Символика гнезда и бездны в романах И.С. Тургенева
© О. М. БАРСУКОВА-СЕРГЕЕВА, кандидат филологических наук
С тургеневской философией индивидуального человеческого бытия связаны два полярно противоположных символических образа -гнездо и бездна.
Метафора гнезда - это один из центральных мотивов. Гнездо символизирует мир, созданный самим человеком; это пристанище, убежище, дом, в котором он полноправный хозяин. Имея округлую форму, гнездо "округляет" человеческое существование, создает защиту от враждебных сил жизни. Значение мотива гнезда зависит от масштаба личности героя.
Бездна олицетворяет природные и социальные силы, враждебные человеку, среди которых любовь-страсть - самая разрушительная.
Уже в первом романе Тургенева "Рудин" обнаруживается это противопоставление, характерное для всего романного творчества писателя. Рудин - человек без гнезда. Он сам говорит о своем существовании вечного странника, бесприютного скитальца: "Я родился перика-ти-полем... Я не могу остановиться" (Цит. по: Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 тт. М.-Л., 1960-1968. Т. VI. С. 366; далее только том и стр.).
Исподволь в образно-символической структуре романа выстраивается оппозиция "гнездо - дорога". Образ Рудина строится на развитии мотива дороги, движения, который по своей сути противоположен мотиву гнезда как конечной цели человеческих стремлений.
Можно говорить о фатальной неудачливости героя в поиске своего места в жизни, точки приложения сил. Сам Рудин ясно понимает это: "Но едва успею я войти в определенное положение, остановиться на известной точке, судьба так и сопрет меня с нее долой..." (VI, 364).
Социальные силы выступают в романе как силы судьбы, рока, сковывающие активность героя, не допускающие проявления ее в масштабе, соответствующем его личности. У героя, правда, есть один изъян, весьма существенный, по мысли Тургенева, - отсутствие связи с национальной жизнью, с почвой. Рудин "России не знает".
Литературоведы отмечали двойственность отношения Тургенева к своему герою. Устами Лежнева он как бы оправдывает Рудина, видя в его бесполезности не вину, а горькую судьбу его: "А почему ты знаешь, может быть, ты исполняешь этим высшее, для тебя самого неизвестное назначение." (VI, 367). Оно заключается в том, чтобы заронить добрые семена в молодые души, "которым природа не отказала, как ему, в силе деятельности, в умении исполнить собственные замыслы" (VI, 348). Он должен сгореть, чтобы зажечь других. Эта мысль утверждается в сказке о скандинавском царе, рассказанной Рудиным в доме Ласунской. Так снимается трагизм рудинской судьбы: ".все великое совершается через людей. Сознание быть орудием тех высших сил должно заменить человеку все другие радости: в самой смерти найдет он свою жизнь, свое гнездо..." (VI, 270. Курсив здесь и далее наш. - О.Б.).
Судьба неудачника, бесполезного скитальца получает в романе неожиданно высокое обоснование и глубочайший смысл, и делает это Тургенев, используя метафору гнезда, значительно расширяя его содержание: так обозначена область высших человеческих ценностей. Гибель Рудина на баррикадах, бессмысленная с практической точки зрения, составляет романтический пафос первого романа Тургенева.
Итак, мотив гнезда в "Рудине" играет важнейшую роль - он определяет исходный элемент в разработке центрального характера, выполняет сюжетообразующую функцию, будучи связанным с судьбой героя. В итоге значение мотива оказывается гораздо более широким, чем исходное (дом, семейный круг), он приобретает еще два уровня значений: дело общественной значимости, в котором герой находит приложение своих сил, а также сфера универсальных, общечеловеческих ценностей.
Главные герои первых четырех романов Тургенева не умеют или не хотят "свить гнездо", придать "округленность" своему бытию. Часто судьба выбрасывает героев из его охранительных пределов, либо они сами стремятся значительно расширить их. К ним неприложимо пожелание, которое высказано в письме Рудина к Наталье: ".чем проще, тем теснее круг, по которому пробегает жизнь, тем лучше; не в том дело, чтобы отыскивать в ней все новые стороны, но в том, чтобы все переходы ее совершались своевременно" (VI, 337).
Символический мотив, определивший содержание первых романов Тургенева, в "Дворянском гнезде" вынесен в заглавие. Здесь символика гнезда прежде всего связана с темой дворянской усадьбы, семьи. Так, эпизод посещения Лаврецким Васильевского интересен для нас тем, что вводит читателя в атмосферу дворянского гнезда, покинутого хозяевами. "Следы человеческой жизни глохнут очень скоро: усадьба Глафиры Петровны не успела одичать, но уже казалась погруженной в ту тихую дрему, которой дремлет все на земле, где только нет людской, беспокойной заразы", - заключает автор (VII, 188). В этом отрывке видим характерное для тургеневской прозы противопоставление культурного пространства, созданного человеком, и освоенного им гнезда, и природного начала, враждебного человеку и уничтожающего все следы его деятельности.
В основу философской проблематики романа положена тургеневская концепция любви. В представлении писателя, среди природных и социальных сил, враждебных человеку, часто смертоносных для него, любовь - самая опасная.
Главный герой романа, Федор Иванович Лаврецкий, жаждет обрести свое гнездо. Даже испытав первый удар судьбы, он находит силы для второй попытки на этом пути. Натура ведет его к счастью, но судьба ставит преграду. Первая попытка Лаврецкого "свить гнездо" оканчивается для него катастрофой, падением в бездну. Тургенев так описывает состояние своего героя в момент крушения его надежд на счастье: "... Голова у него закружилась, пол заходил под ногами, как палуба корабля во время качки. Он и закричал, и задохнулся, и заплакал в одно мгновение. (...) Лаврецкий все стоял, стискивая роковую записку в руке и бессмысленно глядя на пол; сквозь какой-то темный вихрь мерещились ему бледные лица; мучительно замирало сердце; ему казалось, что он падал, падал, падал. и конца не было" (VII, 175).
Счастье с Лизой также оказывается для Лаврецкого невозможным. Сбываются пророческие слова Глафиры: "Не свить же и тебе гнезда нигде, скитаться тебе век" (VII, 172). Ему приходится окончательно смириться с невозможностью быть счастливым. Выход из мучительного кризиса - в исполнении своего долга, который герой видит в деятельности на пользу общества. Это более прочная основа жизни, чем личное счастье. Выбирая долг, Лаврецкий продолжает поиск своего гнезда. Идея общественного служения, конечно, очень важна в проблематике романа, но она выступает здесь несколько декларативно, как отдаленная и неясная перспектива. Видимо, Тургенев не мог конкретно представить себе для своих героев спасительные пути в "мир всеобщего". Таким образом, Лаврецкий все же остается "человеком без гнезда".
Мотив гнезда связан и с судьбой Лизы Калитиной. Из всех героев Лиза обладает наибольшей духовной самостоятельностью и цельнос-
тью натуры. Глубокая религиозность Лизы составляет ядро ее личности: ".она любила одного Бога, восторженно, робко, нежно. Лаврец-кий первый нарушил ее тихую внутреннюю жизнь" (VII, 244). Одновременно с чувством любви к Лаврецкому в ней рождается и страх перед этим чувством, и сопротивление ему. Она как будто догадывается о том, как опасна страсть. Кроме того, она смутно осознает свое жизненное предназначение, которое несовместимо с личным благополучием. Сцена объяснения Лаврецкого и Лизы насыщена страхом и ощущением тайны. Он делает свое признание Лизе "с невольным ужасом". Она твердит: "Мне страшно", плачет. "Она опять вздрогнула, как будто ее что-то ужалило, и подняла взоры к небу", - пишет Тургенев (VII, 237).
Для Лизы крах ее любви - это испытание, после которого она окончательно утверждается в своем решении уйти в монастырь. Решение ее психологически сложно мотивировано; ее уход - это своего рода акт самозащиты личности, стремящейся сохранить себя, не стать игрушкой темных, стихийных сил жизни.
В поступке Лизы можно усмотреть своеобразный поиск "округления", гнезда, но на очень высоком уровне. Символический мотив гнезда имеет здесь, как и в других романах, три уровня значений; первый из них - мир семьи, дворянской усадьбы. Понятие гнезда также связывается с целью жизненных стремлений главных героев. Поэтому уже в заглавии романа обозначена тема духовного самоопределения человека из дворянской семьи, поиска наиболее прочной основы бытия, колеблемого "тайными силами" жизни.
Не менее важную роль символические мотивы гнезда и бездны играют в романе Тургенева "Накануне". Роман начинается беседой Берсенева и Шубина, в которой намечена связь проблематики с общими философскими представлениями Тургенева о человеке и природе, мысль о дисгармонии природы и человека. Они связаны с образом Елены Стаховой, носительницы идеи любви-жертвы. Так Тургенев пытается соединить то, что ему обычно представляется несоединимым, -любовь и долг. Любовь-жертва для тургеневской героини - путь решения стоящих перед ней мучительных проблем. Это раскрывается в дневнике Елены: "Он [Инсаров] спокоен, а я в вечной тревоге; у него есть дорога, есть цель - а я, куда я иду? где мое гнездо?" (VIII, 82). Семейный круг, личное счастье - первый и основной уровень значений этого символического мотива: "... ее гораздо больше беспокоила слабость Инсарова, чем состояние всего молодого поколения России." (VIII, 160).
В идее любви-жертвы, которая воодушевляет Елену, объединяются взгляды, соответствующие трем уровням содержания символического мотива гнезда. Жертвенная любовь, совместное служение общему делу представляются героине более прочной основой жизни, чем
просто счастье вдвоем, семейный круг для нее узок. Однако сознательная устремленность героини к общезначимым ценностям не спасает ее от катастрофы, к которой Тургенев неминуемо приводит героев, жаждущих любви и счастья.
Стремясь к счастью, Елена не достигает его - напротив, здесь и раскрывается перед ней та бездна, которую она прежде только инстинктивно чувствовала. Неведомая сила отнимает у нее самое дорогое, лишает ее всего. Действие р
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.