© 2015 г.
Г.С. ШИРОКАЛОВА
СВОБОДА СОВЕСТИ КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТ В ДИСКУССИЯХ 1980-х гг.
ШИРОКАЛОВА Галина Сергеевна - доктор социологических наук, профессор Нижегородской государственной сельскохозяйственной академии (E-mail: shirokalova@ list.ru).
Аннотация. Тысячелетие "крещения Руси" стало поворотным пунктом изменения отношений между государством, религиозными организациями и обществом. Религиозные потребности населения стали политическим лозунгом, прикрывающим решение иных проблем. Центробежным силам она была нужна для отвлечения внимания от истинных целей под лозунгами демократизации, решения ряда проблем на международной арене. Религиозным иерархам - для решения корпоративных задач. Центростремительным силам - для реальной демократизации общества, сохранения единства страны. В выигрыше оказались первые две силы, осознававшие, что в условиях разрушения экономики, "свертывания" социальных гарантий и мировоззренческого краха компенсаторная функция религии станет востребована как адаптационный механизм, а управленческая - как средство манипуляции большими массами людей.
Ключевые слова: религиозность • РПЦ • свобода совести • религиозные иерархи • демократия
Четверть века назад в СССР широко отмечалось 1000-летие "крещения Руси", ставшее поворотным пунктом изменения отношений между государством, религиозными организациями и обществом. Процесс получил название религиозного ренессанса, что, на наш взгляд, не совсем точно отражает его суть. Распространено мнение, что, поскольку доля презентующих себя как людей верующих велика, есть основания для утверждения: «Россия является по факту постсекулярной страной, в которой религиозные организации играют важную роль в общественно-политическом пространстве» ["Церковные люди", 2012]. Религиозные организации, в большей степени РПЦ, действительно играют существенную роль в общественно-политическом пространстве, но отнюдь не благодаря показателям роста доли населения, идентифицирующего себя с той или иной конфессией. Наоборот, несмотря на различие методик и конкретизацию индикаторов, вывод из социологических исследований один -религиозная вера не является приоритетной потребностью большинства россиян [Среди желающих..., 2012].
Идеологическим обоснованием для политики встраивания религиозных организаций в "государственную машину" стало отождествление культурологической самоидентификации с конфессиональной. Объективная же причина, по нашему мнению, в другом: совпадение интересов государства, как выразителя потребностей олигархического капитала, и религиозных организаций, прежде всего РПЦ, становящейся таким же олигархом, в сохранении власти. Традиционные религии рассматриваются как один из механизмов решения этой проблемы, поскольку считается, что они имеют большое влияние на население. Но если выполняешь государственные функции, то претендуешь на часть национального богатства. Когда религиозные организации почувствовали, что власть ищет у них поддержку, они начали выторговывать лучшие условия, прежде всего - материальные. Не останавливаясь подробно на этапах этого пути, перечислим лишь его знаковые вехи. (1) Возвращение недвижимой и движимой собственности в соответствии с Федеральным законом № 327 "О передаче религи-
озным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». (2) Претензии священников на статус госслужащих, озвученное депутатом Р. Хериановым. (3) Запрос на введение религиозного налога. (4) Поскольку обосновать названные выше требования можно только увеличением паствы, логично введение в образовательных учреждениях религиозных дисциплин под прикрытием "культур". (5) Борьба за вхождение во власть в качестве депутатов. (6) Законодательное закрепление особого статуса неприкосновенности через законы об оскорблении чувств верующих традиционных религий и экстремизме. (7) Требование РПЦ государственной поддержки "антикультизма", т.е. борьбы с нетрадиционными для России конфессиями, в первую очередь с протестантскими. (8) Следующий этап - идея, уже озвученная в Госдуме, создание клерикальных партий (см.: [Широкалова, 2013: 193-203]).
Несмотря на то что, согласно опросам, большая часть населения не разделяет этих новаций, его мнение не является знаковым для корректировки решений власти. Это дает основания для разделяемого даже верующими вывода о клерикализации России, что, отметим, противоречит тенденциям, имеющим место в западном мире. Молодежь критически относится к меркантилизму РПЦ, готовой за пожертвования оправдать нарушение любых норм. В качестве примера приведем ответ священника В. Спирина на вопрос читательницы: «В нашем поселке церковь построена на пожертвования воров и убийц. Как к этому относится церковь?» Ответ: «Представьте себе ситуацию, когда вор жертвует деньги для детей-сирот. Как вам кажется, стоит деньги потратить на детей или лучше отказаться? Думаю, ответ очевиден. Если человек хочет сделать доброе дело, даже если он ведет греховную жизнь, что же запретить ему творить добро? Так и в случае с храмом. Грешник жертвует на строительство храма не только для себя, но и для других людей. Да и кто может сказать что "эти воры и убийцы" грешнее, чем все остальные люди? Надо быть благодарным этим людям и, конечно, не осуждать их» [РгоГОРОД, 2012: 6].
Итак, изменения, происшедшие за четверть века, наглядны, но ожидаемы ли? Каков был "прогнозный потенциал" политиков, журналистов, общественного мнения, ученых в 1980-х гг.? Чьи предложения по изменению взаимоотношений государства и религиозных организаций были реализованы, кто предвидел опасность клерикализа-ции государства?
Оценивая атмосферу тех лет, начальник отдела по религиозным и национальным вопросам аппарата Уполномоченного по правам человека в РФ М.И. Одинцов писал: «Начальный этап формирования собственно российской (в рамках РСФСР, затем РФ) государственной вероисповедной политики пришёлся на тот момент политической истории Советского Союза, когда с нарастающей быстротой формировались два разнонаправленных процесса: центростремительный и центробежный. В середине 1980-х гг. все - и власть, и нарождавшаяся оппозиция, отчётливо осознавали, что "просыпающееся" общество и, прежде всего, огромная его верующая часть, заставит привести в реальное соответствие с её потребностями параметры всех видов религиозных объединений. ...это означало, что в выигрыше окажутся те политические силы, которые, во-первых, быстрее осознают значимость "религиозного вопроса" в новых условиях и, во-вторых, точнее сформулируют и предложат практические механизмы удовлетворения религиозных потребностей верующих граждан» [Об истории.].
Но так ли велики были религиозные потребности верующих? На наш взгляд, религия как социальный институт во всем её многообразии умело использовалась для решения совсем иных проблем, попутно решая свои задачи. Центробежным силам она была нужна для отвлечения внимания от истинных целей под лозунгами демократизации, решения ряда проблем на международной арене в связи с подписанными СССР документами. Религиозным иерархам для решения корпоративных задач. Центростремительным силам - для реальной демократизации общества, сохранения единства страны. В выигрыше оказались первые две силы, поскольку они прекрасно осознавали, что в условиях разрушения экономики, "свертывания" социальных
гарантий и мировоззренческого краха терапевтическая (компенсаторная) функция религии станет востребована. Следовательно, "религиозный вопрос" в новых условиях будет притягательным лозунгом, истинное значение которого прояснится значительно позже.
Обратимся к публицистике тех лет, не с целью поиска пророков в Отечестве, а чтобы понять атмосферу, под влиянием которой принимались решения, определившие сегодняшний тренд развития взаимоотношений государства и религиозных организаций. Изменение отношения государства к религиозным организациям воцер-ковленные заметили раньше, чем большинство населения СССР. Д.В. Поспеловский отмечает двойственность религиозной политики, которая была особенно заметна при Ю.В. Андропове. С одной стороны, ужесточались репрессии за инакомыслие, издание и распространение религиозной литературы, с другой, предполагалось изменение законодательства о религиях [Поспеловский, 1995: 382-383]. По свидетельству С.Н. Павлова (игумена Иннокентия, Библейско-богословский институт св. ап. Андрея), хотя идея изменения правовых отношений с религиозными организациями принадлежала Андропову, он же и опасался непредвиденных последствий этого шага. Причиной этого, якобы, были поиски новой идеологии, если не взамен коммунистической, теряющей авторитет, то параллельной ей. Поскольку руководство РПЦ, как основной религиозной организации, по дореволюционной традиции тесно сотрудничало с государственными органами, предполагалось, что они сумеют сохранить контроль и над церковью, и над верующими. После его смерти К.У. Черненко не поддержал намечаемых преобразований, и к ним вернулись лишь во времена М.С. Горбачева.
По признанию К.М. Харчева (1984 по 1989 г. председатель Совета по делам религий при Совмине СССР), Горбачёв «боялся религиозного вопроса, и только в последний момент решился. Даже на 1000-летие не пошёл». В партийных органах преобладало мнение, что оно должно быть чисто конфессиональным праздником, Горбачёв, в конце концов, принял решение о проведении праздника как государственного. 29 апреля 1988 г. на встрече с патриархом Московским и всея Руси Пименом и членами Священного Синода РПЦ Горбачев сообщил, что ведется работа по подготовке закона СССР о свободе совести, в котором будут восстановлены ленинские принципы отношения к религии, церкви и верующим [Харчев, 2001].
Из ссылок на законодательство 1918 г. следовал вывод о том, что отдельные положения Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, как и Конституции РСФСР 1918 г. и 1925 г., были более демократическими по сравнению с последующим законодательством. Этот вывод для многих - нонсенс, поэтому остановимся на нем подробнее. Конечно, как следует из названия декрета, он огра
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.