Современная историография КНР о «китайском социализме» Чжу Дэ
© 2012 И. Пожилов
В статье представлен анализ наиболее значимых публикаций историков КНР последнего десятилетия, посвященных представлениям одного из лидеров КПК первого поколения маршала Чжу Дэ о строительстве «социализма китайской формы». Разработанную им концепцию социалистического строительства сегодня в Китае принято считать первой в руководстве КПК попыткой отыскать собственную, «китайскую форму» социализма, отличную как от советской модели, так и казарменного коммунизма. Затронута активно обсуждаемая китайскими историками проблема восстановления подлинного статусного портрета Чжу Дэ и его реального вклада в победу революции и созидание Нового Китая. Ключевые слова: Чжу Дэ, «китайский социализм», социально-экономическое строительство в КНР, проблемы историографии КПК
В 2010 г. в Сянгане вышел двухтомник Гу Цзэсюя «Другая биография Чжу Дэ: с благодарностью и ненавистью к Мао Цзэдуну»1, вызвавший широкий резонанс среди читающей публики в Китае. Независимый автор представил маршала в качестве едва ли не равновеликой и альтернативной Мао Цзэдуну фигуры2 (а не номинально четвертым по рангу коммунистическим лидером первого поколения, как принято считать в КНР)3 Однако нельзя сказать, что такой политический портрет Чжу Дэ стал для китайского читателя полным откровением и тем более сенсацией.
Ветераны революции, к примеру, вряд ли могли не заметить, как с конца 1930-х гг. активно и целеустремленно начала перелицовываться история КПК и Народно -освободительной армии, сопровождаясь в первую очередь забвением революционных заслуг Чжу Дэ4. Параллельно, вырастая из цзинганшаньской мифологии, оформлялись «военные идеи» Мао Цзэдуна5 — важнейшая опора его авторитета и культового образа. После провозглашения КНР6 дело пошло быстрее, и к 1951 г. из двух «великих вождей Чжу и Мао» остался один7, следом исчезло само понятие «главком НОАК», а вместо одного «отца Красной Армии» их появилось сразу десять. Замалчивались или меняли автора поистине новаторские и опережавшие время идеи Чжу Дэ, связанные с социально-экономическим строительством, коренным обновлением облика правящей партии и переносом ее усилий с истерических политико-идеологических кампаний на удовлетворение элементарных потребностей людей, выводом из-под контроля КПК и переподчинением вооруженных сил государственной власти, внесением радикальных перемен во внешнюю политику и т.д. Одновременно подтягивались к «нужному» уровню прежде
Пожилов Игорь Евгеньевич, кандидат исторических наук, доцент Тамбовского государственного университета. E-mail: pozhilov1@yandex.ru.
никогда не игравшие заглавных ролей умелые и эластичные функционеры, «профессиональные редакторы» резолюций ЦК.
В старой военно-политической элите знали и о другом: по-братски разделив с Мао титул вождя в первые годы вооруженной борьбы против власти Гоминьдана, Чжу Дэ не только никогда более не претендовал на лидерство, но и избегал самой возможности оказаться чуть ближе к властной вершине, как было в случае с постом председателя КНР в 1959 г., когда он спешно отказался от него в пользу Лю Шаоци.
«Двух светил на небе не бывает», — следуя этому древнему изречению, маршал тем не менее оказался не в силах избежать естественного почитания в массах, которое долгое время оставалось вполне сопоставимым с искусственно раздутым авторитетом Председателя; не удавалось ему и постоянно хранить молчание, когда вскоре после победы революции Мао Цзэдун повел страну тем самым «извилистым путем», который обернулся тупиком «культурной революции».
Не являвшееся свидетелем летописной ревизии более молодое и грамотное поколение китайцев также вполне готово непредвзято взглянуть на прошлое. Почва для адекватного понимания монографии Гу Цзэсюя не без успеха подготавливалась усилиями ряда представителей официальной историографии КНР, за последние десять лет значительно продвинувшихся в восстановлении подлинной персональной истории КПК.
Вместе с тем, следует признать, что в отличие от «неформального» течения в китайской историографии и трудов зарубежных ученых8, официальная историческая наука КНР еще не сделала принципиального шага на этом пути — роль и место Чжу Дэ в революционной борьбе и созидательной деятельности КПК так и не подверглись пересмотру по существу. В значительной мере воспроизводству ходульного, примитивного образа полководца способствуют художественно-публицистическая литература, печатные СМИ, телевидение и кино. Бдительно следят за чистотой канона «старые» и «новые» левые, с ходу предавая анафеме хоть в чем-то отличное от устоявшегося видение заслуг Чжу Дэ и Мао Цзэдуна9.
В результате ныне если и не доминирующим, то до конца далеко не искорененным остается подход к освещению биографии Чжу Дэ, предполагающий в максимуме отношение к нему как к ближайшему соратнику Председателя, видному партийцу и военачальнику, с колебаниями по минимуму от толкового «подручного» Чжоу Эньлая либо Лю Шаоци10 до совсем уж «деревенского простачка», способного разве что таскать на себе мешки с просом для пропитания непонятно чем занятых бойцов.
Самым же порочным стереотипом восприятия Чжу Дэ в массовом сознании является его имидж улыбчивого и недалекого увальня, которому (при том что его некогда называли «красным Бонапартом») странным образом не свойственны ни твердость, ни решимость, ни жестокость (без чего он не дослужился бы и до комвзвода «классовой» армии). Но, главное — ему, прежде удостоенному титула «благословенный воин-ученый», не присущи ни чувство собственного достоинства, ни привычка самостоятельно мыслить. Такая изощренная подача исторической личности не оставляет ей ни малейшего шанса претендовать на что-то большее, нежели умиление обывателя.
И все же закостенелые догмы и табу, касающиеся личности Чжу Дэ, постепенно исчезают со страниц серьезных исторических изданий Китая. К качественно новым выводам и оценкам объективно подталкивает исследователей постоянно пополняющийся массив опубликованных документальных и мемуарных источников.
Общественный и исследовательский интерес в КНР к фигуре Чжу Дэ на протяжении последних десятилетий был постоянен, разве что заметно возрастая в связи с юбилейными датами11. В 1978-2000 гг. количество публикаций его сочинений, посвя-
щенных ему биографических исследований и статей в исторической периодике составило более 400. В последнее десятилетие таких публикаций было несколько меньше, но они значительно превосходят материалы предшествовавших лет по уровню фундирован-ности и полноты научного аппарата. В целом сдвиг от порожней риторики к вескому аргументу просматривается вполне определенно.
В исследованиях историков КНР наметился поворот к тем аспектам деятельности и мысли Чжу Дэ, которые ранее практически не затрагивались, например, к его роли в партийно-государственном, социально-экономическом и культурном строительстве после 1949 г. Особое место в ряду такого рода вопросов занимают те, что имеют отношение к активному участию главкома в разработке таких средств и методов продвижения к социализму — «социализму китайской формы», которые «отвечают особенностям Китая» и «имеют важнейшим критерием улучшение жизни народа».
В этой связи необходимо подчеркнуть, что в ряде работ обосновывается, хотя и довольно робко, совершенно немыслимый прежде тезис о формальном и репутационно-меритарном праве, которым обладал Чжу Дэ, — обращаться к партии и выходить в массы не только с некими «дополняющими», «развивающими идеи Мао Цзэдуна» призывами и сентенциями, но самостоятельно формулировать установки программного значения.
Такой подход имеет прямое отношение к пересмотру функциональной роли маршала в партийной истории. По мнению Цзян Тайжаня (на сегодняшний день, пожалуй, ведущего исследователя взглядов и деятельности Чжу Дэ), он выполнял «нейтрали-заторскую, стабилизирующую» миссию, латентно смягчая проявления крайностей «правого» и левого толка и сводя разногласия в партийных верхах к компромиссу. Уникальная статусная позиция Чжу Дэ, считает Цзян Тайжань, обусловливалась двумя факторами: «высочайшим, уступавшим только Мао Цзэдуну» авторитетом и, в отличие от вождя, Лю Шаоци, Чжоу Эньлая и других руководителей партии, — «идентичностью позитивного восприятия» его большинством в КПК12.
Так или иначе, к суждениям Чжу Дэ прислушивались, а это уже общепринятый тезис, благодаря его колоссальному опыту и знанию ситуации в стране (в части «изучения и обследований» на местах он не имел конкурентов в Политбюро). Как «реалистический стиль» определяет ряд исследователей и его незаурядную способность к теоретическим обобщениям и прогнозированию перспектив: в высшем эшелоне КПК главком едва ли не в единственном числе имел сколько-нибудь систематическое экономическое образование и признавался «наиболее читающим руководителем» — знатоком марксистской классики13.
Наконец, касаясь предпосылок включения Чжу Дэ в процесс теоретического поиска модели развития с учетом национального своеобразия, его современные биографы указывают, что ему раньше многих других руководителей КНР пришлось заняться хозяйственной работой. К 1949 г. он свободно ориентировался во многих проблемах аграрного сектора, производственной и снабженческо-сбытовой кооперации, торговли, получил представление о промышленных проблемах и инфраструктуре Северного Китая. Уже в 1946 г. он по поручению Мао Цзэдуна принял на себя ответственность за упорядочение и наращивание мощностей военно-промышленного комплекса в освобожденных районах и обеспечение полевых группировок НОАК необходимым снаряжением, боеприпасами и продовольствием14. Некоторые исследователи полагают, что навыки решения производственно-хозяйственных вопросов и интерес к изучению экономической науки главком прибрел еще раньше. В 1941 г., когда в опорных антияпонских базах КПК развернулось «движение за развитие производства», Чжу Дэ стал одним из инициаторов и непосредственным руководителем «движения» в северной Шэньси, провозгласив его основной це-
лью «улучшение материальной жизни народа»15. На наш взгляд, обращение биог
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.