электронной карты социологов всего мира, что послужит ресурсом для глобального сообщества и будет способствовать использованию социологами социальных медиа с целью привлечения внимания к непростым контекстам и проблемам. МСА - организация, которая хочет изменить мир, и благодаря нашим участникам в организации присутствует широкое разнообразие социологических перспектив и методологических подходов. Теперь, когда я озвучила приоритетные направления своей будущей работы в МСА, мне остается претворить планы в действия, конечно, с помощью вашей конструктивной критики и при вашем активном содействия.
© 2015 г. М. БУРАВОЙ
СОЦИОЛОГИЯ И НЕРАВЕНСТВО
От Папы Франциска до Томаса Пикетти. За последние четыре года вопреки многим ожиданиям тема неравенства снова вышла в ряд самых актуальных. В полемику о проблемах неравенства включились самые неожиданные персоны. Избранный в 2013 г. Папа Франциск - первый иезуит, занявший этот пост, первый понтифик, представляющий Аргентину и глобальный Юг в целом, - резко осудил масштабы неравенства в мире. Спустя шесть месяцев после избрания он произнес свое первое апостольское послание.
<...>
Заявленная Папой радикальная программа вполне в духе ранних произведений Маркса. Его безусловно вдохновила теология освобождения. Обсуждая два типа неравенства - эксклюзию и неравенство инклюзии - Папа явным образом фокусирует внимание на первом из них в ущерб второму. Тезис 1 ставит акцент на эксклюзии как явлении, которое игнорируется традиционными экономическими подходами (Тезис 2). В результате в обществе нарастает насилие (Тезис 5), а это рождает требование восстановить в правах обездоленные слои населения (Тезис 6). Папа специально проводит разделительную линию между эксклюзией и эксплуатацией, хотя и признает, что эти явления тесно между собой связаны. Увеличение резервной мобильной армии труда стимулирует неравенство инклюзии, что лишает эксплуатируемые слои возможности оспаривать существующий порядок распределения.
Критические аргументы против эксклюзии принадлежат выходцу из страны, находящейся в южном полушарии. Однако аналогичные явления все чаще становятся реальностью и в странах северного полушария. И здесь мы видим геттоизацию расовых меньшинств и прекариат, проникающий в сами основания социо-экономической лестницы. Второй тип неравенства - неравная инклюзия - подвергается не менее острой критике. Вопреки всем ожиданиям, ее источником стало сообщество ученых-экономистов. Большинство из них не особенно волнует неравенство. По их мнению, основной его причиной становится прибыль, полученная благодаря "приращению производительности" или инвестициям в человеческий капитал. Они полагают, что социальное неравенство - это якобы справедливый и неизбежный итог экономического
Доклад М. Буравого на XVIII Конгрессе Международной социологической ассоциации (июль 2014 г.) (печатается с сокращениями) - ред. Полный текст доклада размещен на сайте журнала (socis@isras.ru) в авторской редакции. См. содержание № 7, 2015 г.
роста. Однако далеко не все согласны с подобной точкой зрения. В сообществе экономистов появилось группа ученых, отошедших от экономической ортодоксии. В неё вошли Дж. Гэлбрейт, лауреаты нобелевской премии Дж. Стиглиц и Амартья Сен. Они настаивают на том, что рост неравенства и его превращение в фактор маргинализации имеет причиной необузданную экспансию рынка. В 2014 г. молодой французский экономист Т. Пикетти выпустил книгу "Капитал в XXI веке", ставшую бестселлером. Удивительно, что довольно скучный том объемом в 600 страниц поразил воображение не только ученых, но и политиков, людей бизнеса.
Пикетти и его команда аккумулировали огромный массив данных о неравенстве доходов и распределении национальных богатств за два с половиной века. В их базе данных представлено наряду с США и Европой неравенство в нескольких крупных развивающихся странах. Данные показывают, что между 1930 и 1970 гг. фиксировалось отклонение от обычных трендов, выраженное в уменьшении масштабов неравенства. Нарушение обычной динамики было вызвано мировыми войнами и экономическим кризисом. В последние десятилетия динамика неравенства вернулась к показателям XIX века, и никаких факторов, способных нарушить эту тенденцию, не наблюдается. Пикетти называет это явление возвратом к патримониальному капитализму прошлого и его практикам неограниченного наследования привилегий и богатства. Эти утверждения подрывают базовые принципы неоклассической экономики и делают необходимым появление новых теорий капитализма. Работа Пикетти не свободна от ограничений: он изучает только одно измерение неравенства - неравенство инклюзии в капиталистическом обществе. Характер используемых им данных (данные по налогообложению), то внимание, с которым он изучает эндогенные следствия функционирования рынков, превалирование в используемой им базе богатых стран -все это приводит к тому, что в поле его зрения оказывается нарастающее неравенство инклюзии, эксклюзия остается за рамками рассмотрения в его работе.
Было время, когда неравенством занималась исключительно социология. Однако Папа Римский и экономисты-неортодоксы отняли у социологов пальму первенства в ее разработке. Мы, социологи, проигрываем им игру на своем поле. Вместе с тем, надо признать, что ни у Папы, ни у экономистов нет настоящих ответов на вопросы, которые они ставят. Папа Римский призывает общества взять на вооружение новую этику любви и сочувствия. Однако, как сам он ни пытался, не смог дойти до конца в разоблачении сексуального насилия в церкви, не смог изменить консервативные взгляды церкви на вопросы гомосексуальности, контрацепции, разводов и абортов. Папа Римский занял радикальную позицию по вопросам экономики, но ему не удалось серьезно продвинуться в социальных вопросах. И, несмотря на это, я настаиваю, что именно в социальной области появятся настоящие вызовы неравной инклюзии и эксклюзии. Решения вопросов неравенства, которые предлагает Пикетти, вращаются вокруг идеи повышения налогов для богатых и сверхбогатых. Но откуда вдруг возьмется политическая воля вводить подобные налоги? У Пикетти нет политической теории, теории государства, теории общественных движений, теории культуры и, самое важное, теории капитализма. Он предложил формулу растущего неравенства, но факторы, влияющие на входящие в нее переменные (отдача на капитал и экономический рост), он оставил без объяснения. В результате он колеблется между радикальной стохастикой, согласно которой "все возможно", и радикальным эмпиризмом, полагающим, что существующие тенденции не претерпят существенных изменений.
Но мы - социологи. Мы не станем апеллировать к морали, не станем полагаться на то, что deus ex machine наполнит политиков волей к изменениям. Мы занимаемся реальными движениями, в которых участвуют реальные люди, находящиеся в реальных отношениях друг с другом, проживающие жизнь в той реальности, которая им дана. Из каких источников Папа черпает свои идеи неравенства, если не из программ социальных движений аргентинского народа? Пикетти начинает свою книгу расска-
зом о бастующих горняках Мариканы в Южной Африке. Но с тем же успехом он мог бы начать ее рассказом о движении "Захвати Уолл-стрит" (Occupy Wall Street) или движении "Индигнадос" (Возмущенные). Продираясь сквозь частокол экономических данных, Пикетти теряет шахтеров Мариканы из поля зрения. И Папа, и Пикетти - это проецирование в религиозную и экономическую сферу того влияния, которые обретают новые социальные движения, в чьих программах находит отражение растущая озабоченность общества проблемой неравенства. Поэтому наша задача в том, чтобы повернуться лицом к самим этим движениям.
Волна социальных движений 2010-2014 гг. Многие полагали, что одновременное избрание Барака Обамы и наступление финансового кризиса 2008 г. вернут к жизни организованный капитализм, который будет регулировать банковскую деятельность и перераспределять национальные богатства. Однако действительность оказалось далекой от ожиданий. Новая американская администрация способствовала консолидации глобальной власти финансового капитала. Ее усилия пришлись на период, когда страны и континенты пожинали последствия кризиса, а социальный протест обретал новую траекторию. Серьезные изменения в программах социальных движений произошли в период с 2010 по 2013 год. В начало этой траектории я положу трагедию самосожжения Мохаммеда Буазизи 17 декабря 2010 г.
Буазизи не первым был тунисцем, совершившим акт самосожжения. Тогда почему именно его поступок стал точкой рождения социального движения, которое в течение месяца свергнет 23-летнюю диктатуру Бен Али? Буазизи приехал из Сиди Бузида, маленького города в центральной части Туниса. В этом городе социальное возмущение было особенно велико: крупные агрофирмы лишали фермеров их земель, шахтеры, работающие на добыче фосфатов, теряли работу из-за притока мигрантов, выпускники высших учебных заведений не могли найти работу. В Буазизи недовольство кристаллизовалось и стало катализатором протеста, который охватил весь Тунис, включая благополучный Север. На севере страны волна протеста захватила специалистов, входящих в средний класс, а также профсоюзы, которые сформировали основы гражданского общества. Президент Али был любимчиком Запада. Он не только сдерживал натиск исламистов, но и без колебаний следовал неолиберальной модели, соединившей политику затягивания поясов и экономические привилегии для узкого круга бенефициаров, связанных с его семьей. Средние классы все чаще чувствовали себя обделенными щедротами диктатуры, растущее недовольство толкнуло их в ряды набирающего силу движения. В этом случае снова сходятся вместе протесты, вызванные расширяющейся эксклюзией, и возмущение, рожденное неравенством инклюзии.
Революция в Тунисе дала толчок революции в Египте 25 января того же года. Три недели спустя президент Х. Мубарак, правивший страной 30 лет, был свергнут. И в этом случае все началось еще до возмущений в Тунисе и протестов рабочих и молодежи, недовольных экономической политикой властей. На площади Тахрир массы людей ощу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.