МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2004, № 5, с. 105-114
ИЗ ИСТОРИИ
имэмо
СУМЕРКИ БРЕЖНЕВСКОЙ ЭПОХИ © 2004 г. П. Черкасов
Осенью 1974 г. исполнялось десять лет пребывания у власти Леонида Брежнева. Кто знает, быть может, 14 октября он даже отметил в узком кругу этот юбилей, не ведая о том "подарке", который сорок дней спустя преподнесет ему судьба.
24 ноября 1974 г., сразу же после завершения во Владивостоке напряженных переговоров с президентом США Джеральдом Фордом относительно намечавшегося заключения двустороннего соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений, Брежнев почувствовал себя плохо. Врачи констатировали у него спазм сосудов головного мозга. "Тяжелейший срыв произошел в поезде, когда, проводив американскую делегацию, Брежнев поехал в Монголию, - вспоминает сопровождавший генсека академик Евгений Чазов, руководитель 4-го Главного управления при Минздраве СССР (бывший Лечсанупр Кремля. - П.Ч.). - Из поезда я позвонил по спецсвязи Андропову и сказал, что... скрывать состояние Брежнева будет трудно, учитывая, что впервые не врачи и охрана, а вся делегация, находившаяся в поезде, видела Брежнева в невменяемом, астеническом состоянии"1.
По авторитетному свидетельству Е. Чазова, первые признаки динамического нарушения мозгового кровообращения появились у Брежнева весной 1973 г., но генсек пренебрег тревожными сигналами. Он не желал отказываться от "вредных привычек", не выполнял предписаний врачей, сам себя "врачевал" категорически противопоказанными ему снотворным и различными транквилизаторами, которые добывал у своего окружения2. Какое-то время ему это сходило с рук, но после "владивостокского инцидента" состояние здоровья Брежнева стало неуклонно ухудшаться. Лечащие врачи делали все возможное, но им удалось лишь затормозить, но не остановить необратимое развитие атеросклероза сосудов мозга. Брежнев постепенно становился нетрудоспособным, на глазах превращаясь в беспомощного инвалида.
Когда 28 июля 1975 г. ему пришлось поехать в Хельсинки для подписания от имени СССР За-
Продолжение. Начало см.: МЭ и МО №№ 4-7, 11-12 2002 г.; №№ 1-2, 7, 9-12 2003 г.; < 2-4 2004 г.
1Чазов Евгений. Здоровье и власть. Воспоминания "кремлевского врача". М., 1992. С. 128.
2См.: Там же. С. 115-127.
ключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, то вместо дипломатов, как положено в таких случаях, с ним отправилась группа врачей . С этого времени врачи (а в дальнейшем и реанимобиль) сопровождали Брежнева во всех его передвижениях по стране и за рубежом.
Ухудшение физического здоровья сопровождалось у Брежнева падением интеллекта и прогрессировавшими изменениями личности4. Все, кто хорошо его знали, единодушно говорят о "двух Брежневых" - до и после болезни.
Из воспоминаний академика Георгия Арбатова о "раннем" Брежневе:
«.Это был человек в обращении простой, демократичный. Во всяком случае, в первые годы, когда он еще не разучился слушать людей, говорить спасибо за помощь, даже публично признавать, что многих вещей не знает. Не вызывает сомнений и то, что он обладал здравым смыслом, не был склонен к крайностям, скороспелым решениям, хотя потом это превратилось в свою противоположность - в нерешительность и бездеятельность. <...>
Он имел заслуженную репутацию человека малообразованного и недалекого (хотя в этом плане Брежнев, опять же, был не хуже, а может, лучше многих других представителей руководства, таких, как Кириленко, Подгорный, Полянский). Те, кто изображает его глупцом, не правы. Он был по-своему очень неглуп. И я имею в виду не только хитрость, аппаратную ловкость, без которых он бы просто пропал, не выжил в тогдашней системе политических координат. Нет, речь именно о том, что Брежнев мог проявлять политическую сообразительность, ум и даже политическую умелость. <.>
3 "Вспоминаю, как возмущались некоторые работники МИД СССР тем, что в зале заседаний рядом с Брежневым находились врач и охрана, а не дипломаты всех рангов. Возможно, они думали, что мы это делаем из тщеславия. А у нас была только одна мысль - хоть бы скорее все заканчивалось и лишь бы не пришлось на ходу применять лекарственные средства", - пишет Е. Чазов. Там же. С. 131.
4 Одним из проявлений этого распада личности была пробудившаяся у Брежнева болезненная страсть к наградам и подаркам, которым он радовался, словно ребенок.
Поначалу Брежнев не строил из себя "великого человека". Своим помощникам он говорил: "Пишите проще, не делайте из меня теоретика, иначе ведь все равно никто не поверит, что это мое, - будут смеяться". И сложные, затейливые места - вычеркивал (бывало, даже просил вычеркнуть цитаты из классиков, поясняя: "Ну кто же поверит, что Лёня Брежнев читал Маркса?").
В отличие от Хрущева, он не высказывал по каждому вопросу свои мнения - первые годы выжидал, прислушивался и присматривался, словом, вел себя осмотрительно, даже с известной скромностью и достоинством (во все это трудно поверить, вспоминая "позднего" Брежнева)»5.
С оценкой Арбатова перекликается характеристика "раннего" Брежнева, данная другим его советником, академиком Н.Н. Иноземцевым.
Из воспоминаний Маргариты Матвеевны Максимовой, вдовы Иноземцева:
"Со мной он довольно откровенно говорил о Брежневе, причем говорил позитивно, отмечая его достоинства, в частности, его разумность. При подготовке текстов докладов, которые писали его советники, в том числе и Иноземцев, Брежнев обычно расставлял довольно правильные акценты. Приступая к этой работе, он, например, говорил своим советникам: "Я думаю, пора вот этот вопрос поставить. Как вы на это смотрите?..". Затем он уходил, оставляя советников поразмышлять над высказанным соображением и литературно его оформить.
Каждый из советников Брежнева размышлял в одиночестве, потом они собирались вместе и обсуждали продуманное наедине, чтобы выработать согласованную позицию, предлагавшуюся на рассмотрение Генерального секретаря. Брежнев, по словам Иноземцева, быстро и верно схватывал изложенные мысли, давал свои комментарии, причем, всегда по делу. Часто он даже что-то подсказывал советникам. Так было до болезни Брежнева. <...>
Следует отметить, что Николай Николаевич хорошо знал членов брежневского Политбюро и считал, что Брежнев - это далеко не худший вариант. В конце концов, именно Брежнев подписал оба важных соглашения по стратегическим вооружениям с США, именно он решился подписать Заключительный акт Европейского совещания в Хельсинки со всеми его "тремя корзинами". Иноземцев искренне признавал роль Брежнева в разрядке международной напряженности. При этом Иноземцев чувствовал действительно хорошее к себе отношение со стороны Брежнева.»6.
5 Арбатов Георгий. Человек Системы. Наблюдения и размышления очевидца ее распада. М., 2002. С.188-189.
6 Из беседы автора публикации с доктором экономических
наук М.М. Максимовой 9 января 2002 г.
Таков, по свидетельству двух его внешнеполитических советников, был "ранний" - здоровый Брежнев. К этому можно лишь добавить, что в его внешнеполитическом активе было установление "особых отношений" с Францией (1966 г.) и историческое по своему значению примирение с ФРГ (1970 г.), что открыло путь к разрядке на Европейском континенте. Особое значение для закрепления мировой стратегической стабильности и снижения уровня военного противостояния имело начало плодотворного диалога с США, материализовавшегося в Договоре ОСВ-1 (1972 г.). Все это было достигнуто при непосредственном и заинтересованном участии Леонида Брежнева.
А вот что пишет о "позднем", "полуживом", как он его называет, Брежневе Михаил Горбачев, наблюдавший генсека на заседаниях Политбюро:
«Он менялся на глазах. Раньше был не только более энергичным, но и более демократичным, не чуждался нормальных человеческих отношений. Поощрял обсуждения, случались даже дискуссии на заседаниях Политбюро и Секретариата. Теперь ситуация изменилась коренным образом. О дискуссиях, уж тем более о какой-либо самокритичности с его стороны не могло быть и речи. <...>
Помню, как на одном из заседаний Политбюро председательствовавший (Брежнев. - П.Ч.) "вырубился", потерял смысловую нить обсуждения. Все сделали вид, что ничего не произошло. Хотя
7
все это оставляло тяжкое впечатление» .
Горбачев вспоминает, как Константин Черненко, "правая рука" Брежнева, на заседаниях Политбюро «постоянно вскакивал с места, подбегал к Леониду Ильичу и начинал быстро перебирать бумаги:
- Это мы уже решили ... Это вам надо зачитать сейчас. А это мы сняли с обсуждения.
В общем, картина тягостная. Делалось все это открыто, без всякого стеснения. Мне было стыдно в такие минуты, и я иногда думал, что и другие переживают аналогичные чувства. Так или не так, но все сидели, как говорится, не моргнув глазом. <...>
В последние годы пребывания Брежнева на посту генсека Политбюро пришло в немыслимое состояние, - продолжает Горбачев. - Некоторые заседания, дабы не утруждать Леонида Ильича, вообще продолжались 15-20 минут. То есть больше времени собирались, нежели работали. Черненко заранее договаривался о том, чтобы сразу же после постановки того или иного вопроса звучала реплика: "Все ясно!" Приглашенные, едва переступив порог, должны были разворачиваться
7 Горбачев Михаил. Жизнь и реформы. Книга 1. М., 1995.
С. 182-183.
вспять, а считалось, что вопрос рассматривался в Политбюро. <...>
Даже когда Брежнев чувствовал себя получше, ему трудно было следить за ходом дискуссии и подводить ее итоги. Поэтому при постановке крупных проблем он обычно брал слово первым и зачитывал подготовленный текст. После этого обсуждать что-либо считалось неприличным, и опять раздавалась реплика: "Согласимся с мнением Леонида Ильича. Надо принимать." Брежнев сам иной раз добавлял, что в проекте упущены такие-то моменты, надо, мол, усилить тот или иной акцент. Все дружно и радостно соглаша-
о
лись, обсуждение на том заканчивалось» .
Любопытные штрихи к портрету "позднего" Брежнева добавляют наблюдения Н.Н. Иноземцева, которыми он делился со своей женой: «Иноземцев рассказывал, - вспоминает М.М. Максимова, - что на даче в Завидов
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.