Славяноведение, № 1
© 2013 г. Л.Ф. ШИРОКОВА
СЛОВАЦКАЯ ПРОЗА ПОСЛЕ 1989 ГОДА: ТЕНДЕНЦИИ, АВТОРЫ, ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Развитие словацкой литературы после 1989 г. характеризуется размежеванием писательского сообщества, отменой цензуры, включением в оборот произведений диссидентов и эмигрантов, обращением молодых авторов к постмодернизму. В XXI в. ведущим жанром становится роман в самых разных индивидуальных воплощениях. Общие черты - обращение к прошлому для понимания настоящего, детальное исследование путей становления и самопознания личности, определение ее нравственных параметров.
Development of Slovak literature after 1989 is characterised by demarkations within the writers' community, abolition of censorship, inclusion into circulation of the work of dissidents and emigrants, shift of young authors towards Postmodernism and so forth. In the twenty-first century, novel in its indiviually defined forms became the leading genre. Works published after 1989 show interest in the past in order to understand the present, go into a detailed analysis of the individual's maturation and self-knowledge, and definition of the moral parameters of these processes.
Ключевые слова: словацкая литература, «нежная» революция, смена поколений, постмодернизм, жанровые трансформации, герой романа.
Исторические даты, значимые социально-политические события часто служат ориентирами в потоке времени, в осмыслении особенностей тех или иных стадий развития общества. Такими вехами для Словакии считаются как рубеж XX-XXI вв., так и «нежная» революция в ЧССР (ноябрь 1989 г.) и образование самостоятельного государства - Словацкой Республики (1993). Это во многом справедливо, например, в отношении истории и социологии, однако когда речь заходит о сфере культуры, становится очевидной условность этих рубежей, смещение отправных и финальных точек, несовпадение, а порой и разнонаправлен-ность процессов.
После падения коммунистического режима не наблюдалось мгновенных и радикальных перемен в словацкой литературе, если говорить о ее творческой составляющей. На характере и качестве самой литературной продукции внешние факторы сказывались в меньшей степени, поскольку сохранился, в основном, круг авторов, не подверженных сиюминутной конъюнктуре. Продолжили свое развитие идейно и художественно продуктивные тенденции, зародившиеся еще в 1960-е годы и усилившиеся на излете так называемой нормализации, к концу 1980-х годов (стремление преодолеть жесткие идеологические рамки, тяготение к анализу внутреннего мира человека, интерес к новой поэтике и др.), которые, во-
Широкова Людмила Федоровна - канд. филол. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.
площаясь в литературных произведениях, способствовали и процессу обновления общества.
Начало 1990-х годов ознаменовалось для писателей в большей мере трудностями материального порядка, вызванными общей перестройкой экономики, перераспределением собственности. В новых общественно-политических и экономических условиях изменилась и вся литературная «надстройка»: разорялись и закрывались одни издательства и возникали новые, зачастую искавшие коммерческой выгоды за счет тиражирования массовой литературы; в периодических изданиях беллетристика порой уступала место публицистике. В это же время шло идейное размежевание писательского сообщества, разделившегося в итоге на две противоборствующие организации, которые возникли на основе бывшего Союза словацких писателей. Иным становился и сам статус писателя в обществе, нивелировалась традиционная для него функция «совести нации», социальная значимость.
События ноябрьской революции и последовавшие за ними перемены отразились на состоянии литературы и целом ряде других аспектов.
Первый и самый очевидный - это отмена цензуры и появление в открытой печати книг и имен, которые ранее находились под запретом и оставались тем самым в определенной мере за рамками литературного сознания. Палитру современной словацкой литературы обогатили вновь включенные в литературный оборот произведения писателей-диссидентов и эмигрантов. Вскоре после «нежной» революции вышли в свет и роман одного из крупнейших словацких писателей ХХ в. Йозефа Цигера-Гронского (1896-1960) «Свет на Трясине», написанный им в конце жизни в эмиграции, и произведения поэтов «Католической модерны» - Рудольфа Дилонга (1905-1986), Микулаша Шпринца (1914-1986), Карола Стрменя (1921-1994) и других, и книги диссидентов - «Собственный горо(р)скоп» Ивана Кадлечика (р. 1938), «Хлеб и игры», «Регеа!» Павла Груза (1941-2008), «Джин» Мартина Шимечки (р. 1957), и произведения «внутренних эмигрантов» - мемуарный роман «Дом запустения» Янко Силана (1914-1984), вышедшие одновременно сразу три книги «из ящика» Павла Виликовского (р. 1941) и др.
Нужно отметить поколенческое разнообразие круга современных авторов; эта структура все еще сохраняется, претерпевая некоторые печальные изменения естественного порядка. Так, завершился творческий путь ряда выдающихся представителей старшего поколения, дебютировавших в конце 1950-х - в 1960-е годы и продолжавших плодотворно трудиться в «послереволюционные» годы (Р. Слобода, В. Шикула, Я. Йоганидес). К этому же поколению принадлежат и такие ныне здравствующие и активные писатели, как П. Виликовский, Д. Митана и др. В конце 1980-х - первой половине 1990-х годов на литературную сцену выходят молодые писатели - П. Пиштянек, В. Панковчин, И. Отченаш, П. Ранков, И. Ко-ленич, чуть позднее - В. Балла, Т. Горват, П. Карпинский, М. Гворецкий, Д. Ка-питанева, М. Компаникова - каждый со своим оригинальным стилем и поэтикой. Справедливой представляется оценка словацкого литературоведа В. Марчока, охарактеризовавшего современную литературную ситуацию как «толерантное сосуществование творческих усилий, рассеянных во множестве трудноуловимых индивидуальностей» [1. Б. 61].
Говоря условно, в словацкой прозе новейшего периода произошло почти синхронное наложение двух волн - взлета (и завершения) творчества «шестидесятников» (которых по праву называют одним из самых сильных писательских поколений) и вступления в литературу молодых писателей 1990-х. У этих разновременных, разделенных тремя десятилетиями волн много общего, причем не только внешнего, состоящего, например, в автобиографизме и камерности их первых произведений, в их современной тематике, тяготению к малым жанрам -дебютный роман был исключением как для 1960-х («Нарцисс» Р. Слободы), так
и для 1990-х годов (трилогия «Rivers of Babylon» П. Пиштянека). После дебютов следовал этап творческого взросления и как следствие - укрупнение форм художественного отражения действительности, углубление психологизма, склонность к философской рефлексии. С другой стороны, при всей схожести этих процессов, у зрелых и молодых писателей характер творчества, несомненно, во многом различный (хотя и здесь есть исключения). Зрелое, или старшее поколение, преодолев этапы «исповедально сти» 1960-х, социального романа «нового историзма» 1970-1980-х, возвращалось на новом уровне к саморефлексии. Их творческое видение - в целом позитивистское по отношению к действительности, которую они воспринимают и отражают как объективную данность. Молодые писатели представляют реальность чаще как иллюзию, загадку, пародию, культурный феномен. Правда, и у них можно отметить движение от постмодернистских тенденций 1990-х к своего рода новому реализму 2000-х годов.
Постмодернизм, господствовавший в прозе 1990-х годов, к настоящему времени во многом уже изжил себя. При этом литература сохраняет некоторые его черты - присущую современному культурному сознанию интертекстуальность, тяготение к гротеску и литературной игре. Эти качества в конкретном авторском воплощении имеют в словацкой прозе разный характер и функции.
Писатель и литературовед Томаш Горват (р. 1971) в своих книгах нередко отдает предпочтение пастишу и гиперболе. Так, в сборнике «Антиквариат» (2004) он представил целую галерею литературных стилей, пародируя известных писателей. В рассказе «Тенета» - это экспрессивно-романтический стиль словацких натуристов 1930-1940-х годов (Ф. Швантнер, М. Фигули, Д. Хробак) с типичными для них персонажами: здесь и роковая красавица, и лихой контрабандист, и зловещий оборотень, действующие на фоне мистической природы гор. Фигуры и мотивы произведений натуристов при всей узнаваемости гиперболизированы до абсурда, причем автор предлагает свою игру читателям, знакомым не только с самим этим направлением, но и с литературоведческим исследованием О. Чепана «Контуры натуризма» (1977), ему посвященным: «Преисподняя извергает из себя лаву, которая тут же на ледяном воздухе застывает, превращаясь в зловещий лик существа, которое бесконечными ночами мучает его в кошмарных снах. Это он, призрачный ночной гость! Каменный контур натуризма!» [2. S. 54].
Петер Пиштянек (р. 1960) в начале своего дебютного романа «Rivers of Babylon» (1991) использует в пародийном плане стилистику словацких классиков-реалистов (Тимравы, Й. Грегора-Тайовского), повествуя о безрадостной жизни главного героя Раца в родной деревне. Во второй части трилогии с подзаголовком «Деревянная деревня» (1994) он иронически отталкивается от мифологемы социалистического реализма, содержащейся в романе Ф. Гечко «Деревянная деревня» (1951), трактуемой как светлая перспектива ухода от деревни деревянной к деревне новой, кооперированной и механизированной. Пиштянек переворачивает этот идеализированный образ, превращая его в гротескные картины-комиксы времен дикого капитализма 1990-х. В его романе «Деревянной деревней» называют унылую кучку дощатых киосков, оставшихся со времен социализма и служащих прибежищем бездомных и прочих «низов общества»; особенно контрастно выглядят эти трущобы на фоне расположенного по соседству роскошного отеля «Ам-бассадор», владельцем которого становится бывший бедняк Рац, сумевший быстро разбогатеть в столице при помощи темных махинаций. Гипербола и абсурд, стилистическая жесткость и эпатаж, используемые писателем, представляются весьма адекватными средствами художественного осмысления этой реаль
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.