СПОРЫ О ВИЗАНТИЙСКОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛИЗМЕ Рец. на кн.: Кущ Т.В. НА ЗАКАТЕ ИМПЕРИИ: ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СРЕДА ПОЗДНЕЙ ВИЗАНТИИ. ЕКАТЕРИНБУРГ: ИЗД-ВО УРАЛ. УН-ТА, 2013. 456 с.
Знаменательным событием в жизни российского византиноведения стало появление новой монографии Т.В. Кущ, едва ли не самого продуктивного представителя среднего поколения Уральской византиновед-ческой школы, об интеллектуальной среде палеологовской Византии1. Актуальность данного исследования трудно переоценить - она определяется значимостью самого феномена интеллектуализма во всемирной истории. Действительно, роль интеллектуалов не сводима к влиянию в одной лишь знаниевой сфере, к прорывам в одной лишь области - познания мира, хотя и этого было бы достаточно для нескольких книг. Влияние интеллектуалов много шире и всеохватнее. Они не только создают модели воспитания и образования, соответствующие высшим ценностным ориентирам, но и определяют новое качество жизни общества, основанного на принципах свободы, самоценности личностного начала, высокой оценке креативных способностей человека, на признании превосходства культуры над природой, приоритета духовности над прагматикой и стихией потребления. Актуальность монографии Т.В. Кущ усиливается остротой поднятых проблем - особым социокультурным статусом носителей интеллектуализма в поздней Византии, в обстановке небывалого культурного подъема, далеко не бесспорно обозначаемого порой византинистами как «Палеологовское Возрождение», и одновременно в условиях жесточайшего кризиса самих устоев Византийской империи. Здесь со всей остротой встает экзистенциальный вопрос - способна ли была интеллектуальная элита Византии осознать всю тяжесть турецкой угрозы для самого существования византийской политии и предложить оптимальные стратегии выживания? Лежит ли на интеллектуальной элите Византии ответственность за финальную трагическую участь Константинополя и империи? И надо сразу отдать должное автору - ее труд соответствует высоте заявленных притязаний.
Успешность и результативность исследовательского дискурса задается полнотой источниковой базы. Т.В. Кущ критически изучены разнообразные письменные источники - нарративные тексты, среди которых выделены риторические сочинения византийских авторов последней трети XIV - первой половины XV в. (энкомии, монодии, экфрасисы, синкрисисы и др.), исторические повествования Никифора Григоры, Иоанна Кантакузина, Дуки, Лаоника Халкокондила, Георгия Сфранд-зи и других, богатая византийская эпистолография, где одному лишь
1 Кущ Т.В. На закате империи: интеллектуальная среда поздней Византии / под ред. М.А. Поляковской. Екатеринбург, 2013.
Димитрию Кидонису принадлежит более 450 писем. Помимо этого задействованы актовый материал и данные просопографии изучаемой эпохи.
Надежной гарантией продвижения вперед в освоении заявленной темы выступают широта и глубина историографического экскурса. Несмотря на относительную молодость проблематики интеллектуальной истории Византии, определенные предпосылки к ее постановке были заложены уже в работах первых византинистов по истории культуры, литературного творчества, образования и воспитания, богословской и натурфилософской рефлексии палеологовской эпохи. Признавая приоритет американского византиниста И. Шевченко в изучении интеллектуальной жизни поздней Византии, стоит лишь вспомнить его монографию 1981 г.2, автор справедливо отмечает появление в последние десятилетия новых трендов в понимании интеллектуального наследия поздней Византии: здесь и повышенный интерес к конструированию образа «другого» в поздневизантийских текстах - будь то «латинянин», «франк» или «турок»; здесь и пристальное внимание к формам интеллектуальной коммуникации, и микроструктурный анализ интеллектуальных сообществ столицы и провинциальных центров, и изучение деятельности отдельных персон в русле новейшей Personale Geschichte и пр. Всем этим вызовам новейшей византинистики Т.В. Кущ находит дальнейшее продолжение, артикулируя новые аспекты исследовательского поиска - анализ институциональных оснований сообщества византийских интеллектуалов; изучение социально-психологических реакций и поведенческих моделей интеллектуальной элиты в экстремальных условиях; осмысление уникального опыта интеллектуализации власти в Византийской империи и некоторые другие.
Обновлению знания способствует и методологический инструментарий, избранный Т.В. Кущ. Ею продуктивно используются методы интеллектуальной истории, в основе которых лежат классические труды Томаса Куна3, Мишеля Фуко4, Гастона Башляра5 и Луи Альтюссера6 с их идеями смены парадигм, или эпистем, приемы микроисторического анализа, разработанные Карло Гинзбургом7 и его последователями, методы новой социальной истории, убедительно продемонстрированные Робертом Дарнтоном8. Но, пожалуй, решающая роль в монографии отводится просопографическому методу, обоснованному Майклом Арн-
2 Sevcenko I. Society and intellectual life in Late Byzantium. L., 1981.
3 Kuhn Th.S. The structure of scientific revolutions. Chicago, 1962 (n. ed.: 2012).
4 Foucault M. Intellectuals and power // Language, counter, memory, practice / Ed. by D. Bouchard. Ithaca, 1980. P. 205-217.
5 Bachelard G. The formation of the scientific mind. Bolton, 2002.
6 Althusser L. Philosophy and spontaneous philosophy of the scientists [repr. ed.]. 2012.
7 Ginzburg C. Clues, myths and the historical method. Baltimore, 1989.
8 Darnton R. Gens de lettres, gens du livre. P., 1992.
хаймом, Анри Шастаньолем и Тимоти Барнсом9. В соответствии с его канонами автором составлено досье на каждого из 152 византийских интеллектуалов 1371-1453 гг., в которых отражены происхождение, семья, родственные и дружественные связи, образование, карьера, круг общения и перечень авторских сочинений. Составленная выборка характеризуется как естественным образом сложившаяся, на основе которой предоставляется возможность реконструировать фундаментальные характеристики сообщества византийских интеллектуалов в целом. Этот метод применен безупречно, в лучших традициях уральской школы византиноведения. Учет поколенной сменяемости по линии наставничес-ко-ученических связей (учитель - ученик - ученики учеников) позволяет Т.В. Кущ подойти к пониманию смысла интеллектуальной трансформации в Византии, произошедшей к середине XV в.
Убедительна структура монографического исследования Т.В. Кущ. К интересным новым наблюдениям приводит социокультурный анализ поздневизантийской интеллектуальной среды, проделанный автором. При очевидной устойчивости и постоянстве эта среда не была единой: выделялась элита, определявшая духовный климат в византийском обществе; ей противостояла интеллектуальная периферия; различались сторонники исихазма, паламизма и их противники, латинофилы, туркофилы и ортодоксы. Менее 10% интеллектуалов принадлежали к аристократическим кланам, включая представителей правящей династии. Подавляющая же масса происходила из средних слоев, из самой гущи народа, демонстрируя открытость византийского общества, редкие для Средневековья возможности вертикальной социальной динамики в Византии благодаря образованию и интеллектуальным талантам. Это -служители церкви, учителя, врачи, юристы, военные. Треть интеллектуалов смогла достичь положения знати, конвертируя индивидуальный высокий уровень образованности и личные способности в социальный капитал.
Как справедливо отмечает Т.В. Кущ, столица отнюдь не доминировала в интенсивной интеллектуальной жизни империи; больше половины интеллектуалов, выделявшихся высокой духовной креативностью, были связаны с провинцией, что позволяет сделать существенный вывод о провинциализации интеллектуальной сферы в последнее столетие существования Византийской империи. Еще более впечатляющи наблюдения демографического порядка - о средней продолжительности жизни, уровне брачности, преобладании безбрачия в византийской интеллектуальной среде, ее маскулинности и этнической гомогенности.
9 Arnheim M. The Senatorial Aristocracy in the Later Roman Empire. Oxford, 1972; Chastagnol A. La prosopographie, methodé de recherché sur l'histoire du BasEmpire // Annales. Économies, sociétés, civilisations. 1970. Vol. 25. P. 1229-1235; Barnes Th.D. The new empire of Diocletian and Constantine. L., 1982.
Заслуживает поддержки и другое значимое заключение Т.В. Кущ -о социальных стратегиях византийских интеллектуалов, пределом мечтаний которых было получение высокой государственной должности при дворе, поскольку социальное благополучие в Византии гарантировала не земельная собственность, а служба императору, которая воспринималась как наилучшая возможность служения общему благу и общей пользе.
Весьма важны рассуждения исследователя о формах интеллектуальной коммуникации в палеологовской Византии. Здесь - и возрождение античного образца ученой дружбы, участие в судьбе учеников, обмен учениками, и публичные диспуты, дискуссии, обмен сочинениями для критики, или перевода, и деятельность особых объединений византийских интеллектуалов, так называемых театров, предшественников получивших на Западе распространение в эпоху Ренессанса академий, и изощренные эпистолярные практики, и обмен дарами. Особое значение в институализации интеллектуальной среды приобрели именно «театры», где проводилось публичное испытание мыслительных способностей, искусства риторики, ведения полемики тех, кто закончил постижение наук и мог рассчитывать на вхождение в круг избранных.
Богат многими новыми идеями анализ гуманистических тенденций в интеллектуальной жизни поздней Византии. Автор отмечает, что особый византийский гуманизм стал реакцией на исихазм и паламизм. Сквозь антикизирующие топосы гармонии, красоты, моря, природы, города в рефлексии византийских интеллектуалов проступает озабоченность судьбой Константинополя и империи. Наиболее глубокие умы предвидели трагическую участь Византии, однако одновременно им была присуща твердая убежденность в извечности имперской идеи и столицы христианской ойкумены, которая передаст свою харизму достойному преемнику.
Новые ориентиры задают и размышления Т.В. Кущ о ре
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.