Тощенко Ж.Т. Экономическое сознание и поведение: четверть века спустя (конец 1980-х - начало 2010-х гг.) // Социологические исследования. 2014. № 7. C. 51-63.
Шестопал Е.Б. Четверть века политических реформ в России с точки зрения психологии // Политические исследования. 2015. № 1. C. 136-150.
Юрьева Е. Орден-бонус // Советская Россия. 2015. 24 января.
Bourdieu P. Le precarite est aujourd'hui partour (Precariousness is Everywhere Novadays) // Contre-feux. Paris. 1998. P. 96-102.
Gorz A. Farewell to the Working Class: An Essay on Post-Industrial Socialism. London, 1982.
Hardt M., Negri A. Empire. Cambridge, MA, 2000.
© 2015 г. В.И. ДУДИНА
СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
ДУДИНА Виктория Ивановна - кандидат социологических наук, доцент факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета (E-mail: viktoria_ dudina@mail.ru).
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению изменений, которым под влиянием развития информационных технологий подвергаются социологические теории, данные и методы социологического исследования: прекращение доминирования опросных методов, переключение внимания с теорий на методы работы с данными, изменение характера объяснений, переосмысление представлений о выборке и репрезентативности; демократизация производства знания.
Ключевые слова: методология • производство научного знания • информационные технологии • цифровая социология • перформативность
В социологии к концу первого десятилетия XXI в. на первый план выходит необходимость переосмыслить методологию социологического знания в связи с более широким социальным контекстом. В современной ситуации дискуссии о статусе социологического знания переносятся из области социологической теории в сферу исследовательской методологии и эмпирических исследований.
Некоторые исследователи, в частности Гоулднер [Гоулднер, 2003], утверждают, что "социология столкнулась с наступающим кризисом, наличие которого еще не признается и не понимается" [Savage, Burrows, 2007: 885]. Севидж и Бэррэу отмечают, что социологи занимают маргинальную позицию в исследовательской деятельности. Речь идет не о традиционном выяснении позиции социологии в сравнении с естественными науками, а о месте социологов в структуре институций, занимающихся сбором, анализом, хранением и применением разного рода социальной информации. Долгое время социологам удавалось успешно развивать и использовать методы, ориентированные на сбор сведений об общественных настроениях и ценностных ориентациях населения. В настоящее время складывается ситуация, когда для многих социальных агентов больше нет необходимости обращаться за информацией к результатам массовых опросов [Savage, 2009: 765]. К примеру, телекоммуникационные компании имеют
Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект 14-18-00359.
данные о многочисленных транзакциях и характеристиках своих пользователей, а их получение не требует специальных усилий, являясь побочным продуктом основной деятельности компаний. Большинство академических исследователей не имеют доступа к таким данным. Используя лексику акторно-сетевой теории, можно сказать, что академическая социология перестает быть "obligatory point of passage" (обязательным пропускным пунктом) для агентов, обладающих властью [Savage, Burrows, 2007: 886].
Новейшие тенденции общественного развития, связанные в первую очередь с интенсивным распространением новых информационных технологий и изменением структур производства знания, заставили социологов разрабатывать теории, позволяющие осмыслить происходящие изменения. Новые социологические теории способны стать по-настоящему знанием только в том случае, если они станут способствовать социальным переменам и окажутся включенными в "дискурсы, исследовательские практики, социальные движения и реализацию проектов" [Иванов, 2013: 11]. Однако при рассмотрении влияния таких изменений на форму и сущность социологического теоретизирования социологи практически не уделяют внимания анализу тех следствий, которые эти трансформации имеют для методологии социологического знания. А между тем, изменение характера научного знания с развитием новых информационных технологий требует от социологии революции в области методологии, если социологи претендуют на сохранение места своей науки в ряду современных практик познания.
Изменение характера научного знания. В 1942 г. Р. Мертон сформулировал четыре императива или нормы научного этоса: 1) универсализм (результаты познания должны оцениваться независимо от каких бы то ни было социальных предрассудков); 2) коммунизм или коллективизм (результаты исследований являются общественным достоянием и не должны скрываться от других исследователей); 3) незаинтересованность (беспристрастность, стремление достичь истины, неподвластные воздействию предубеждений и вненаучных интересов); 4) организованный скептицизм (критичность по отношению к собственной работе и к работе коллег) [Merton, 1942; Merton, 1973: 268-278]. В 2008 г. в статье, написанной по результатам онлайн-опроса исследователей Великобритании относительно оценки ими трех из четырех мертоновских норм - универсализма, коллективизма и незаинтересованности - была продемонстрирована их нерелевантность современным реалиям академической жизни [Macfarlane, Cheng, 2008]. По мнению авторов того исследования, на смену принципам коллективизма, универсализма и незаинтересованности приходят принципы капитализма: индивидуализм, партикуляризм и заинтересованность. Такую трансформацию исследователи связали с необходимостью охраны прав на результаты своей работы, стремлением к получению максимальных дивидендов от индивидуального вклада в науку и ростом конкуренции за источники финансирования для проведения исследований. Эти эмпирические данные перекликаются с выводом о появлении таких норм научной деятельности, как собственничество, локальность, авторитарность, ангажированность, экспертиза, описанные аббревиатурой "PLACE" (Proprietary, Local, Authoritarian, Commisioned, Expert) [Ziman, 2000]. Подобное изменение этических норм академической деятельности свидетельствует о серьезных трансформациях в институте науки.
В конце ХХ в. появилось множество концепций, описывающих трансформации в науке (обзор их представлен, например, в [Hessels, Lente, 2008]). Из наиболее цитируемых можно упомянуть концепции перехода к знанию 2-го типа [Gibbons et al., 1994; Nowotny et al., 2001], постакадемической науки [Ziman, 2000], постнормальной науки [Funtowicz, Ravetz, 1993], академического капитализма [Slaughter, Leslie, 1997], тройной спирали [Etzkowitz, Leydesdorff, 1998, 2000; Leydesdorff, Meyer, 2006]. В этих концепциях подмечен ряд общих черт, характеризующих современное научное производство. Если попытаться обобщить эти черты, то получится примерно следующая картина. Во-первых, производство знания приобретает социально-распределенный характер. Если раньше это производство концентрировалось в академических инсти-
тутах и университетах, то теперь места и практики производства знания становятся все более гетерогенными. Наука индустриализуется, связи между ней и индустрией становятся более тесными, научное финансирование все больше опирается на контракты. Во-вторых, подчеркивается прикладной характер такого знания и его изначальная нацеленность на применение. Успех прикладного знания в некоторых областях породил соответствующие ожидания со стороны общества. Для знания, которое производилось преимущественно в академическом поле, его практическое применение было специфическим этапом, отделенным от его создания в пространстве и во времени. Теперь производство знания часто осуществляется непосредственно в контекстах его применения. В-третьих, на смену междисциплинарности приходит трансдициплинарность. Междисциплинарные границы становятся всё менее четкими, на пересечении дисциплин возникают новые исследовательские поля, многие проблемы, которыми занимаются исследователи, по сути, приобретают трансдисциплинарный характер. В-четвертых, появляются новые формы контроля над производством знания. При оценке качества знания традиционные критерии дополняются экономическими, политическими, культурными критериями, а контроль со стороны академического сообщества сопровождается растущим бюрократическим контролем. Поскольку суждения о качестве выходят за пределы одной дисциплины и пересекают академические границы, становится все сложнее определить, что такое "наука".
Можно констатировать, что наука из призвания все больше становится профессией с соответствующими формами контроля, регламентации, ответственности, стандартами эффективности. На ученых усиливается давление относительно соотношения цена/качество, необходимости подсчета эффективности и четкой отчетности. В этих условиях конкуренция за ресурсы часто становится важнее конкуренции за научную достоверность. Складывается впечатление, что современные общества все меньше могут позволить себе такую роскошь, как фундаментальная наука. Науку все чаще призывают на передовую линию решения насущных проблем. И хотя название "наука" все еще служит удобным легитимирующим ярлыком для институционализированных практик познания, функции этого предприятия и внутреннее содержание научной деятельности существенным образом трансформировались. Основная трансформация заключается в том, что знание все в большей мере становится инструментом действия, а не описания или интерпретации реальности. Соответственно, меняется конфигурация взаимодействия производителей и потребителей знания. В науке, как и в экономике, побеждают более эффективные решения, а достоверность и доказуемость становятся не условиями, а функциями эффективности. В свою очередь, эффективность знания определяется не столько соотношением затрат и результатов, сколько возможностью использования знания для достижения практических целей. Применительно к социологии этот тезис можно подтвердить примером широкого распространения массовых опросов как более эффективного, по сравнению с другими социологическими методами, средства описания социальной реальности и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.