Eisenstadt S.N. Multiple Modernities // Daedalus, Winter 2000, Vol. 129, № 1.
Levant E. In need of a religious revolution // http://www.torontosun.com/2015/01/05/in-need-of-a-religious-revolution.
Wohlrab-Sahr M., Burchardt M. Multiple Secularities: Toward a Cultural Sociology of Secular Modernities // Comparative Sociology. 2012, № 11.
Yaphe J. The Legacy of Iraq's Past and the Promise of Its Future // The Middle East Enters the Twenty-first Century. Gainesville (FL), 2002.
США И ТУРЦИЯ: СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО В ПЕРИОД АДМИНИСТРАЦИИ Дж. БУША-МЛАДШЕГО
© 2015 АЛТУНАЙ ИЛГАР КЫЗЫ АЛИЕВА
Статья посвящена американо-турецким отношениям в период президентства Дж. Буша-младшего. Рассматриваются основные аспекты политики США в отношении Турции и ключевые эпизоды взаимодействия двух государств. Основное внимание уделено вопросам стратегического партнерства между Вашингтоном и Анкарой в период с 1999 по 2009 г. В работе дается оценка двусторонних отношений накануне прихода к власти Барака Обамы.
Ключевые слова: стратегическое партнерство, США, Турция, Дж. Буш-младший, Б. Обама, Ближний Восток, Средний Восток.
В апреле 2009 г., во время своего первого визита в Турцию, президент США Б. Обама выступил с идеей "образцового партнерства" между двумя государствами [Joint Press Availability..., 06.04.2009]. Внимание новой американской администрации к этой стране было вполне объяснимо: на рубеже веков Турция заставила говорить о себе как о новой "восходящей силе" [Ari, 2010, s. 95]. Граничащая с нестабильными районами Ближнего и Среднего Востока, Турция остается единственной мусульманской страной в составе Североатлантического альянса, обладающей армией, по размерам уступающей лишь американской. Однако, по мнению ряда экспертов, политика Дж. Бу-ша-младшего, проводившаяся в рамках так называемого стратегического партнерства, привела к ухудшению отношений США с их давним союзником и побудила Турцию сблизиться с Россией, Ираном, Сирией и некоторыми другими государствами. Начатая Вашингтоном в 2003 г. иракская кампания, следствием которой, в частности, стали возникновение очага нестабильности на турецко-иракской границе и замораживание вопроса об интеграции Турции в Европейский Союз [Boyer, Katulis, 2008, p. 4-5], привела к дистанцированию Анкары от Запада в целом. Выдвижение американской администрацией концепции "образцового партнерства" свидетельствовало о ее намерении пересмотреть подход к отношениям с "жизненно важным" для США государством.
На сегодняшний день "образцовое партнерство" остается риторическим обрамлением американо-турецкого взаимодействия. Считается, что оно пришло на смену стратегическому партнерству, просуществовавшему с 1999 по 2009 г. В российской научной литературе данному этапу американо-турецких отношений не уделялось достаточного внимания, хотя некоторые авторы обращались к анализу различных аспектов взаимодействия между двумя странами в этот период (см., например: [Аватков, Ребро, 2012; Гаджиев, 2010; Гурьев, 2005; Егоров, 2010; Накисбаев, 2004; Свистунова, 2005; Сулейманов, 2013]). Немаловажную роль в изучении отдельных аспектов развития турецкого государства сыграли сборники статей и публикации экспертов Российской Академии наук [Турция накануне..., 2007; Турция в условиях..., 2010; Турция в период правления..., 2012; Турция: новая роль., 2012]. Однако концептуальная основа страте-
гического партнерства не изучена. Для понимания причин корректировки политики в отношении Анкары после прихода к власти демократов необходимо проанализировать характерные особенности и основные направления в отношениях между США и Турцией в период президентства Дж. Буша-младшего.
С окончанием холодной войны Анкара получила возможность установления более тесных, нежели ранее, политических, экономических и культурных контактов с республиками бывшего Советского Союза. Вместе с тем усилилась ее тревога по поводу отчуждения от западного мира: если в годы холодной войны Турция была "опорой свободного мира" на его восточном и южном рубежах, то с исчезновением "советской угрозы" стратегическая ценность страны для Запада заметно снизилась. Перед турецкими властями встала задача переосмысления национальных внешнеполитических подходов.
В марте 1991 г. по инициативе президента Турции Т. Озала его американскому коллеге Дж. Бушу-старшему была предложена концепция стратегического сотрудничества [The President's..., 1991], главной целью которой было определение общей линии поведения по отношению к Ираку. В тот момент идея Анкары не нашла поддержки в Белом доме. Отношение Вашингтона к предложению турецких властей вполне объяснимо: долгие годы Турция имела ограниченные возможности влияния на расстановку сил в Ближневосточном регионе. Однако сложности реализации концепта однополярного мира поставили перед американской политической элитой задачу достижения лидерства на основе комбинации военно-политической и экономической мощи с дифференцированным подходом к регионам мира и опорой на союзников [Турция в условиях..., 2010, с. 193]. США, не имевшие географических и культурно-исторических связей с бывшими советскими республиками, стали рассматривать Турцию как проводника своих интересов в этих регионах. Уже в феврале 1992 г. Вашингтон заявил о начале "усиленного партнерства" с Анкарой в области торговли, дипломатии, защиты прав человека [Remarks at the Department Ceremony..., 11.02.1992].
Отличительной чертой американо-турецкого взаимодействия в последнем десятилетии ХХ в. стало расширение круга общих интересов регионального и глобального характера. Участие Турции в НАТО оставалось ключевой составляющей двусторонних отношений. Оба государства сотрудничали в противостоянии вызовам постбиполярного мира: во время конфликтов в Персидском заливе (1990-1991), Сомали (1992-1995), Боснии и Герцеговине (1992-1995), Косово (1998-1999). Географическая близость Турции к нестабильным регионам и выгодная позиция для транспортировки энергетических ресурсов из бассейна Каспийского моря на западные рынки позволяли стране провозглашать себя "мостом" между Западом и Востоком. Основными сферами сотрудничества между Турцией и Западом стали энергетика, торговля и инвестиции, урегулирование кипрской проблемы и вопроса о статусе Эгейского моря, обеспечение безопасности и региональной стабильности.
Американо-турецкое сближение достигло пика в 1998-1999 гг. Успешным для обеих стран оказалось сотрудничество в рамках НАТО на Балканах. В 1999 г. при содействии американских спецслужб был задержан лидер Рабочей партии Курдистана (РПК) А. Оджалан, чего давно добивалась Анкара. Было достигнуто соглашение о строительстве двух трубопроводов (нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан и Транскаспийский газопровод) [Press Briefing..., 17.11.1999]. Появились предпосылки для начала переговоров между Анкарой и Брюсселем о членстве Турции в ЕС.
Именно в это время, в ноябре 1999 г., президент США У. Клинтон выдвинул концепцию стратегического партнерства, оговаривавшую те сферы деятельности, где две страны имели точки соприкосновения: совместные действия в военных, политических и экономических вопросах с целью ". обеспечения мира и безопасности от Балкан до Кавказа, от Центральной Азии до Ближнего Востока и Европы" [Remarks. in State Arrival Ceremony, 15.11.1999]. Идейным обрамлением американского видения парт-
нерства послужили принципы демократии, защиты прав человека, стремления к миру и процветанию. Важную роль в продвижении этой инициативы должен был сыграть другой союзник США - объединенная Европа.
Фактически администрация У. Клинтона предлагала трехстороннее партнерство -Турции, ЕС и США. Поскольку одной из первостепенных задач внешней политики Анкары оставалось вступление в ЕС, партнерство создавало возможности для турецкого государства утвердить свое место в западном мире. Президент С. Демирель на встрече с У. Клинтоном выразил надежду, что членство Турции в ЕС позволит "реализовать проект плюралистической и демократической Европы" [Remarks... in Joint Press Availability, 15.11.1999]. Но более важным для страны было обещанное Вашингтоном содействие в урегулировании споров с Грецией, на протяжении многих лет затруднявших диалог Анкары с Брюсселем [Remarks.in State Arrival Ceremony, 15.11.1999]. Первым подтверждением перспективности стратегического партнерства стало предоставление в декабре 1999 г. Турции статуса кандидата в ЕС.
Однако осуществлению намерений демократов препятствовали два фактора. Во-первых, к концу 1990-х гг. обнаружилось, что внешнеполитический курс Анкары часто противоречил концепции американского мирового лидерства. Турция обретала все большую свободу действий на новом геополитическом пространстве. Примером тому послужила достигнутая в 1997 г. договоренность между Анкарой и Москвой о поставках российского газа в Турцию по газопроводу "Голубой поток", что противоречило стремлению Белого дома добиться поставок газа и нефти из Прикаспийского региона на мировые рынки в обход территории России. Во-вторых, срок пребывания у власти администрации Клинтона приближался к концу: гарантий того, что новое правительство станет уделять должное внимание отношениям с Турцией, не было. В будущем в диалоге двух партнеров могло возникнуть несовпадение взглядов, причиной чего российский исследователь Д.В. Накисбаев считает отсутствие у Вашингтона восприятия Анкары в качестве регионального партнера США: интересы Турции либо недопонимались, либо игнорировались [Накисбаев, 2010, с. 40].
Пришедшие в 2001 г. к власти в Соединенных Штатах республиканцы продолжили намеченный демократами курс в отношении Турции. Их подход основывался на координации дипломатических и военных усилий для противостояния противникам США - Ираку, Ирану, Сирии [Hadar]. После 11 сентября 2001 г. сотрудничество между двумя странами обрело новое измерение. Министр иностранных дел Турции И. Джем сообщил о готовности его страны поддержать США в борьбе с Аль-Каидой [Aliriza, 2001]. Участие Турции в борьбе с международным терроризмом убедило Вашингтон в правильности избранного курса. На встрече с премьер-мини
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.