Этносоциология
© 2003 г.
р.х. симонян СТРАНЫ БАЛТИИ:
ЭТНОСОЦИАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ И ОБЩИЕ ЧЕРТЫ
СИМОНЯН Реналъд Хикарович - кандидат философских наук, руководитель Российско-Балтийского центра Института социологии РАН.
В последнее время заметно возрос интерес российской общественности к странам Балтии. Это объясняется во многом историческими причинами - давними связями, общностью судеб России и этих стран, являющихся для нее своего рода "воротами" в Западную Европу. (Эти "ворота" тем более должны быть широкими и функционировать бесперебойно и эффективно в современных условиях). Кроме того, в данном регионе проживают сегодня полтора миллиона этнических русских, что составляет пятую часть его населения. Причем русскоязычная община, куда входят еще и представители других народов России, в отличие от ряда других постсоветских стран здесь не только стабильна, но и обладает значительным экономическим потенциалом. И не случайно в нашей печати стали чаще появляться материалы о странах Балтии хотя объем этих публикаций пока еще крайне недостаточен, а, главное, ограничен политическими или экономическими аспектами. Ощущается дефицит комплексного этносоциального анализа этой части постсоветского пространства. Цель данной статьи, основанной на результатах исследований, проведенных автором в последние 10-12 лет, в какой-то мере восполнить этот пробел.
Следует подчеркнуть, что специфика и свойства титульных народов Прибалтики, сравнительный анализ которых дается в этой статье, имеет самое непосредственное отношение к нынешнему социальному развитию России и стран Балтии. Различия между ними - это не просто исторические, культурные, этнические и психологические обертоны социального развития, это в значительной мере - его источник. Термин "страны Балтии" достаточно условный. И Латвия, и Литва, и Эстония - это очень разные страны, обладающие характерными особенностями, часто весьма существенными. И различия при определенных условиях, главным из которых является отсутствие общей опасности, скорее всего, будут расти.
В чем же заключаются их различия? Исторические связаны с тем, что Латвия и Эстония не имели сколько-нибудь значительного опыта собственной государственности, кроме короткого двадцатилетнего периода т.н. буржуазных республик с 1920 г. по 1940. В то время как Литва (Великое Княжество Литовское) в течение веков была одним из могущественных государств Европы. В Литве было и собственное сословие дворян, что также является важнейшим фактором развития культурноисторического самосознания этноса. Латыши и эстонцы как этносы сложились значительно позже.
Историки давно пришли к выводу, что для возникновения этноса нужно текстовое описание его идентичности. Так, норвежцы считают, что они как нация сложились только к середине XIX столетия, после того, как вышли в свет их грамматика и слова-
ри. К этому времени и эстонцы относят процесс складывания своего этноса. Именно во второй половине XIX века появилось самоназвание "эстонцы". До этого они называли себя "maa", т.е. "народ этой земли" ("живущие на этой земле"). Латыши, вобравшие в себя земгалов, латгалов, куршей, а также финно-угорское племя ливов, сложились как этнос к началу XVII века. Практически только со второй половины XIX века латыши, литовцы и эстонцы добиваются права получить образование на родном языке. До этого оно осуществлялось на немецком (в Латвии и Эстонии) и польском (в Литве) языках.
Конфессиональные - отделяют католиков литовцев от соседей лютеран. Если Латвия и Эстония - светские государства, и влияние церковных иерархов в государственной жизни здесь незначительное, то Литва, являясь формально также светским государством, отличается значительным воздействием костела на систему государственного управления.
Языки латышей и литовцев входят в языковую группу, одну из самых малочисленных - "балтийскую". Близость этих двух языков приводит к тому, что латыши и литовцы даже иронизируют по поводу того, какой из них является испорченным вариантом другого. Эстонцы же являются частью иной языковой группы, причем достаточно обширной - "угро-финской", куда входят венгры, финны, карелы, коми, удмурты, марийцы, ханты, вепсы и другие этнические сообщества. Возможно, именно языковые различия и определяют этническое своеобразие Эстонии среди народов Балтии и то, что даже среди своих соседей эстонцы выделяются меньшей общительностью и держатся особняком. Если Клод Леви-Стросс прав, утверждая, что каждый народ несет в себе свою тайну и является вечной загадкой для другого, то к эстонцам это относится в полной мере. Будучи самой малочисленной этнической группой среди титульных народов Балтии и обладая самым длительным опытом противостояния иноземцам, эстонцы выработали собственные способы защиты и сохранения этноса, главным из которых является не воинственность, а социально-психологическая автономность, закрытость, способность в неблагоприятной среде "уходить в себя". Подобное "тихое" противостояние делает этнос менее уязвимым. Выработанные столетиями механизмы выживания, а также умение быстро воспринимать и творчески осваивать новое, приспособить его для собственной пользы (даже социализм эстонцы сумели у себя сделать самым эффективным на всей территории СССР), дали возможность сохранить столь малому этносу и себя, и свой язык, и свою культуру. Присущей им генетической предрасположенностью к модернизации эстонцы очень гордятся. Эта отличительная черта национального характера используется в современном рекламнотуристическом слогане "Positively transforming" ("Изменяющаяся к лучшему страна").
Эстонцы, кстати, считают теперь свою страну скорее принадлежащей к Северным государствам (Швеции, Финляндии, Норвегии, Дании и Исландии), а себя идентифицируют как североевропейцев. Особенно эта "северная" идентификация популярна у лидеров правой части политического спектра этой республики. Хотя, возможно, если бы слово "Балтия" было бы не санскритского, а угро-финского происхождения, то для эстонской элиты эта проблема не была бы столь значимой. В последнее время и литовские политики стали избегать признания своей балтийской принадлежности. Исходя из того факта, что географически Литва по сравнению с Латвией и Эстонией расположена несколько ближе к центральной Европе, они настаивают на чисто европейском, а не балтийском статусе своего государства. И стараются как-то практически это подкреплять. Так, в отличие от соседей они включили свою страну в среднеевропейский временной пояс, т.е. в Литве сегодня отсчет времени производится на один час позже, чем в Латвии и Эстонии, несмотря на то, что это создает для многих граждан определенные неудобства.
Таким образом, если придерживаться современного политического контекста, то для наполнения реальным содержанием понятия "страны Балтии" остается одна только Латвия. Впрочем, если словосочетание "страны Балтии" у наших соседей все еще является достаточно ходовым, то термины "Прибалтика", "прибалты" полностью исключены из официального употребления. По мнению здешних политиков, они отно-
сятся к "царско-советскому" лексикону, и поэтому вызывают негативную реакцию. Так же, как и совершенно нейтральный термин "республика", который является здесь нежелательным из-за реминисценции с недавним прошлым. Поэтому Латвия, Литва и Эстония, будучи по своему устройству классическими республиками, настаивают на том, чтобы их республиками не называли. "Государствами", "странами", "субъектами международного права" и т.п., но только не "республиками". И к этому нужно относиться с определенной долей понимания, так как часто именно в таких, на первый взгляд, малосущественных деталях проявляется свойственные малым народам комплексы. Ведь они действительно принадлежат к той самой группе малочисленных этносов, из которой в последние двести лет многие исчезли, растворившись в других народах. Страх самоисчезновения является источником подобных социальных неврозов.
Социально-экономические различия определяются уровнем благосостояния, прежде всего, величиной ВВП на душу населения. По этому интегративному показателю Эстония лидирует. В 2000 г. он здесь составлял 8,6 тыс. евро, в Литве - 7,5 тыс. евро, а в Латвии - 6,7 тыс. евро. (Пока это очень далеко от стран ЕС, где средняя величина этого показателя составляла в том же 2000 г. 22,3 тыс. евро. И это несмотря на то, что в последние десять лет рост ВВП в Эстонии в два раза опережал среднеевропейский) [1, с. 263].
Есть различия, связанные с положением каждой из этих стран в общеевропейской системе разделения и кооперации труда. Так, Латвия сосредоточила свои усилия на создании эффективной банковской системы, взяв на себя своеобразную роль "прибалтийской Швейцарии". Главным двигателем экономического роста Литвы стали промышленность и сельское хозяйство. Что же касается Эстонии, то здесь происходило гармоничное развитие всех сфер народного хозяйства. В Латвии наибольший в Балтии удельный вес занятых в сфере услуг (61% против 59% в Эстонии и 54% в Литве); в Эстонии в промышленности (34% против 26% в Литве и 25% в Латвии), в Литве в сельском хозяйстве (20% против 14% в Латвии и 7% в Эстонии) [2, с. 161].
Существуют значительные различия и в долях иностранного капитала в народном хозяйстве. Так, в Эстонии почти все крупные хозяйственные объекты принадлежат зарубежному, прежде всего, западному капиталу. Эстонцы считают, что немцы или шведы являются более эффективными собственниками, так как у них больше знаний, опыта и больше возможностей для увеличения прибыли. В качестве отрицательного примера они обычно приводят ситуацию в России, где капитал поделен, собственность распределена и даже перераспределена, но эффективных собственников как не было, так и нет. По поводу неизбежного в этих условиях политического влияния иностранного капитала эстонцы, как представители маленькой страны, не проявляют беспокойства, считая, что это не таит для них какой-либо угрозы. В отличие от эстонцев литовцы, наоборот, менее склонны к дележу своей собственности с иностранцами. Здесь доля западных капиталов наименьшая в Балтии. У Литвы есть еще
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.