Теория. Методология
© 2003 г.
М. О. МНАЦАКАНЯН
СОЦИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ, СОЦИАЛЬНЫЕ ОБЩНОСТИ, СОЦИАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ (О природе предмета социологической науки)
МНАЦАКАНЯН Мкртич Оганесович - доктор философских наук, профессор кафедры социологии МГИМО (У) МИД РФ.
Дискуссии, которые прошли в России по данной проблеме в первой половине и середине 90-х годов, не привели к консенсусу по существу проблемы предмета социологии. В научных трудах и в учебниках по социологии можно встретить и сегодня самые различные толкования предмета данной науки, случаи ухода от вопроса. Вместе с тем в последние 2-3 года наметилась тенденция усиления внимания отечественных социологов к человеческому измерению: подходу к предмету социологии через призму человеческих действий и взаимодействий, поведения. Это выразилось в выступлениях Ж.Т. Тощенко на страницах журнала "Социологические исследования", в трудах, учебниках А.И. Кравченко, С.А. Кравченко, А.Г. Эфендиева, в статьях, выступлениях Г.С. Батыгина, Ю.Г. Волкова, А.Н. Данилова, Н.Е. Покровского и других ученых. Но вместе с этим положительным важным сдвигом возникают новые проблемы, без предварительного решения которых трудно удовлетворительно нарисовать портрет "социологического человека", раскрыть содержание его поведения, дать характеристику предмета социологии.
Индивид, социальное и социальное поведение. В статье "Социология жизни как концепция исследования социальной реальности" Ж.Т. Тощенко справедливо критикует точку зрения, объявляющую предметом социологии общество или акцентирующую "общие" и специфические социальные закономерности организации, функционирования и развития общества, пути, формы и методы их реализации в действиях и взаимодействиях людей, их общностей и общества в целом [1, с. 5]. В последнее время распространяется и точка зрения, согласно которой предметом социологии объявляются действия индивидов в обществе, действия человека вообще.
Вполне правомерно, что к XXI веку основным характерным признаком ситуации в обществоведении становятся антропоцентрический подход, ценность человека и его деятельности. В этих рамках человек представляется и как ресурс общественного развития, и как носитель социального капитала, огромный резерв и импульс общественного развития. Такая дихотомия, однако, действительна только в рамках "общество-человек". Социология, как одна из наук об обществе, рядом с другими обществоведческими науками, не может рассматривать человека полностью, во всех его качествах, связях, со всеми общественными чертами и свойствами в качестве собственного исследовательского и познавательного предмета. Не стану перечислять имена авторов, которые стремятся монопольно превратить индивида, его поведение, в исключительный предмет социологической науки. С такой трактовкой не могут согласиться и, действи-
тельно, не соглашаются представители экономической, политической наук, права и других обществоведческих дисциплин.
Представители, например, экономической науки считали и считают, что поведение человека (действие и взаимодействие) в экономической сфере является предметом экономической теории. На таких позициях стояли А. Маршалл, Дж. Кейнс и стоят сегодня многие авторитеты. Дж. Гелбрейт, например, писал: "Экономическая теория изучает поведения людей, вовлеченных в этот процесс. Она является наукой именно потому, что у нее нет никакой иной задачи, кроме понимания этого поведения" [2, с. 29]. Л. Роббинс, английский экономист, определяет экономическую теорию как науку, которая изучает поведение человека с точки зрения отношений между его целями и ограниченными ресурсами, средствами, допускающими альтернативное использование. Экономическая наука изучает соотношение издержек и эффективности человеческого действия. Отношения между действующими индивидами, акторами выступают для нее как аспекты производства и обмена товарами, услугами и т.д. Политическая наука, в свою очередь, будет рассматривать человеческое действие через призму власти и влияния, правовая наука - через право и закон, и т.д. Следовательно, социологическая наука, выделяя и кристаллизируя свой предмет, должна корректно определять собственную познавательную перспективу, найти свой угол зрения и набор вопросов для изучения и понимания человека и его действий, как и собственные подходы, и совокупность принципов интерпретации фактов.
В последнее время некоторые социологи с известными, правда, оговорками отходят от общих рассуждений о человеке и о человеческом поведении. Ж.Т. Тощенко, считая важным такую спецификацию предмета, предпочитает употреблять вместо индивида, человека понятие "личность", выделяя лишь социальные параметры в жизни человека. А.Г. Эфендиев более определенно в центр предмета социологии ставит социальное действие и взаимодействие человека. Но это лишь первые робкие шаги. К примеру, употребление понятия "личности" и выделение лишь социальных параметров его характеристик в принципе мало что меняют, ибо и в экономике, и в политике, и в правовом поле действует человек социализированный, с личностными характеристиками и социальными качествами. А вот что такое социальное действие человека как родовое социологическое понятие, элементарная, но жизнеспособная, саморазвивающаяся микросистема, по А.Г. Эфендиеву, представляет интерес. Стоит рассмотреть точку зрения этого автора подробнее. "Социальное действие, - пишет автор, выделяя курсивом, - это преднамеренный, целенаправленный, поведенческий акт, ориентированный на других, их возможные ответные действия" [3, с. 120]. Внимательное чтение авторского текста не оставляет сомнений: это социальное действие М. Вебера. Автор безоговорочно принял феноменологическую концепцию Питера Бергера, который писал: «что касается строгого определения понятия "социальный", то трудно добавить что-либо к формулировке Макса Вебера, который квалифицировал как "социальную" ситуацию, когда люди в своих действиях ориентируются на других. Переплетение смыслов, ожиданий и поведения, основанного на взаимной ориентации, составляет предмет (курсив мой. - М.М.) социологического анализа» [4, с. 32].
Здесь ахиллесова пята как западных феноменологов, так и наших. М. Вебер, создавая свою теорию социального действия, исследовал процесс наполнения человеческого действия рационализмом, рациональным смысловым содержанием, который сам действующий субъект вкладывает в свои действия. Отсюда и ориентация на других и т.д. Подчеркнем: иные виды действия аффективного, эмоционального свойства, идущие нередко из глубин бессознательного, инстинктов, или по привычке, традиции и т.д., в которых отсутствуют более или менее ясно выраженный смысл или ценностный постулат, Вебер отлучает от понятия социального, считая их не социальными, не рациональными. С другой стороны, социальное действие у Вебера ведет к становлению социальных институтов, структур, регулирующих смысловые взаимодействия, взаимные ожидания и т.д.
Интерсубъективный мир повседневности, который изучают социологи-феноменологи, сплошь и рядом состоит из иррациональных действий, конфликтов, умонастроений людей, групп, направленных как против друг друга, так и институциональных структур и регуляций. Причем наиболее мощные социальные силы, конфликты и социальные потрясения связаны с иррациональностью человеческого поведения. Именно они составляют основную заботу социологии; изначально на их понимание и разрешение, регулирование ориентированы положения о "порядке", "консенсусе", "солидарности", "интеграции" и т.д. Я вернусь более подробно к этим вопросам, здесь же отмечу, что данное противоречие выразилось у А.Г. Эфендиева в том, что его попытка определить "социальное", следуя логике выше приведенного "социального действия", вылилась в нечто более широкое, по его словам, чем "общественное": «Мы рассматриваем термин "социальное", - пишет автор, - в третьем самом широком смысле, как качественно новую, особую, специфическую для человека форму регуляции поведения и порождаемые его свойства человеческой жизни» [3, с. 107].
Считая в целом позицию антропоцентризма, говоря языком социологии - социологического номинализма, исключительно плодотворной, а феноменологическую парадигму - также в целом перспективной, уверен, необходимо найти новую интерпретацию социального поведения человека, взяв за основу не одно направление, а все то научное богатство, которое накоплено социологической мыслью, начиная от Э. Дюркгейма и М. Вебера. Начнем с того, что человек сам по себе, один, не социален. Он приобретает такое качество, когда имеет дело с другим, другими. Следовательно, его действия одновременно выступают как взаимодействия, которые оформляются определенными социальными формами ассоциаций, даже двух, трех людей, выступающие в качестве автономных своего рода социальных единиц, внутри которых складывается повседневная социальная жизнь. Именно в них человеческие действия предстают как элементы более широких структур, т.е. не случайных совокупностей действующих лиц, ориентированных друг на друга, а органично связанных различными сетями зависимости и обладающих волей, свободой и т.д. Индивиды, взаимодействуя внутри таких ассоциаций, общностей, решая свои повседневные проблемы, входят во взаимодействие с индивидами других ассоциаций, выступая, таким образом, как представители различных общностей. Но сами общности формируются как на основе рационального выбора, так и традиционно, естественно, на основе чувств, инстинктивных влечений, родственности и т.д. Нет ни одного человека, индивида, который бы не входил в общности. Здесь он становится личностью, получая социализацию - начиная от семьи, -проникаясь ее интересами, получая признание, любовь, сострадание, защиту и т.д. В общности раскрываются таланты и устремления человека, формируются его интересы и мотивы поведения и т.д. Так складывается и общая матрица его идентичностей.
В свете сказанного мне не кажется малопродуктивным и далеким от истины соображение В.А. Ядова, связывающего предмет социологии с социальными общностями людей. То, что социальные общности являются массовидными, первичными социальными формам
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.