ДРЕВНИЙ ВОСТОК
СИНКРЕТИЧЕСКИЕ СУЩНОСТИ В ПАМЯТНИКАХ БРОНЗОВОГО ВЕКА БЛИЖНЕГО ВОСТОКА И СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ: ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
© 2013 О. Р. АСТАПОВА, В. В. ЛИДСКИЙ
Практически во всех религиозных традициях присутствуют образы синкретических сущностей (hybrids — в англоязычной литературе), совмещающих черты различных животных и человека. Трудно не удивиться необычайному сходству синкретических образов разных эпох и культур. Так, образ человека с головой быка присутствует в пещерной живописи палеолита, на шумерских "фризах сражающихся " раннединас-тического (далее — РД) периода, в многочисленных памятниках классической Греции (образ Минотавра), в буддийской иконографии бога Ямы... Здесь перечислены лишь самые известные примеры, однако их достаточно, чтобы задаться вопросом о причинах столь настойчивого присутствия этого мотива. Еще большее удивление вызывает факт незначительного количества исследований, посвященных анализу проблемы синкретов в сравнительно-религиоведческом ключе или попыткам прояснить стоящий за синкретическими образами символизм.
Ключевые слова: преображение, Тесей, Минотавр, Гильгамеш, Хувава, Анзуд, Дионис, грифон, херувим, пещерные культы, Мать-Земля, тавромахия, религиозная парадигма.
Из публикаций последних лет в первую очередь следует назвать работы В.К. Афанасьевой, среди которых особенный интерес для нашей темы представляет монография "Орел и змея..." [Афанасьева, 2007], где в центре внимания автора стоит образ льви-ноголового орла Анзуда и его восприятие в различные периоды истории Месопотамии.
В монографии А.В. Подосинова [Подосинов, 2000] на основе анализа обширного ближневосточного и переднеазиатского материала рассматривается проблема происхождения образов херувимов из видения пророка Иезекииля. Ю.В. Андреев в работе "От Евразии к Европе. Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа" [Андреев, 2002] посвятил один из разделов исследованию места фантастических существ (грифонов, сфинксов, "минотавров") в религиозной системе минойцев.
Монография О.С. Советовой [Советова, 2005] посвящена памятникам тагарской культуры, причем особое внимание автор уделяет различным подходам к трактовке синкретов. В исследовании Н. Маринатос [Marinatos, 2000] значительное место занимает анализ образа Горгоны - самой заметной из синкретических сущностей в греческом искусстве архаического периода. Важны для нашей темы недавние работы Ю. Вайн-гартен. В частности, анализируя синкретические образы на позднеминойских печатях из Закро, автор приходит к выводу о принадлежности синкретов потустороннему миру в ментальной вселенной древних минойцев [Weingarten, 2009, p. 139-146].
В данной статье мы сосредоточимся на проблеме амбивалентности синкретических образов, отношение к которым в различных культурах варьируется от выраженно позитивного до резко негативного.
Примером всецело положительного образа может служить древнеегипетский сфинкс. Великий сфинкс Гизы являет собой образ перешедшего в божественное Инобытие царя Хуфу. В различных традициях присутствуют положительно окрашенные синкреты-охранители, находящиеся на границе священного пространства и играющие роль своего рода межевого знака между священным и профанным1. Это и грифоны, изображенные на стенах Тронного зала Кносского дворца, и сфинксы, фланкирующие входы в египетские храмы Нового царства, и месопотамские гибриды-привратники, охраняющие врата в святилище, и средиземноморские, хеттские, ближневосточные синкреты, несущие престол божества2.
Из мифологии античной Греции нам известны отрицательные синкретические персонажи, такие, как Минотавр, Горгона Медуза, Сфинкс, гарпии, сирены... Есть, однако, серьезные основания утверждать, что характерная для классического периода негативная трактовка этих образов возникла вследствие гуманизации и переоценки положительных символов древней минойской культуры3.
Тенденция изменения полярности образа синкрета прослеживается и в восприятии известного персонажа русского фольклора Змея-Горыныча - крылатого змея, живущего в пещере и, подобно Минотавру, пожирающего несчастные жертвы. Как отмечал В.Я. Пропп, "первоначально благой змей превращается затем в свою противоположность. И только тогда возникает представление о змее-чудовище. которого надлежит убить, и образуется тот сюжет змееборства, который развивается в истории не сам по себе, не эволюционно, не имманентно, а вследствие противоречия своих первоначальных смысловых форм новым формам общества и его культуры" [Пропп, 1986, с. 314].
В нашей работе мы постараемся прояснить причины радикальной перемены в восприятии образов сиикретов древними сообществами. Сначала мы исследуем семантику синкретических образов каменного века и ранней бронзы, а затем на материале шумеро-аккадской культуры и культур Эгейского ареала проследим динамику изменения на противоположную оценки ряда образов синкретических существ.
Древнейшим из известных синкретических образов является "человекозубр" из пещеры Шове, расположенной в долине реки Ардеш на юге Франции (рис. 1) [Clottes, 2003, p. 168, ill. 162]. Изображение находится на огромном сталактите и датируется 30-м тыс. до РХ. "Че-ловекозубр" образует единое целое с изображением нижней части женской фигуры, вульвы, расположенным на том же сталактите. Данный сюжет, определенно связанный с темой рождения, коррелирует с известными из неолитического Чатал-Хююка композициями, представляющими роженицу ("лягушку"), рождающую бычью голову [4SII, pl. IX(a); p. 62, fig. 8].
Есть основания полагать, что в эпоху палео-Рис. 1. Сталактит из пещеры Шове лита с быком (бизоном, зубром) ассоциировались
1 Под священным мы будем понимать область, где Земля и Небо сообщаются.
2 К этому кругу образов можно отнести и библейских херувимов на завесах Моисеевой скинии и Иерусалимского храма, херувимов, служащих престолом для восседающего на них Господа Саваофа, и, конечно же, херувима с огненным мечом, охраняющего райское Древо Жизни.
3 Мы не будем касаться образов исконно отрицательных древних чудовищ, таких как египетский Апоп, ведический Вритра, аккадская Тиамат, олицетворяющих силы хаоса и несущих иную по сравнению с синк-ретами смысловую нагрузку.
идеи, хорошо известные нам из более поздних ближневосточных и средиземноморских культур, где бык - образ Бога в аспекте Его креативной мощи и жизненной силы, несоизмеримой с силой человека [Зубов, 2006, с. 150].
Символика палеолитических погребений указывает на то, что само захоронение в землю ассоциировалось в сознании древних с закладыванием божественного семени в лоно Матери-Земли [Зубов, 2006, с. 150-151]. Умерший рождался в новую жизнь как сын Земли и ее Небесного Супруга-"Быка". Судя по изображению на костяной пластинке, найденной в пещере Раймондон [Maringer, 1960, p. 92-93], уже в эпоху верхнего палеолита совершались ритуалы, направленные на приобщение Богу-"Быку", соединение с Богом. Весьма вероятно, что синкретический образ, сочетающий человеческие и бычьи черты, также представлял собой "икону" Богочеловеческого соединения4.
Традиция выражения идеи посмертного перехода в божественный мир образом "превращения" человека в быка, соединения умершего с быком засвидетельствована древнеегипетскими памятниками. В Текстах пирамид, записанных во второй половине 3-го тыс. до РХ, но отражающих верования и более ранних эпох, быком, мощным диким быком, быком небес именуются воскресшие5. На египетских заупокойных стелах мы видим изображения тех же членов принесенного в жертву быка, что и на кости из Раймондона. Нога, голова, сердце быка - постоянный элемент жертвенных подношений умершим в Египте в качестве Ока Хора с древнейших времен6. Уходящая в глубины доистории практика "вкушения" умершим плоти жертвенного быка осмысляется в древнеегипетских заупокойных текстах как соединение умершего с его bA (Ба)7 - жизненной силой, соединенной с телом человека, но имеющей источник в божественном мире, а потому воздвигающей из мертвых и преображающей умершего в воскресшего прославленного Ah (Ах)8.
В минойском Крите бык являлся образом верховного Бога9, Супруга Великой богини10, и главным жертвенным животным. Жертвоприношение быка, чья кровь изливается перед деревом, за которым стоит умерший, изображено на знаменитом крито-микенском саркофаге из Агиа Триады [PMI, p. 439, fig. 316]. Замечательный образ соединения умершего с Небесным Быком11 - фигурки, "прилепившиеся" к голове и рогам быка (рис. 2) [PMI, p. 188, fig. 137a]. В пещерных ритуалах минойского Крита пили вино из ритонов в виде бычьей головы [Кереньи, 2007, с. 51].
4 Замечательным примером символического выражения такого соединения может служить изображение на ритуальном сосуде, недавно обнаруженном в Чатал-Хююке, где целостный образ создается из головы человека и быка [Hodder, Meskell, 2010, p. 51-52, fig. 2.8].
5 Например: [Pyr., 121b, 293b, 397a, 516c, 625b, 716e, 792a, 809с, 913d, 1145с, 1359a, 2156a-b].
6 О жертвенном ритуале как о Богопричастии см.: [Павлова, 1999, с. 184-210].
7 bi обретается через принятие Ока Хора, соединение с ним, см.: [Руг., 139с, 578d-579a, 758a-b].
8 ih - производное от корня, означающего "сиять", "быть сияющим". Категория ih выражает состояние, присущее Творцу, а также созданным Им "в начале" сущностям (см. например: [Demaree, 1983, p. 219-220]), и обретаемое по смерти людьми, вошедшими в божественное Инобытие, - в этом случае ih соотносится с категорией ntr (бог) и обозначает состояние теозиса.
9 В позднейших греческих источниках верховный Бог минойского Крита именуется Зевсом Криторож-денным (Kpnxoysv^^ Zeu^). Минойское имя Критского Зевса неизвестно.
10 "Великой богиней" Крита современные исследователи называют женский образ, почитавшийся в минойском Крите. Однако эта Богиня сама нередко изображается с руками, воздетыми к Небу, т.е. молящейся своему божественному Супругу. Иными словами, в почитаемой минойцами Богине нетрудно узнать известный с доистории образ Матери-Земли, Супруги Небесного Бога.
11 Ср. египетское изображение на саркофаге, где умерший лежит на спине Осириса в образе бегущего среди тростников быка [
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.