В.А. Гуркин
Судьба симбирского собрания К.И. Невоструева
Имя Капитона Ивановича Невоструева (1815-1872), профессора Симбирской и Московской духовных семинарий, члена-корреспондента Императорской Санкт-Петербургской академии наук, хорошо известно историкам православной церкви и исследователям прошлого Среднего Поволжья1. Однако история его архива до сих пор мало изучена.
К.И. Невоструев родился в г. Елабуге в семье священника; окончив Елабужское духовное училище и Вифанскую Московскую семинарию, профессором которой был его брат Александр, он поступил в Московскую духовную академию. Особенно сильное влияние на студентов академии оказали ее ректор Филарет (Гумилевский)2 и молодой преподаватель А.В. Горский3, читавший курс общей церковной истории и сумевший увлечь своим предметом многих учеников, в том числе и Невоструева. «Совокупными усилиями они сделали так, что в комнатах тогдашних студентов стали появляться латинские и греческие фолианты и пергаменты, старые рукописи и древние книги: студенты стали стремиться к строго научной работе и даже положительно к научным открытиям»4. По окончании курса академии К.И. Невоструев 17 сентября 1840 г. был определен наставником Симбирской семинарии по предметам Священного писания, герменевтики, чтения греческих писателей в среднем отделении, патристики, чтения отцов греческих и латинских в высшем отделении, а с 18 октября еще и наставником еврейского языка.
Этот период становления Невоструева как исследователя представляется чрезвычайно важным для понимания его дальнейшей биографии. Летом 1843 г. он совершил путешествие по Волге, оказавшее на него сильное воздействие. Один из его биографов В.Андреев считал, что именно эти впечатления послужили эстетическим толчком для обращения наставника семинарии к изучению местной истории5. В Симбирске Невоструев приступил к сбору документов по древней истории монастырей и церквей Поволжья и на их основе составил описания более двадцати монастырей и пустыней (часть опубликована при жизни автора)6.
К.И. Невоструев активно привлекал к исследованиям местной старины и своих учеников: «Когда последние отъезжали на вакации, он поручал им тщательно смотреть свои приходские храмы и, если можно, собрать кое-какие сведения о своих селах и городах»7.
В это время молодой ученый знакомится с братьями Языковыми, которые не только предоставили в его пользование свое обширное собрание рукописей и старинных актов, но и способствовали личному знакомству с симбирским губернатором, «и последний, открывая ему двери губернских архивов, очень добивался того, чтобы Невоструев напечатал что-нибудь из истории местного края»8.
Сам же он так вспоминает события этого времени: «В бытность мою в Симбирской семинарии профессором, сперва по собственной воле, потом вследствие циркулярного указа Святейшего Синода (о составлении историко-статистического описания епархии) по поручению Симбирского преосвященного занимался я собранием материалов для истории монастырей, церквей и других сторон Симбирской епархии... я просматривал столбцы и старые дела в Симбирске - гражданской и казенной палаты, губернского правления, уездного суда и магистрата и архивы уездных судов в городах Сызрани, Самаре, Алатыре, Курмыше и Ставрополе, акты некоторых пригородов и селений и собрал сведения о гражданском быте и древностях этих городов и мест. Таким образом, мало-помалу в 1849 г. были составлены мною описания почти всех в Симбирской епархии существующих в числе семи и упраздненных в разные времена около 20 монастырей и пустыней, как в этом году
неожиданно я был вызван в Москву участвовать в описании Синодальной (прежде Патриаршей) библиотеки. С тех пор, при всем сочувствии моем к Симбирскому краю и привязанности к прежнему делу, не нахожу возможности окончить это дело, как бы
9
хотелось» .
В 1849 г. А.В. Горскому была поручена подготовка библиографического описания рукописей Московской Синодальной библиотеки, и он настойчиво приглашает Невоструева в качестве помощника10. После некоторых колебаний тот принимает это предложение и переезжает в Москву. Следует отметить, что большая часть этой колоссальной работы была сделана самим Невоструевым. Если первые два тома описания подготовлены совместно Горским и Невоструевым, то над остальными выпусками последний работал фактически самостоятельно. Появление этого труда в печати вызвало множество восторженных откликов. Так, профессор Г.Вознесенский отозвался следующим образом: «Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки есть, можно сказать, неисчерпаемая сокровищница критически очищенных фактов для истории священного библейского текста, равно для истории текста святоотеческих творений и различных богословских сочинений. По широте плана труд Горского и Невоструева мало имеет себе подобных и в западно-европейской литературе. Это не простая опись многих рукописей (в четырех томах описана 341 рукопись), а целый ряд глубоких исследований, снабженных в изобилии всеми данными филологии, палеографии, хронологии, истории и древностей и направленных к объяснению исторической судьбы литературных произведений, хранящихся в Московской Синодальной библиотеке»11. Высоко оценили данный труд академики И.И. Срезневский и А.Ф. Бычков: «Мы не знаем, чему более удивляться в этом произведении, внимательности ли ко всему замечательному, даже мелочному, силе и ловкости соображений и строгости выводов, или глубокой учености, не многознанию (плоду начитанности), а именно учености, знающей то, что нужно знать, и требующей от научного труженика добросовестных изысканий»12. В 1867 г. эта работа А.В. Горского и К.И. Невоструева была удостоена Ломоносовской премии от Императорской Санкт-Петербургской академии наук.
Невоструев удивительным образом смог соединить в себе неутомимый талант собирателя исторических сведений по разрозненным документам, аскетизм, вполне сопоставимый с монашеским, широкий кругозор и прекрасное знание древних языков, что помогло ему не только провести сравнительный анализ рукописных церковнославянских текстов, но и самому сделать переводы с греческого сочинений Максима Грека и ряда древних текстов с Афона. «Отрешившись от всего ради знания, от семейных радостей, от общественных развлечений, ничем так не дорожил в своей жизни этот богатырь-работник, как временем. У него сочтена была каждая минута, назначен был час для каждой работы, и каждая работа рассчитана на известный час. Когда почему-нибудь нарушался обычный порядок его занятий, тогда он запирался в своем монастырском уединении и не принимал к себе самых близких людей до тех пор, пока не восполнит потерянного времени усиленным трудом...»13 Труд он считал призванием человека. «Не к тому мы должны стремиться, чтобы трудами других пользоваться для своего удовольствия, а к тому, чтобы своей жизнью облегчать труды других. Никакая роскошь в мире не доставит человеку такого высокого наслаждения, какое доставляет ученому его открытия в области знания»14.
При подготовке описания рукописей Московской Синодальной библиотеки Невоструев открыл некоторые сочинения отцов церкви, сохранившиеся лишь в древних русских переводах. Часть из этих рукописей он смог опубликовать15, а часть и поныне остается в рукописном виде.
Все годы жизни в Москве К.И. Невоструев провел в Чудовом монастыре. Многолетняя напряженная работа подорвала его здоровье. К весне 1872 г. болезнь стала развиваться и
осенью приняла угрожающий характер. Ученый был помещен в университетскую клинику, где скончался в ночь на 30 ноября. Он завещал похоронить себя рядом с могилами чудовских монахов. Литургию в день погребения Невоструева совершал в Чудовом монастыре его друг, ректор Московской духовной академии протоиерей А.В. Горский, а отпевал покойного, при участии многих московских священнослужителей, преосвященный Леонид, епископ Дмитровский.
При отпевании близкий Невоструеву редактор-издатель «Душеполезного чтения» священник В.Нечаев (впоследствии Виссарион, епископ Костромской) произнес речь, в которой дал прекрасную характеристику усопшему и как человеку, и как ученому. «Почивший брат наш о Христе был не просто благочестивый христианин, но христианин-сподвижник. Он принадлежал к числу тех христиан, которые в древнее время в установлении монашества как особого чина вели жизнь, свойственную монахам, и назывались аскетами. Судьбы Божьи привели его, наконец, на жительство в эту обитель не для монашеского, впрочем, жития, а для ученых занятий, возложенных на него высшим духовным начальством. Но братья святой обители знают, что он, хотя не принадлежал к их чину, был, однако, образцом для них по строгому подвижническому житию, по точному исполнению церковных уставов, по любви к уединению и безмолвию, по ревности к молитве келейной и церковной...
С великим благочестием соединялась в нем великая любовь к ближним. Скудные средства, какие приобретал праведным трудом он, отказывая себе в удобствах жизни, употреблял на помощь ближним и на покупку книг, нужных ему для многосложных ученых работ. Но как ни близка ему была последняя эта нужда, он иногда отказывал себе в удовлетворении ее, для того, чтобы иметь возможность послужить своим достоянием другим в нуждах частных и общественных.
Он никому не отказывал в своих ученых советах, в ученых справках, за которыми со всех сторон к нему обращались люди науки. Он нередко по нескольку часов беседовал в своей келье с глаголемыми старообрядцами, требовавшими от него справок в старинных книгах и рукописях...
Ученую специальность почившего составляло, как известно, изучение памятников старины, преимущественно церковной. Изучая памятники старины, он сам жил духом старины; он любил не только памятники, но и самую жизнь в ее лучших проявлениях, о которой они свидетельствуют: он всецело переносился духом в древние времена, которые изучал по хартиям и немым памятникам, и жил жизнью древних подвижников правды и добра. Пример его в этом отношении весьма поучителен, особенно для нашего времени»16.
Что касается исторических и археологических исследований Невоструева по Симбирскому Поволжью, то
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.