ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2014, том 84, № 3, с. 195-205
НАУКА И ОБЩЕСТВО
Б01: 10.7868/80869587314030086
Обеспечение национальной безопасности России в её военном измерении требует постоянного совершенствования сил и средств сдерживания потенциальной агрессии против нашей страны по широкому спектру возможных угроз. Всё более важную роль играет обеспечение стратегического неядерного сдерживания с применением высокоточного дальнобойного оружия, которое рассматривается не как альтернатива стратегическому ядерному, а в качестве дополнения к нему. Эффективное стратегическое неядерное сдерживание в ещё большей степени, чем ядерное, зависит от возможностей соответствующей информационно-коммуникационной инфраструктуры. Этой инфраструктуре, утверждается в статье, необходимо уделять повышенное внимание, она должна развиваться с упреждением по отношению к ударным средствам.
СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ЯДЕРНОЕ И НЕЯДЕРНОЕ СДЕРЖИВАНИЕ: ПРИОРИТЕТЫ СОВРЕМЕННОЙ ЭПОХИ
А.А. Кокошин
Дискуссия о роли ядерного сдерживания в обеспечении национальной безопасности Российской Федерации продолжается уже более двух десятилетий. С политико-военной точки зрения вполне оправданно, что многие специалисты уделяли в ходе дискуссии особое внимание ядерному оружию. В значительной мере это было связано с серьёзными проблемами в области средств общего назначения Вооружённых сил России.
В развитии дискуссии можно выделить три этапа. Первый из них охватывает 1990-е годы, и для него характерны полярные суждения. С одной стороны, это призывы отказаться от базовых положений ядерного сдерживания как устаревшего наследия времён "холодной войны" (прежде всего речь шла о принципе "взаимного гарантированного уничтожения"); с другой стороны, это стремление возложить на ядерное оружие основную нагрузку в обеспечении обороны страны в условиях резкого ослабления сил общего назначения.
КОКОШИН Андрей Афанасьевич — академик, академик-секретарь Отделения общественных наук РАН, декан факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова, 6-й секретарь Совета безопасности РФ.
Черту под этими спорами подвели принципиальные решения по ядерной политике государства, принятые в конце 1990-х годов, в том числе на заседании Совета безопасности России в июне 1998 г. Они предусматривали сохранение трёх-компонентной структуры стратегических ядерных сил, нестратегического ядерного оружия (оружия тактического и оперативно-тактического назначения), совершенствование ядерного оружейного комплекса России, высокоточного дальнобойного оружия и др. Эти решения стали важной вехой в развитии ядерной политики страны и во многом сохраняют свою значимость и поныне. Оценивая уроки того времени, В.В. Путин отмечал, что именно потенциал стратегического сдерживания "помог нам сохранить государственный суверенитет в сложнейший период 90-х годов, когда других весомых материальных аргументов у нас, будем откровенны, не существовало" [1].
Второй этап обусловлен возникновением в начале XXI столетия новых вызовов и угроз национальной безопасности России, которые вновь потребовали тщательно проработанных решений, адекватных мер, в том числе с применением военной силы. Важно подчеркнуть, что многие из этих вызовов и угроз не были напрямую связаны с деятельностью государств, обладающих ядерным оружием. В то же время больше внимания стало уделяться требующей постоянных усилий целого ряда государств, в том числе России и США, проблеме предотвращения терроризма с применением ядерных боезарядов или расщепляющихся материалов ("грязная бомба"). Такие события могут иметь катастрофические последствия, поэтому большую роль здесь играют международные дей-
ствия по контролю за распространением расщепляющихся материалов. Тогда же на передней план выдвинулся комплекс проблем, связанных с противоракетной обороной. Ещё раз было подчёркнуто значение базовых принципов строительства сил ядерного сдерживания (СЯС), определённых в конце 1990-х годов.
В настоящее время актуальная задача — разнообразное дополнение принятых ранее решений в связи с изменением политико-военной и военно-стратегической обстановки в мире, в том числе в ядерной сфере. Можно с уверенностью утверждать, что ядерное сдерживание сохранило своё место в системе инструментов национальной политики. Как отмечает В.В. Путин, "мы ни при каких условиях не откажемся от потенциала стратегического сдерживания и будем его укреплять" [1]. Альтернативы ядерному сдерживанию в политико-военном сегменте системы мировой политики в обозримой исторической перспективе нет. Этот вывод можно сделать с учётом всех опасностей и проблем обеспечения "сдерживания посредством устрашения", с учётом огромного накопленного опыта случаев сбоев в работе систем предупреждения о ракетном нападении. В современных условиях подавляющим большинством политиков и военных профессионалов ядерное сдерживание рассматривается как военное средство предотвращения войны. В то же время некоторые специалисты указывают на целый ряд парадоксов, связанных с тем, что после завершения холодной войны система мировой политики радикально изменилась, а ядерное сдерживание продолжает играть значительную роль.
Сохранение роли ядерного оружия обусловлено природой отношений между государствами, многие из которых ведут непрекращающуюся борьбу за влияние, за ресурсы, за усиление экономических и политических позиций, за обеспечение национальной безопасности. Безусловно, государства (государства-нации — nation-states) остаются главными действующими лицами мировой политики, несмотря на рост числа других игроков — различных негосударственных, межгосударственных и надгосударственных структур [2, с. 7—9]. История последних двух десятилетий более чем убедительно показала, что в этой борьбе по-прежнему важную роль играет военно-силовой фактор, хотя и в изменившихся по сравнению с периодом "холодной войны" формах. Наличие большого числа общих для многих государств и народов проблем (загрязнение окружающей среды, климатические изменения, финансово-экономические кризисы, эпидемии, голод, нехватка водных ресурсов) не отменяет непрекращающегося соперничества между ними, в котором одним из важнейших аргументов остаётся военная сила.
Говоря об обеспечении стратегической стабильности в условиях сокращения арсеналов противостоящих сторон, следует иметь в виду, что сам по себе факт уменьшения численности боезарядов и их носителей у обеих сторон с оперативно-стратегической и военно-технической точек зрения ещё не означает более высокого уровня устойчивости военно-стратегического равновесия (равновесие может иметь разные степени устойчивости). Постоянного внимания требует предотвращение случайного и несанкционированного применения ядерного оружия. В этой области возможно и необходимо международное сотрудничество.
В современном мире проблема стратегической стабильности предполагает решение вопросов кибербезопасности, максимальной защищённости систем боевого управления от возможного воздействия со стороны разного рода злоумышленников.
В течение десятилетий краеугольным камнем обеспечения стратегической стабильности является способность подвергшейся нападению стороны в ответном ударе нанести нападающему так называемый неприемлемый ущерб. Однако ряд отечественных и зарубежных специалистов справедливо обращают внимание на отсутствие научных критериев оценки масштабов такого ущерба [2, с. 24]. Выявление на научной основе, по крайней мере, рамочных параметров неприемлемого ущерба — междисциплинарная комплексная задача, требующая серьёзных усилий учёных разного профиля [3]. Как представляется, в "Военной доктрине Российской Федерации" (2010) используется более адекватный термин — "заданный ущерб агрессору в любых условиях обстановки" [4, п. 27 "в"].
В планировании боевого применения СЯС и других ядерных сил и средств любой ядерной стране приходится определять число боевых блоков, доставляемых до целей, прежде всего с учётом их мощности в тротиловом эквиваленте. В ряде случаев немаловажную роль играет и ряд других поражающих факторов ядерного взрыва, вторичные и даже третичные последствия применения ядерного оружия [3], так что вопрос о неприемлемом ущербе как об одном из важнейших показателей эффективности всего комплекса сил и средств ядерного сдерживания на практике всегда стоит перед государственным руководством и высшим военным командованием ядерного государства. Политико-военное и оперативно-стратегическое планирование должно быть достаточно гибким, чтобы государственное руководство заранее располагало вариантами действий в зависимости от обстановки в той или иной кризисной ситуации. Необходимо принимать во внимание, как будет воспринято применение ядерного оружия другой стороной, какова степень его "непри-
емлемости" с точки зрения противника. Этот вопрос в значительной мере лежит в плоскости политической групповой и индивидуальной (личностной) психологии [5] и является весьма сложно идентифицируемым параметром, что в полной мере относится и к проблеме стратегического неядерного сдерживания. Указанная тема и с политико-военной, и с военно-стратегической точки зрения требует углублённой междисциплинарной проработки.
В настоящее время дискуссия о ядерном сдерживании продолжается, и современный (третий по счёту) её этап связан с выдвижением нескольких заметных инициатив по радикальному, вплоть до нулевого, сокращению ядерного оружия.
В январе 2007 г. четыре видных государственных деятеля США (Дж. Шульц, Г. Киссинджер, С. Нанн, У. Перри) выступили с целым набором предложений: по снижению угрозы ядерной войны, по сокращению ядерных арсеналов, по отказу от ядерного оружия ближнего действия (тактического ядерного оружия), по ратификации Договора о всеобъемлющем запрете на испытания ядерного оружия, о прекращении в глобальном масштабе производства расщепляющихся материалов, пригодных для изготовления ядерных боезарядов, и др. — все в направлении создания в будущем мира, свободного от ядерного оружия [6]. Летом 2008 г. в таком же формате (газетная статья четырёх бывших министров, представляющих обе основные партии) появился британск
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.