Судьба к нему благоволила
К 100-летию Э.М.Мурзаева
В.Э.Мурзаева,
кандидат географических наук Москва
В этом году исполняется 100 лет со дня рождения моего отца — Эдуарда Макаровича Мур-заева (1908—1998), видного географа и топо-нимиста. О его заслугах в изучении природы стран Средней, Центральной и Восточной Азии, а также в становлении географического направления в топонимике в свое время сказано и написано немало. Но многое уже забыто, а о некоторых моментах его большой жизни теперь никто, кроме меня, уже не знает и не помнит.
Отцу нравились такие строки А.К.Толстого о Крыме: «В стране, где ясными лучами / Живее блещут небеса, / Есть между морем и горами / Земли роскошной полоса». И не случайно. Он родился в 1908 г. в Крыму, в районе Старого Крыма — там семья проживала на даче (официально — по месту постоянного проживания — в Симферополе). Он стал четвертым ребенком в семье Мурзаевых*, всего же детей было пятеро — четыре брата и сестра, что по тем временам считалось абсолютно нормальным, а вовсе не рекордом. Надо отдать должное родителям, которые, будучи людьми простыми, поощряли в детях тягу к знаниям, в результате чего все они получили образование, а кое-кто даже и научные степени. Так, старший, Петр Макарович, доктор геолого-минералогических наук, профессор, преподавал в Кишиневском университете. Анна Макаровна — кандидат сельскохозяйственных наук, работала в Институте консервной промышленности. Эдуард Макарович — доктор географических наук, профессор, лауреат Сталинской и многих других престижных премий и наград, академик Германской академии естественных наук. Средний и младший сыновья — Христофор и Альберт — стали инженерами (последний, как ни странно, носил армянскую фамилию Мурзаян, по семейным преданиям, так решил крестивший его священник).
* По-видимому, измененная армянская фамилия Мурзаян. Мур-заевы, как объяснили мне знающие топонимисты, переводится на русский язык как Князевы. А уж девичья фамилия бабушки Розы и вовсе Кара-Мурза — «черный князь».
© Мурзаева В.Э., 2008
*
V
Э.М.Мурзаев. 1.06.1908—31.07.1998. Фото 1947 г.
Учился отец в обычной симферопольской школе, где обрел многих верных друзей на долгие годы. Увлекался чтением, чему в значительной степени способствовала дружба его с девочками Надей и Лизой Несторович, отец которых Иван Григорьевич, человек высокой культуры, директор ялтинского банка, привязался к мальчику, приобщил его к литературе и игре в шахматы. В результате дома у Мурзаевых сложилась целая библиотека. Под нее пришлось купить шкаф, на который торжественно была наклеена этикетка: «Библиотека Эди Мурзаева». (Кстати, шкаф
уцелел и, несмотря на преклонный возраст, неко-
Семейный портрет Мурзаевых (1928). Сидят (слева направо): сестра Анна Макаровна (в семье — Анета),
мама Розалия Христофоровна, папа — Макар Петрович, Таиса Степановна (жена старшего брата),
стоят — Резниченко Александр Герасимович (муж сестры), братья: Альберт, Христофор, сам Эдуард и Петр.
торую обшарпанность и скрипучесть, до сих пор важно стоит у меня в кабинете.)
Другие интересы Эди Мурзаева в школьные годы касались, во-первых, походов по интересным местам родного Крыма и, во-вторых, проведения в домашних условиях всяческих физических опытов, особенно связанных с электричеством. Бабушка Роза рассказывала, что, когда в Крыму в 1927 г. случилось сильное землетрясение и в таз с вареньем, которое она варила, с потолка посыпалась штукатурка, она гневно закричала: «Опять этот Эдька свои опыты устраивает!»
Крымские пейзажи.
Из эпизодов школьной жизни, о которой отец как-то мало рассказывал (да и вообще он был молчун), мне запомнилось, что он законно прогуливал уроки пения: «Учитель пения проверил у меня слух и голос, вернее, их отсутствие, в сердцах хлопнул меня камертоном по лбу и рявкнул: "Чтобы больше я тебя на своих занятиях не видел!"».
Так же случилось и с уроками закона Божьего, так как из всего класса он один оказался почему-то католиком. Может быть, поэтому и сформировался из него законченный атеист? Или просто время тогда другое было?
Фото В.Э.Мурзаевой
После окончания школы отец поступил в Крымский пединститут на физическое отделение (вот она, любовь к опытам), а через год перевелся в Ленинградский университет на географический факультет (любовь к походам победила). Здесь он слушал лекции многих крупных ученых. Из них он особенно чтил Льва Семеновича Берга, который стал для него наставником, добрым старшим другом и вообще образцом для подражания в науке и в жизни. Большой портрет Берга висел в кабинете над папиным письменным столом до конца его дней. Лишь недавно я передала портрет в Московский филиал Русского географического общества.
С 1931 г. папа включился в работу Геоморфологического института АН СССР, впоследствии переименованного в Институт географии АН СССР (РАН), и проработал в нем всю оставшуюся жизнь.
Примерно в это время произошло еще одно немаловажное событие в его жизни — женитьба на Валентине Григорьевне Сазановой, девушке из хорошей семьи (отец ее — бывший офицер царской армии, к счастью, не боевой, а какой-то канцелярской направленности, что и позволило ему уцелеть при новой власти). В детстве мы с сестрой любили рассматривать фотографии из старинного альбома, сохранившегося у бабушки Любы, — торжественные, нарядные, в коричневых тонах, на паспарту: дед в эполетах, при усах, бабушка в кружевах.
Мама, хотя и не имела высшего образования по причине пресловутого «непролетарского» происхождения, была интеллигентным человеком, с природным чувством литературного стиля и глубоким знанием русского языка. Всю жизнь (а они прожили вместе 54 года во взаимном уважении и полном обожании) она посвятила мужу, его работе и нам, детям, при этом оставаясь всегда в тени, на втором плане. А ведь именно она стала для него не только машинисткой, но и первым читателем, главным критиком и взыскательным редактором всех его работ. Лишь однажды ее имя выплыло на поверхность как соавтора «Словаря местных географических терминов» (1959), в создании которого она принимала действительно очень большое участие, делая выборки из опубликованных работ, собирая картотеку и т.д.
В одном из семейных стихотворных опусов, посвященных родительским юбилеям, золотой свадьбе и т.д. мы, родичи, так подчеркнули важность их далекой, как нынче модно выражаться, судьбоносной встречи: «Он приехал из Крыма завоевывать свет — / Славу, науку, столицу — а завоевал ЕЕ! / И кто теперь скажет, которая из побед / Оказалась в жизни важнее всего?».
В Ленинграде мы прожили до 1939 г., когда Академия наук переехала в Москву. Помню огромную пустую комнату в коммуналке: у нас тогда из имущества было лишь несколько вьючных ящиков, папин письменный стол (это-то уж прежде всего) и детская коляска, так как в начале 1939 г.
Семья Сазановых. На первом плане слева стоит будущая жена Эдуарда Макаровича Валя.
родилась моя младшая сестра Валерия. Папа постоянно ездил в экспедиции в Среднюю Азию. Однажды он отрастил там густую бороду, почему-то рыжего цвета (а сам-то брюнет!). Мы с мамой встречали его тогда на вокзале, и я его категорически не узнала. Тут же был устроен страшный скандал: «Это не мой папа! Это чужой дядя! Зачем ты привела мне чужого дядю?» Народ вокруг с сочувствием посматривал на бедного ребенка и с осуждением — на его легкомысленную мать. Дома папа немедленно сбрил это рыжее украшение, и все встало на свои места.
В 1939 г. в связи с переездом Академии наук из Ленинграда в Москву туда же переселялась и наша семья.
Как сейчас помню, мы с мамой, провожающие, стоим на платформе, а папа сидит в арендованном товарном вагоне, где стоят и лежат совсем немногочисленные тогда наши вещички, и главное — вышеупомянутый огромный дубовый письменный стол (он жив до сих пор и служит геологу, академику В.В.Баулину). Папа уже устроился за ним и с нетерпением ждет, когда же мы, наконец, уйдем, чтобы начать работать. Ведь малой скоростью он будет ехать почти две недели и можно спокойно поработать безо всяких помех (детей, телефона и т.д.). Уже тогда стало ясно, какой он
В экспедиции в Монголии на оз. Хубсугул.
Фото Г.И.Дубикова
трудоголик — девиз «ни дня без строчки» — это прямо-таки про него!
В 1940 г. отец был откомандирован и уехал со всей семьей в Монгольскую Народную Республику; предполагалось тогда, что на два года, а получилось (из-за начала войны) — что на все четыре. Этот этап оказался очень важным и результативным в его творческой жизни — он объездил страну вдоль и поперек, исследовал до того слабо изученную ее территорию, написал и опубликовал ряд работ на русском и монгольском языках. Особенно значимым стал первый учебник по географии Монголии, по которому выучились несколько поколений монгольских географов.
Благодаря этому даже в 70-е годы в Монголии многие люди, как выяснилось, помнили фамилию Мурзаев. В этом я убедилась, работая в Советско-Монгольской геологической экспедиции АН СССР. Например, моему начальнику никак не хотели выдавать из фондов аэрофотоснимки, но когда пожилая и строгая заведующая спецчастью услышала мою фамилию, она даже растерялась: «Как?! Вы — дочь того самого Мурзаева? Старшая или младшая? Я помню, у вас были вязаные шапочки с длинными ушками». И снимки нам выдали. Другой пример. Стоим палаточным лагерем на Орхоне. Подъезжает на своей машине важный толстый дарга (начальник): «Кто такие? Что надо?». Знакомимся, называем фамилии. И опять такая же радостная реакция: «Я знаю Мурзаева, по его учебнику учился! Может, вам что-нибудь нужно? Катер? Баржу?» (оказалось, он начальник речного пароходства).
Кроме экспедиционной и научной работы, отец в Монголии много занимался и просветительской — читал лекции, доклады, писал научно-
популярные заметки в местной прессе. В экспедициях и обработке их материалов с ним вместе участвовали тогда еще совсем молодые монгольские ученые, многие из которых впоследствии считали себя его учениками (Ц.Пунцатноров, Ш.Цэгмит, Д.Цэвэгмит и др.). Почти все они со временем заняли руководящие посты в Академии наук МНР, а некоторые — даже в правительстве страны.
Я помню, как
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.