Постановлением Совета министров СССР от 17 декабря 1959 г. № 1397 максимальный размер пенсии за выслугу лет для работников просвещения, здравоохранения и сельского хозяйства устанавливался в 1 200 руб. в месяц).
* * *
Итак, «дело сотрудников Госбанка», возникшее на волне многочисленных репрессивных мер, направленных против «буржуазных» специалистов, стало не только необходимым для ОГПУ «дополнением» к процессу «Союзного бюро ЦК РСДРП(м)», но и отразило изменения в советской кредитно-денежной и банковской политике, связанные с окончательной ликвидацией в стране социально-политической и экономической модели, построенной на базе нэпа. В результате арестов из Госбанка СССР были окончательно удалены последние члены его правления - некоммунисты: Шер, Берлацкий, Блюм, Каценеленба-ум, серьёзно ослаблен кадровый потенциал ведомства в центре и на местах. Создалась такая обстановка, когда принятие ответственности за те или иные решения грозило повлечь за собой репрессии, а ошибки в работе иногда квалифицировались как политическое преступление.
направлен в Вишлаг ОГПУ; в 1931-1932 гг. заведующий плановым отделом сельскохозяйственного управления Вишлага; постановлением Коллегии ОГПУ от 29 декабря 1932 г. заключение в лагере заменено ссылкой в Алма-Ату; заведующий финансово-плановым отделом Алма-Атинского свеклосахарного треста; постановлением Коллегии ОГПУ от 25 сентября 1933 г. приговор был пересмотрен, получено разрешение возвратиться в Москву; работал неподалёку от здания Госбанка СССР - в Московском цирке на Цветном бульваре (занимался расчётами рациона питания дрессированных животных); реабилитирован 10 апреля 1958 г.
«Смотришь, и Мане, и Тане какой-то "Знак Почёта" попадает». Брежневская «индустрия» награждений и советское общество
Виктор Дённингхаус, Андрей Савин
Принуждение и убеждение традиционно выступали двумя главными столпами, на которых зиждилась власть Коммунистической партии в СССР. В «советской» модели взаимоотношений власти и общества, окончательно сложившейся в 1930-е гг., массовые репрессии органично и эффективно дополнялись агитацией и пропагандой. Однако в послевоенный период истории Советского Союза эта модель стала испытывать определённые пертурбации, в результате которых роль репрессивной составляющей значительно уменьшилась.
Уже в последние годы жизни И.В. Сталина репрессии стали менее частыми и жестокими, утратив интенсивность, свойственную им в довоенный период1.
© 2014 г. В. Дённингхаус, А.И. Савин.
Статья подготовлена в рамках проекта Германского исторического института в Москве в кооперации с РГАНИ по подготовке к публикации рабочих тетрадей / дневников Л.И. Брежнева.
1 Подробнее см.: Хлевнюк О.В., Горлицкий Й. Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры. М., 2011.
«Славное десятилетие» Н.С. Хрущёва ознаменовалось массовой реабилитацией политических заключённых, ликвидацией системы ГУЛАГ, крестьянской и этнической ссылки. Однако количество лиц, репрессированных при Хрущёве за антисоветскую агитацию и пропаганду, особенно во второй половине 1950-х гг., продолжало оставаться сравнительно высоким. Как отмечают составители сборника документов, посвящённого проблеме инакомыслия в СССР, «всплеск» политических репрессий после XX съезда КПСС «противоречит мифу о хрущёвской "оттепели"»2.
Самые низкие показатели деятельности карательного аппарата в СССР пришлись на период нахождения у власти Л.И. Брежнева. Если при Хрущёве в 1956-1964 гг. за антисоветскую пропаганду и агитацию в среднем ежегодно осуждалось около 636 человек, то при Брежневе в 1965-1982 гг. этот же показатель составил 115 человек3. Так, например, за первое полугодие 1980 г. органами КГБ было привлечено к уголовной ответственности 243 человека, из них за особо опасные государственные преступления - 59 человек (в том числе 18 - за измену Родине), 40 активных антисоветчиков и 94 контрабандиста и валютчика4. Разумеется, эта статистика не охватывает весь масштаб политических репрессий. Так, религиозные диссиденты осуждались по статьям 142, 143 и 227 УК РСФСР и соответствующим статьям Уголовных кодексов других союзных республик, и их количество было сопоставимо с числом осуждённых «антисоветчиков»5. Известна также практика, когда политических противников режима судили по «уголовным» статьям. Тем не менее приведённая выше статистика адекватно отображает общую тенденцию: органы государственной безопасности всё в большей степени заменяли репрессивные практики так называемым профилактированием. Если перефразировать Анну Ахматову, то в СССР при Брежневе вновь наступили «вегетарианские времена»6.
Такая относительная либеральность во многом была следствием центристской позиции во внешней и внутренней политике, занятой «коллективным руководством» во главе с Брежневым, а также курса на «неуклонный рост
2 Так, только за 1957-1958 гг. по обвинению в антисоветской агитации (ст. 70 УК РСФСР) было осуждено 41.5% (3 380 человек) от общего числа осуждённых за 1956-1987 гг. («О массовых беспорядках с 1957 года...» // Старая площадь. Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1995. № 6. С. 153; Крамола. Инакомыслие в СССР при Хрущёве и Брежневе. 19531982 гг. Рассекреченные документы Верховного Суда и Прокуратуры СССР. М., 2005. С. 36).
3 Там же. Речь идёт о репрессиях в отношении так называемых антисоветчиков и диссидентов, мнимых и реальных противников коммунистического режима, осуждённых по статьям 70 и 190 УК РСФСР.
4 Российский государственный архив новейшей истории (далее - РГАНИ), ф. 89, оп. 51, д. 4, л. 2-3.
5 Так, за 1961 - первую половину 1964 гг. в СССР по этим статьям были осуждены 806 «религиозников», тогда как количество осуждённых «антисоветчиков» за 1961-1964 гг. составило 1 052 человека (ГАРФ, ф. 6691, оп. 4, д. 173, л. 187).
6 Однако общий уровень преступности в СССР и, соответственно, показатели деятельности карательного аппарата продолжали оставаться высокими. Согласно записке Н.А. Щёлокова Л.И. Брежневу от 20 февраля 1971 г., ежегодно в места лишения свободы для отбывания наказания отправлялись 450-460 тыс. человек, примерно столько же освобождались, а различным мерам наказания (в основном административного порядка) ежегодно подвергались 20-25 млн человек. За 1966-1970 гг. в СССР было совершено около 5 млн уголовных преступлений, из них более одного миллиона - в 1970 г. Количество административных правонарушений составило в 1969 г. 18.8 млн, в 1970 г. - 25.2 млн. Количество убийств на один миллион населения в СССР равнялось в среднем 63. Для сравнения Щёлоков привёл аналогичные показатели: для Великобритании - 5 и для США - 69 (РГАНИ, ф. 80, оп. 1, д. 100, л. 21-22).
благосостояния советского народа» в экономике, что во многом сняло остроту адаптации к режиму для подавляющего большинства населения7. Так, впервые в истории СССР государство из года в год инвестировало значительные суммы в сельское хозяйство, что позволило колхозникам постепенно расстаться со своим статусом «третьесортных» граждан. Большую роль в этом также сыграла выдача паспортов всем колхозникам, начиная с 1974 г. Что касается рабочих, то проблема адаптации к политическому режиму в период «застоя» стояла перед ними в ещё гораздо меньшей степени, чем перед колхозным крестьянством: 1960-1970-е гг. характеризовались неуклонным ростом заработной платы рабочих, из года в год увеличивалось количество семей, получивших отдельную квартиру, в позитивную сторону менялся быт рабочих8. Д. Миллар охарактеризовал сложившуюся систему взаимной коадаптации политического режима и населения как «Little Deal», «маленькую сделку», которая заключалась в том, что государство обеспечивало населению социальную безопасность и определённый уровень благосостояния, а также закрывало глаза на «теневую экономику», низкую производительность труда и личное хозяйство колхозников. В свою очередь, население демонстрировало лояльность режиму, не подвергая открытому сомнению официальные правила и нормы9. Советский народ выразил одно из главных условий «маленькой сделки» весьма лаконично: «Они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем».
Отказавшись при Брежневе от массовых политических репрессий как от одной из главных структурных составляющих советской цивилизации, власть оказалась перед жёсткой необходимостью заменить карающий «кнут» наказания «пряником» материального и морального поощрения. Однако материальное стимулирование трудящихся фактически завело руководство КПСС в ловушку. Как констатируют публикаторы выступления Брежнева на пленуме ЦК КПСС 15 декабря 1969 г., «взяв курс на всемерное повышение жизненного уровня населения, советское руководство неожиданно осознало, что народ не понимает и не желает понимать, сколь сложна эта задача для советской экономики»10. Тенденция роста заработной платы, повсеместно опережавшей производительность труда, стала серьёзным бременем для народного хозяйства и вызывала нешуточную озабоченность руководства партии и государства. «Я часто задумываюсь над таким вопросом, - признавался Брежнев. -
7 См. Brezhnev Reconsidered. Edition by Edwin Bacon, Mark Sandle. Houndmills-Basingstoke; N.Y., 2002; Dubin B. Gesellschaft der Angepassten. Die Breznev-Ära und ihre Aktualität // Osteuropa 57 (2007). H. 12. S. 65-78.
8 Plaggenborg S.«Entwickelter Sozialismus» und Supermacht 1964-1985 // Plaggenborg, Stefan (Hg.): Handbuch der Geschichte Russlands. Bd. 5/1: 1945-1991. Vom Ende des Zweiten Weltkriegs bis zum Zusammenbruch der Sowjetunion, Stuttgart, 2002. S. 319-517; Merl S. The Soviet Economy in the 1970s - Reflections on the Relationship Between Socialist Modernity, Crisis and the Administrative Command Economy // Calic, Marie-Janine / Neutatz, Dietmar / Obertreis, Julia (Hg.): The Crisis of Socialist Modernity. The Soviet Union and Yugoslavia in the 1970s. Göttingen, 2011. S. 28-65.
9 Millar James R. The Little Deal: Brezhnev's Contribution to Acquisitive Socialism // Slavic Review. 1985. № 44. P. 697-698.
10 «Наши недостатки, трудности и проблемы не такие мелкие, чтобы можно было себе позволить закрывать на них глаза»: Засе
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.