научная статья по теме СУБЪЕКТИВНОЕ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ (К ДВАДЦАТИЛЕТИЮ РОССИЙСКИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ) Философия

Текст научной статьи на тему «СУБЪЕКТИВНОЕ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ (К ДВАДЦАТИЛЕТИЮ РОССИЙСКИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ)»

ФИЛОСОФИЯ И ОБЩЕСТВО

Субъективное в историческом процессе (к двадцатилетию российских экономических реформ)

Р. Х. СИМОНЯН

Статья посвящена актуальной философской проблеме - роли субъективных факторов в современном историческом процессе. В последние десятилетия в обществоведении происходит отказ от диктата "естественно-исторических" закономерностей общественных изменений в пользу утверждения принципа "социально-исторического" процесса, в котором решающую роль играют деятельные социальные субъекты. Анализ роли субъективного фактора рассматривается автором на процессе становления нынешней модели российской экономики.

The article is devoted to actual philosophical problem - the role of subjective factors in modern historical process. In recent decades in the social sciences there occurred the refusal of the dictate of "natural historical" patterns of social change in favor of the adoption of the principle of "socio-historical" process in which the active social actors play the decisive role. Analysis of the role of the subjective factor is considered by the author in the process of formation of the current model of the Russian economy.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: закономерность, случайность, реформы и реформаторы, теория множества оптимальных решений, нравственный выбор, ситуация исторической развилки, политическая ответственность, К. Поппер и его концепт интеллектуальной честности, новая элита или новая номенклатура, социальные фантомы.

KEY WORDS: regularity, randomness, reformers, theory of multiple optimal solutions, moral choice, situation of historical path, political responsibility, K. Popper and his concept of intellectual honesty, new elite, or nomenclature, social phantoms.

Философы в последние десятилетия всё чаще задают себе вопрос: признавая объективную закономерность в историческом процессе, не умаляем ли мы тем самым роли в нём субъективного фактора? И ещё более актуальный вопрос: не используем ли мы пиетет перед объективным историческим процессом для оправдания человеческих несовершенств? Впрочем, в этой диалектике субъективного и объективного существует признан-

© Симонян Р.Х., 2011 г.

ная объективная историческая закономерность - роль субъективного фактора в истории постоянно возрастает. А вот насколько и как быстро происходит это возрастание можно только судить по реальной повседневности, ибо критерий истины - практика.

В последние десятилетия в обществоведении происходит отказ от диктата "естественно-исторических" закономерностей общественных изменений в пользу утверждения принципа "социально-исторического" процесса, в котором решающую роль играют деятельные социальные субъекты [Бурдье 1993]. Вопрос о роли субъективного фактора в историческом процессе приобретает особую остроту сегодня в России, в канун двадцатилетия экономических реформ. 2 января 1992 г. правительством Е. Гайдара были отпущены цены, - дата, фиксирующая старт экономической реформации 1990-х годов. Произошедшее незадолго до этого крушение коммунистических режимов ознаменовало начало трансформационных процессов перехода от планово-распределительной экономики к открытой и свободной рыночной, перехода от тоталитарных и авторитарных режимов к демократическим. В Европе этот путь уже проделали все страны социалистического лагеря. Это был естественный и ожидаемый результат общественной трансформации. Идея достижения соответствующих стандартов свободы и процветания преобладала в сознании, как населения, так и руководителей наших восточноевропейских соседей. За годы экономических преобразований постсоциалистические страны Европы и постсоветские страны Балтии достаточно успешно трансформировались во вполне современные государства с многопартийной политической системой и рыночной экономикой. Сегодня большинство из них располагает реальными достижениями в экономике1 и устойчивыми демократиями. Руководители новой России, как и руководители всех постсоциалистических стран Европы, в начале 1990-х гг. так же провозгласили в качестве цели общественных преобразований построение демократического государства, конкурентоспособную экономику, технологическую модернизацию и формирование гражданского общества, что соответствовало и надеждам населения России, и ожиданиям населения передовых государств. Экономические преобразования российских реформаторов начались с приватизации. Распределение государственной собственности - стержень экономических преобразований 1990-х гг. в постсоветских государствах. Возникшая и ставшая доминирующей в народном хозяйстве, частная собственность и, высвобожденная из жёстких тоталитарных оков, частная инициатива во всех постсоциалистических странах Европы послужила мощным импульсом для политического и социально-экономического развития этих стран.

К сожалению, в России этого не произошло. Академик Н. Петраков писал, что "в подавляющем большинстве случаев новые хозяева эффективность частной собственности не доказали. Реформы в России не только не приблизили, но и ещё дальше отодвинули её от среднего мирового стандарта - отбросили с 20-30-х на 70-80-е места по уровню и качеству жизни2. В результате реформ никакой модернизации промышленности не произошло, наоборот, экономика стала более примитивной. А технологическое отставание от передовых не только не уменьшилось, но существенно увеличилось.

Почему же в России итоги приватизации оказались, по словам академика О. Богомолова, "столь драматическими, прямо противоположными, чем в других странах, и больших, и малых, как европейских, в том числе и постсоциалистических, так и азиатских"? [Богомолов 2001, 9]. Что оказалось решающим для её итогов, объективные условия или субъективные обстоятельства того исторического момента? Этот ключевой не только в политическом и социально-экономическом, но и нравственно-этическом плане вопрос следует рассмотреть подробнее. Особенно важен именно последний аспект. Следует согласиться с академиком Л. Абалкиным, что если исключить нравственно-этический фактор из социологического анализа, то нельзя будет получить объективное представление о процессе приватизации в России, так же как и об октябрьском "чёрном вторнике" 1994 г., и о дефолте 1998 г., да и вообще об экономической реформации России 1990-х годов [Абалкин 1999, 173].

В России реформаторы поставили своей целью провести приватизацию в максимально короткие сроки. Сами они не без кокетства называли свои реформы "пожарными",

а себя сочувственно "командой смертников", "камикадзе", определив, таким образом, в массовом сознании россиян свою роль как жертв, осуществляющих высокую, на грани подвига, функцию "спасения нации". Н. Щербинина справедливо замечает по этому поводу, что «советская политическая культура продемонстрировала в этом эпизоде свой традиционный фарисейский ритуал "подмены статуса", когда декларируемые "лишения" верхов воплощаются в символических "житиях страдальцев за народное дело"» [Щербинина 1997, 135]. Далее она подчёркивает, что практически все они составили когорту первых российских миллионеров. Предметом их особой гордости за проявленную смелость является отпуск цен, произведённый с начала 1992 г. (без каких-либо компенсаций3), хотя отпуск цен является азбучным актом при упразднении административно-плановой экономики. Все без исключения постсоциалистические страны Европы на старте реформ освободили от 70 до 85% цен. В российских масс-медиа отпуск цен преподносился как "смелость" реформаторов, которые "не побоялись взять на себя ответственность". В последующие годы тема "смелости за взятие на себя ответственности" стала сквозной в апологетике реформ, ею вскоре предусмотрительно заменили тему "жертв" и "камикадзе". Но в постсоциалистических странах Европы отпуск цен происходил постепенно (например, в Польше это происходило практически на протяжении всех 1980-х гг.), смягчая соответствующими компенсаторными механизмами денежные потери населения, в первую очередь, его малообеспеченных слоёв [Богомолов 1996]. Свободные цены и, соответственно, прощание с дефицитом товаров первой необходимости - закономерность ликвидации планово-распределительной экономики. Этот естественный процесс должен был произойти и произошёл независимо от того, как звучит фамилия главы государства -Ельцин или Назарбаев, Гавел или Бразаускас, Тер-Петросян или Валенса, Шушкевич или Алиев. Действительно, в январе 1992 г. витрины магазинов России наполнились товарами. Точно так же, как и витрины магазинов во всех постсоциалистических и постсоветских странах после отпуска цен.

Опыт постсоциалистических стран показывает, что приватизация - основной элемент перехода от одной социально-экономической формации к другой, а её осуществление -сложный и длительный процесс. К примеру, социалистическая Польша, начавшая приватизацию задолго до российских реформаторов, и успешно её проводила до начала 2000-х гг. А "многие крупные предприятия там и сегодня находятся в собственности государства, и не только потому, что они и так достаточно рентабельны, но также и потому, что по соображениям геоэкономической безопасности они не должны находиться в частных руках", - подчёркивает экс-премьер-министр и экс-министр финансов Польши, профессор Г. Колодко [Колодко 2001, 67-71]. До сих пор, по его свидетельству, 20% ВВП приходится в Польше на государственный сектор, в котором занято 28% работающих [Путь в Европу 2008, 122].

В постсоциалистических странах Европы приватизации предшествовала коммерциализация, а разгосударствление собственности там начинали с мелких предприятий после стабилизации цен. Приватизация средних по размеру предприятий была проведена значительно позже (в Польше только через 5-6 лет), а продажа в частные руки крупных была уже на заключительном этапе приватизации.

В России всё было по-другому. Начатая в конце 1992 г. в России массовая приватизация привела к тому, что уже к началу 1995 г. более 70% государственных предприятий, и прежде всего наиболее высокорентабельные, были переданы частным владельцам, а к 1997 г. негосударственные предприятия составляли уже 95,6% общего числа предприятий [Куда идёт Россия 2008, 17

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком