научная статья по теме СОВРЕМЕННЫЙ ТЕРРОРИЗМ КАК НЕОЯЗЫЧЕСТВО: ИНТЕРВЬЮ А.С. ГОГУНА С ПРОФЕССОРОМ УНИВЕРСИТЕТА ИМ. БАН-ИЛАНА (РАМАТ-ГАН, ИЗРАИЛЬ) А. ГЕЙФМАН История. Исторические науки

Текст научной статьи на тему «СОВРЕМЕННЫЙ ТЕРРОРИЗМ КАК НЕОЯЗЫЧЕСТВО: ИНТЕРВЬЮ А.С. ГОГУНА С ПРОФЕССОРОМ УНИВЕРСИТЕТА ИМ. БАН-ИЛАНА (РАМАТ-ГАН, ИЗРАИЛЬ) А. ГЕЙФМАН»

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ГОГУН

кандидат исторических наук, докторант Свободного университета г. Берлина

(Берлин, Германия) Тел.: (812) 534-28-28; Е-таИ: a.gogun@fu-berlin.de

АННА ГЕИФМАН

профессор университета им. Бан-Илана (Рамат-Ган, Израиль) Тел.: (812) 534-28-28; E-mail: poltorak2006@yandex.ru

В интервью, данном израильским профессором Анной Гейфман журналу I для ученых «Клио», прослеживается взаимосвязь современных террористических акций с историей терроризма. А. Гейман усматривает в них не только результат соприкосновения традиционного и городского обществ, но и бунт архаичного по своей природе язычества против монотеизма.

Ключевые слова: терроризм, теракт в Бостоне, А. Гейман, В.М. Чернов, эсеры.

СОВРЕМЕННЫЙ ТЕРРОРИЗМ КАК НЕОЯЗЫЧЕСТВО*

А. Гогун: Скажите, пожалуйста, несколько слов о себе.

Анна Гейфман: Я родилась в Ленинграде в 1962 г., откуда наша семья в 1976 г. переехала в Америку. Папа хотел в США, мама в Израиль. Спорили-спорили, в конце концов решили, что едем в Штаты. Папа говорил, что, мол, пускай дети выучатся и уже потом решат сами, где им жить. Вот у меня и ушло тридцать лет, прежде чем я решила, наконец, переехать в Израиль. Не скажу, что я жалею о том, что произошло: я в Америке окончила школу, Бостонский университет, а потом Гарвард, где защитила докторскую диссертацию...

А. Гогун: Магистерскую и докторскую?

Анна Гейфман: Да. И потом, в 1990 г., вернулась в Бостонский университет уже преподавать. И работала там более двадцати лет. И даже когда в 2007 г. переехала в Израиль, продолжала часть времени преподавать там. Теперь живу в Израиле постоянно, но связи с Бостонским университетом остались, и меня приглашают преподавать там летнюю сессию.

А. Гогун: Родиной считаете Россию, Израиль, Америку или все три страны?

Анна Гейфман: Если имеется в виду место, где я родилась, то это, естественно, Россия. Если настоящая родина, то, конечно, Израиль. А Америка - это был очень интересный, значимый и комфортный транзит - тридцать лет. Напрашивается аналогия, где евреи даже больше -сорок лет! - ходили по пустыне после выхода из рабства. Есть масса объяснений, почему нужно столько лет мотаться нам непонятно где, а только потом вернуться домой.

На самом деле в пустыне было, может быть, даже очень неплохо; манна с неба сыпалась. Все давалось буквально свыше. Но смысл - не там, и до него еще нужно дойти. Вот у меня немного ощущение от Америки такое. Там было очень комфортно, безопасно, удобно устроено. Прежде всего, работа замечательная.

А. Гогун: В Бостонском университете?

Анна Гейфман: Да, это один из ведущих университетов. В Принстоне опубликовала свою первую книгу. В Стенфорде я собирала документы в Гуверовском архиве. То есть профессионально Америка мне позволила максимум.

Помимо этого, мне очень повезло с учителями. В Бостонском университете был Норман Наймарк. Он моим бакалавриатом руководил, а потом был моим научным руководителем в магистратуре. Он научил меня прилично

* Интервью подготовлено при поддержке фонда Петра Малофея и Николая Клида Канадского института исследований Украины (аив).

писать по-английски, не говоря уже об азах историографии, источниковедения.

А. Гогун: А защищались вы в докторантуре у.

Анна Гейфман: Ричарда Пайпса, наиболее известная работа которого - «Россия при старом режиме». Пайпс -крупнейший исследователь России и СССР, может быть, самая значимая фигура в современной историографии, но для меня не менее важно, что он оказался для меня идеальным учителем: он никогда не подавлял мою инициативу, давал самостоятельно развиваться, но при этом и я, и другие аспиранты всегда чувствовали, насколько у него высокая планка. И в человеческих отношениях тоже. Я окончила Гарвард в 1990 г., но связь у нас сохранялась и в дальнейшем. В прошлом году он с женой приезжал в Израиль. Было очень приятно увидеться.

А. Гогун: Норман Наймарк был вторым руководителем?

Анна Гейфман: Нет, он к тому времени уже ушел из Бостонского университета в Стенфорд. Незадолго до того, как я защитилась. Очень вовремя, кстати, ушел. Он всегда мечтал уехать в Калифорнию, и вскоре после того, как получил там работу, я заняла эту освободившуюся должность на историческом отделении Бостонского университета. Разумеется, там был конкурс - человек двести подали заявку на его место, если не больше.

А. Гогун: Он изучает дипломатию и сам дипломатичный.

Анна Гейфман: Он очень дипломатичный, но главное - заботливый, беспокоится о своих студентах. Тоже не позволял «срезать углы»: «Так нельзя писать! И вот здесь. Давай переписывай».

А. Гогун: И о чем тогда был бакавлариат, магистерская работа, по каким темам?

Анна Гейфман: Для получении степени бакалавра нужно было просто курсовые работы писать и на экзаменах «двоек» не получать. А магистерская была посвящена биографии Чернова. Лидер партии социалистов революционеров, идеолог террора. Именно он и придумал оправдание терроризма для эсеров.

А. Гогун: Для российской повседневности, так сказать.

Анна Гейфман: Сочетание марксизма и народничества - это была такая солянка. С одной стороны, народник, конечно, наследник «Народной воли», а с другой стороны, без марксизма уже было некуда. Поэтому Чернов придумал, как сочетать те разные идеи, хотя марксизм не предполагает индивидуальный террор как средство борьбы. Ведь что движет историю вперед по Марксу? Классовая борьба. Не индивидуальные выступления.

А. Гогун: Развитие экономических отношений, а террор - это не важно.

Анна Гейфман: Кого-то там убьют, а его просто заменят другим таким же представителем правящих классов, и все.

А. Гогун: И как эсеры это диалектическое противоречие снимали?

Анна Гейфман: Эсеры применяли старый уже к тому времени аргумент об особом пути России в условиях ХХ в. Об особом пути говорили не только славянофилы, но и западники, в том числе и социалисты. Они не хотели, чтобы Россия превратилась полностью в европейскую страну. Особенно после революций 1830 и 1848 гг., которые, с точки зрения социалистов, были проиграны, так как народные интересы были «преданы буржуазией». Поэтому российские социалисты, видя в своей стране часть Европы, все же избирали «особый путь», без капитализма, который нужно было как-то «проскочить» и - прямо в заветный социализм.

Поэтому они и искали что-то такое особенное в России и нашли общину. У российских крестьян коллективное сознание более развито, чем в других странах, потому что они все работают вместе и на общинной земле. И нет этого индивидуализма: человек человеку - волк. Нет и соревнования. По словам социалистов, крестьяне - примитивные коммунисты, хотя они об этом не догадываются. Но социалисты, которые уже такие в своем сознании развитые, просто пойдут и объяснят крестьянам, что те -коммунисты на самом деле. Вот такое сочетание русской общины и марксизма. И Маркс, кстати, считал, что Россия тоже довольно-таки «special». В других местах террор, например, пустая трата сил, а в России... ну, ладно уж, пусть, хоть что-то прогрессивное.

После 1861 г. крестьяне начали уходить из общины в города. Петербург в два раза вырос за десять лет. И уходили молодые люди в основном, оставляли семьи. Это тот слой, откуда вербовали террористов - «дислоцированных личностей», по словам американского исследователя Роберта Лифтона.

А. Гогун: Маргиналы.

Анна Гейфман: Кстати, сегодня похожая ситуация. Например, возьмем недавний Бостонский теракт. Исполнители - два брата - вышли из традиционной культуры, где старший мог приказать младшему и тот не мог ослушаться. В новую реальность после иммиграции они просто не вписались. Это маргиналы, люди, у которых корни уже совершенно подорваны. Каждый существует, как свободный радикал, который из той культуры вышел, а в другую не пришел еще. Он как бы в вакууме, где тысячи таких же потерянных людей. В психологии это называется «historical dislocation» - историческая дислокация. Это замечательная парадигма, которую описал Лифтон (Lifton) -я ею пользуюсь всегда, многие пользуются. Когда одна культура или одна доминанта какая-то культурная или временная кончилась, а новое только начинается, в зазор попадают люди, которым очень тяжело не «потеряться». В России молодой человек выходил из общины, где он был частичкой, винтиком. Он и решения принимать не умел, не умел выбирать, решать, с кем ему по пути, а с кем - нет, не знал, как вообще жизнь устроена, куда ему идти. Эти вопросы просто не были частью общинного сознания.

Но вот он выходил из деревни, где все за него было решено, попадал в город, оказываясь в каменном мешке, во-первых, а во-вторых, он был абсолютно один, но не мог функционировать на уровне своего отдельного «я», которое у него не было развито. Это современному человеку трудно понять, потому что мы привыкли, что если мы даже члены какой-то общины, то все равно являемся личностями. У нас представления о собственной персоне как об отдельном человеке.

А от тех «дислоцированных» людей требовалось быть личностями, коими они не являлись, - и это был ужас, внутреннее смятение, состояние замешательства, потерянности, собственной несостоятельности. У бывшего крестьянина было то, что называется по-английски «anxiety» - такая тревожность сильнейшая, ни к чему не привязанный страх. Не страх чего-то конкретно, а вообще

страх, может быть связанный с собственной несостоятельностью. В источниках эту тревожность можно потрогать пальцем. Вот таких людей вербовщики и выискивали. Приходит к такому человеку агитатор и говорит: «Ну что, плохо тебе?» - «Ой, как плохо!» - «Иди к нам!» И создавали ему симуляцию общины: группа, организация, и там товарищи новые. Коллектив. И ему давали новую идеологию взамен церковной соборности, которую он потерял.

А. Гогун: А сейчас тоже, если брать буквально 1990-е, очень многие криминальные группировки - они основаны деревенскими крепкими парнями, вчерашними колхозниками. Например, «тамбовцы». Крестьянин из Тамбовской области - Барсуков (Кумарин). Пришел в город и стал главным бандитом Петербурга, а едва ли не весь руководящий состав ОПГ был - казаки-украинцы. В частности, зарубленный вп

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком