего разумного не получается, разве только по ошибке и в последний момент - можно найти в области политики» (Юнг 1999: 280). Мы бы уточнили, что современные медиа при этом выступают в роли lens augens - увеличи-
Светлана Андреевна Шомова - д. полит. н., профессор факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ "Высшая школа экономики" (г. Москва); e-mail: sshomova@hse.ru
тельного стекла, обостряющего и подчеркивающего узнаваемость и нестандартность персонажа; если бы трикстерские выходки политика не были заранее обречены на тиражирование средствами массовой коммуникации, то и "призрак трикстера" реже бы тревожил политическое бессознательное.
"Маски" трикстера в мифологии, эпосе, фольклоре, искусстве разных народов весьма вариативны. Кролик у индейцев виннебага и Ворон у тлинкитов, Локи в скандинавской мифологии, фольклорные Лис Ренар во Франции, Нестерка в Белоруссии, Тындалэ в Молдавии; многочисленные представители художественной литературы, театра, кинематографа (разные исследователи относят к ним Ходжу Насреддина, Ос-тапа Бендера и прочих знаменитых персонажей); деятели массовой культуры, превратившие трикстерство в стиль художественного поведения (Сальвадор Дали), - все они воплощают в себе образ хитреца и ловкача, плутовскую харизму, "теневую" сторону человеческой личности. Сегодня трикстер чаще всего выступает в ипостасях комического героя (Петрушки, арлекина, шута, дурака, скомороха, клоуна), но главное -как любой архетип, этот образ легко "читается", обладает собственной энергетикой и пользуется мощным влиянием на эмоции публики. Секрет обаяния этого образа в том, что он фактически является архетипом "ребенка коллективного бессознательного": если он асоциален - то наивно, в процессе творения нового мира; если необуздан или циничен - то потому, что по-своему познает реальность и способствует превращению идеального мира в реальный (см. подробнее: Гаврилов 20066).
Исследователи не раз обнаруживали черты трикстера в поведении политических деятелей. Если говорить об отечественной истории, то, по мнению Л. Абрамяна, достаточно явно этот архетип прослеживается, например, в образе В. Ленина: будучи, как любой трикстер, "изменителем мира", этот политик тяготел к трикстерной модели и внешностью (картавость, рыжеватая бородка - вполне клоунские черты), и витиеватым языком (Абрамян 2006). Б. Ельцин, дирижировавший оркестром в Берлине; В. Черномырдин, поражавший современников своими языковыми афоризмами-"пере-вертышами", и многие иные деятели российской политической сцены в той или иной степени давали основания расценивать привычные для них модели коммуникативного поведения с точки зрения "трикстерских забав".
Отечественные политики начала XXI в. также проявляют специфические черты архетипа в своих вербальных и невербальных стратегиях. Чаще всего в качестве примера политического трикстерства называют образ В. Жириновского. Однако аналитическая интерпретация архетипических проявлений трикстерства в политической коммуникации наших дней часто выглядит натянутой и неточной. Находясь под обаянием самого образа трикстера и обнаруживая точечные "вкрапления" характерных для него черт в имиджевые стратегии российских лидеров, исследователи порой впадают в искушение поверхностных сравнений и ярких, но приблизительных ассоциаций. Типичный пример некоторого "навязывания архетипа", с нашей точки зрения, - всё тот же Жириновский. Политологи и журналисты чаще всего видят в нем "шута". Однако фигура придворного шута в средневековой европейской культуре нагружена в истории цивилизации глубокими смыслами; она неоднозначна, поливалентна и часто трагична (Отто 2008), а главное, отнюдь не сводится к кривляниям и проделкам, в основном и сослужившим Жириновскому сомнительную славу. Конечно, поведение шута эпатаж-но, а внешность зачастую уродлива, но сердцевина его образа совсем не в этом. Самое важное - это тяготение к правде, которая может быть высказана в лицо властителю. "У средневековых королей часто бывали шуты, которые не только смешили двор, но и говорили королям такую правду, за которую казнили любого другого, - пишут М. Марк и К. Пирсон. - Архетип Шута стал импульсом, породившим сам жанр политической сатиры" (Марк, Пирсон 2005: 188).
Можно сказать, что подлинный трикстер-шут не просто играет и подрывает основы: это человек, который правду скажет всегда, даже если это грозит ему карой.
3 Этнографическое обозрение, № 4
«Идеальный тип шута (квинтэссенция его образа изображена в трагедии Шекспира "Король Лир".) - это человек бескорыстный, честный, верный, возможно, не совсем в своем уме, что свидетельствует о том, что вместо разума бог даровал ему мудрость. Шут - это своего рода святой, поддерживающий и наставляющий монарха в человечности и любви к мудрости» (Ильина, Березникова 2012).
Это описание, с нашей точки зрения, слабо ассоциируется с общим политическим образом и поведенческими стратегиями В. Жириновского. Он - не эксцентричный святой, критикующий политику светских властей, а, скорее, льстивый советник, постоянно воздающий властителю хвалу и подначивающий его своими выходками на резкие решения и поступки. Характерно, что, хотя коллеги по политическому полю и называют Жириновского "заштатным шутом" (Миронов 2012), многие из них, словно ощущая некоторую "натянутость" сравнения, пытаются сделать определение более точным, добавляя к нему новые - и чаще всего нелестные - эпитеты. Так, первый вице-спикер Милли Меджлиса Азербайджана З. Аскеров отозвался о Жириновском как о "больном политическом шуте" (Вице-спикер 2014), а мэр Херсона В. Николаенко назвал его "сумасшедшим шутом" (Мэр Херсона 2014). Заметим, что последний посоветовал политику "уйти с политической арены и занять цирковую", переводя тем самым разговор в иную плоскость трикстерских образов - клоунады. На наш взгляд, это более точная (хотя и по-прежнему небезупречная) интерпретация проявления архетипа трикстера в политико-коммуникативных стратегиях В. Жириновского, нежели апелляция к образу шута. Не случайно многие исследователи, характеризуя специфический имидж этого политика, то и дело употребляют термины "шутовской" и "клоунский". Например, И.В. Захаренко говорит о «трикстерно-шутовском, "демоническом" начале» в поведении Жириновского, называя его "клоуном", "аномалией" (Захаренко 2000: 26). Еще показательнее выглядит анализ психологического восприятия образа этого политика, проведенный под руководством Е.Б. Шестопал; вот как, судя по данному исследованию, описывают россияне партию ЛДПР и ее бессменного лидера: «ЛДПР - это "веселая, раздолбайская, скандальная, короче, политическая клоунада". Совокупность символов и ассоциаций, приписываемых нашими респондентами ЛДПР, не несет никакой иной смысловой нагрузки, кроме отрицательной. Это многочисленные клоуны, попугаи, клоунские колпаки и цирковые арены.» (Шестопал 2012: 246, 248).
Однако и ипостась клоуна, как нам кажется, не вполне адекватно передает трикстер-ские черты, характерные для имиджа этого политика. Типаж, который он воплощает в себе, - это, скорее всего, та ипостась архетипа трикстера, которая в культурах разных стран воплощена в образе одного из самых популярных героев народного кукольного театра. Петрушка в России, Панч в Англии, Полишинель во Франции, Пульчинелла в Италии - тип этого персонажа универсален и практически не зависит ни от языка, на котором он говорит, ни от эпохи. Принято считать, что Петрушка - герой сатирический, что он является своего рода народным "критиком" тех или иных государственных установлений, что он и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.