ПАМЯТИ ГРИГОРИЯ МАКСИМОВИЧА БОНГАРД-ЛЕВИНА
От редакции: Статьи данного раздела посвящены памяти академика РАН Г.М. Бонгард-Левина, главного редактора ВДИ в 1988-2008 гг., внесшего неоценимый вклад в сохранение и развитие востоковедных и антиковедных штудий в России. Некоторые из них были впервые представлены в виде докладов на конференции, приуроченной к 80-летию со дня его рождения, в Отделе сравнительного изучения древних цивилизаций ИВИ РАН 11 сентября 2013 г. (см. ВДИ. 2014. № 1. С. 211-212).
© 2015 г. Вестник древней истории
2015,№ 1, 3-14
Н. П. Гринцер
СЫН ЗА ОТЦА (НЕ) ОТВЕЧАЕТ? ХОРОШИЕ И ДУРНЫЕ ДЕТИ
В ГОМЕРОВСКОМ ЭПОСЕ
В статье анализируется архаический мотив противостояния сына и отца в гомеровском эпосе. Путем разбора релевантных контекстов «Илиады» и «Одиссеи» (прежде всего, применительно к Ахиллу и Телемаху) показывается, как в них, с одной стороны, сохраняется архаическое представление о молодом герое как своего рода новой ипостаси отца (что выражается в том числе и в его имени), а с другой, как в эпосе сглаживаются (но тем не менее присутствуют в подтексте) все традиционные мотивы, связанные с противостоянием отцов и детей. Поскольку такое противостояние является неизбежным следствием героического действия, активность героя влечет за собой нарушение сыновнего долга, а по-настоящему «достойным» сыном оказывается тот персонаж, кто полностью или на время оказывается пассивным.
Ключевые слова: героический эпос, эпический герой, мифология, фольклор, этимология, отец, сын, «Илиада», «Одиссея», эпический цикл.
В мифологической перспективе взаимоотношения отца и сына, как и любой мифологический мотив, принципиально амбивалентны. С одной стороны, в традиционной картине мира всякий сын воспринимается как своего рода продолжение или alter ego отца, с другой - типичным является мифологический сюжет, в котором сын и отец (чаще по неведению) противостоят друг другу, и один из них убивает другого. На греческой почве мы чаще встречаемся с сюжетом, согласно которому сын по незнанию убивает своего отца. Это, разумеется, миф об Эдипе и, скажем, история о сыне Одиссея от Кирки Телегоне, убивающем отца во
Гринцер Николай Павлович - доктор филологических наук, директор Школы актуальных гуманитарных исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС).
время возвращения Одиссея из его второго странствия (Телегония, arg. Procli 306. 16)1. В конечном счете рефлексом того же мифа является и история отца Тезея Эгея, который хоть и кончает жизнь самоубийством, но делает это по вине сына (Plut. Thes. 5). В иных традициях нередок и обратный случай, когда, напротив, отец умерщвляет сына (кельтский Кухулин, скандинавский Хильдебранд, персидский Рустам)2. В мифологической перспективе эти два мотива не исключают, а естественным образом вытекают друг из друга: юный герой оказывается поистине достойным своего отца тогда, когда оказывается способным противостоять ему в сражении и даже превзойти его3. Не так в эпической традиции, где на мифологическую мотивировку накладывается этическая и социальная интерпретация. Один из возможных вариантов трансформации и разделения исходно нераздельных мотивов я и хотел бы продемонстрировать на примере гомеровского эпоса.
Параллель или даже тождество отца и сына в греческой традиции подчеркивает, в частности, такая поистине говорящая деталь, как имена сыновей, служащие своего рода парафразой, эпитетом отца. Вот некоторые ее примеры на греческом материале. В «Илиаде» прямо говорится, что троянцы именовали сына Гектора Астианактом, «Властителем города», поскольку «Гектор один был опорой Или-она» (xôv q' "Ектюр ка^ееоке SKa^avSpiov, arnàp oi aÀAoi AoTuàvaKx'-oloç yàp ершто 'lA,iov "Ектюр, 6. 402-403). Имя «Сражающегося издали/вдалеке» Телемаха очевидным образом указывает на Одиссея, который сам (а не Телемах) воюет вдали от дома и главным оружием которого (по крайней мере, в «Одиссее») является бьющий издали лук4. Опять-таки эта этимологическая связь (посредством антиномии) подчеркивается в тексте «Илиады», когда Одиссей говорит Агамемнону: «ты увидишь... отца Телемаха среди тех, кто сходится с троянцами, укротителями коней, в ближнем бою» (öysai... Т^^цахош ф(1от патера яроцахош1 payévTa Tp^v LnnoSà^v, 4. 353-355)5. Явным образом имя сына Нестора Писистрата «Убеждающего войско» отражает мудрость и ораторское искусство старого советника ахейцев6; по всей видимости, сын, рожденный Менелаем от наложницы, получил
1 Характерно, что Телегон впоследствии женится на Пенелопе, жене своего убитого отца (но не на своей матери) - поэтому Я. Бреммер называет этот миф «мягкой версией» истории Эдипа. См. Bremmer 2014, 51.
2 См. Боура 2002, 537-538. Об истоках универсального сюжета «бой отца с сыном» и его функционировании, например, в русской былине см. Пропп 1958, 261-264. В.Я. Пропп связывает его с оппозицией материнского и отцовского рода (ср. Веселовский 2006, 591). О связи мифолого-фольклорного мотива противостояния отца и сына (реализующегося в том числе и в форме инцеста) см. Мелетинский 1984; его структуралистскую интерпретацию в контексте недо/переоценки родства см. Леви-Строс 2001, 221-226. О возможности возвести данный мотив к универсальному мифу об умирающем и воскресающем герое (где отец и сын - две ипостаси единого целого) см., например, Лотман, Минц 1981, 47. В чем бы ни видеть первооснову этого сюжета, важно отметить, что в контексте архаического сознания, мифа и ритуала он исходно не несет этических коннотаций.
3 Разумеется, этот сюжет наиболее любим фрейдистскими интерпретаторами мифа, которые видят в нем отражение универсального «эдипова комплекса». См. фрейдистскую трактовку героического мифа в целом в классической работе Rank 1909. Из современных работ см. Zajko, O'Gorman 2013, 165-168, 265-266.
4 См. Kamptz 1982, 31-32, 72. Впрочем, иногда в имени сына Одиссея усматривают и идею удаленности от войны (Perradotto 1990, 106).
5 Ср. Risch 1981, 308.
6 Как и имена двух других его сыновей, Эхефрона («Обладающего разумом») и Фра-симеда («Твердого в мысли»). Аналогичные примеры, почерпнутые как из гомеровского
свое скорбное имя Мегапент, «Большое горе», в знак тоски покинутого мужа Елены7 и т.д. Тем самым сын отвечает за отца с самого своего рождения: он поневоле, в силу собственного своего имени, разделяет отцовскую судьбу. В этом отношении интересен случай с сыном Ахилла, Неоптолемом. Его имя «Новый (или Молодой) на войне» вполне можно трактовать как отражение его собственной судьбы: ведь Неоптолем попал под Трою совсем юным (см., например, «Киприи», фр. 19 Bernabé - именно поэтому его «переименовали» из Пирра); однако тем самым он буквально повторяет судьбу самого Ахилла - и не случайно, что Павсаний (Х. 26. 4) предлагает иную мотивировку: Неоптолема так назвал Феникс, поскольку совсем молодым на войну отправился как раз Ахилл («Киприи», фр. 21 Bernabé)8.
В эпосе данный мотив приобретает дополнительное измерение: сын великого героя своими действиями должен оправдать свое происхождение и вместе с ним свое имя, иными словами, стать достойным своего отца. Здесь опять-таки наиболее яркий пример - Телемах. Многократно писалось о том, что весь смысл так называемой «Телемахии» внутри «Одиссеи» - это возмужание юного героя, суть которого в приобщении к героическому миру отца9. В своем путешествии, формально продиктованном стремлением узнать о судьбе отца - собственно, где он, -Телемах именно этого не узнает, но зато в беседах с Нестором, Еленой и Менелаем узнает прежнюю судьбу Одиссея, его деяния во время Троянской войны. Показательно, что перед отъездом Телемах даже не уверен в их родственной связи: «Моя мать говорит, что я от него, но сам я не знаю, никому не дано самому знать своего родителя» (ц^тпР M¿v те це ф^а той ёццеуаг, айтар еую ys ойк о18'- ой yáp пю тг< éóv yóvov айт0< ávéyvro - 1. 215-216)10. Характерно и то, что в своем разговоре с Афиной-Ментесом в первой песни «Одиссеи» Телемах предъявляет Одиссею и своеобразную претензию за то, что тот не выполнил отцовский долг: если бы Одиссей погиб под Троей и был похоронен с почестями, то «и своему сыну принес бы впредь великую славу», а поскольку он пропал безвестным, то и Телемаху оставил одно лишь горе (1. 237-243)11. В какой-то мере своим путешествием Теле-
эпоса, так и из киклических поэм, произведений Гесиода, гомеровских гимнов, были в свое время собраны в статье Sulzberger 1926.
7 См. Perradotto 1990, 137. Показательно в этой связи, что в «Одиссее» имя Мегапента всегда соседствует с именем Елены (4.11, 15.100, 103, 122).
8 Подобие Неоптолема и Ахилла подчеркивается и в гомеровском эпосе. Так, Одиссей в рассказе тени Ахилла в Аиде утверждает, что в битве Неоптолему не было равных, в то время как в совете он уступал Нестору и самому Одиссею (Od. 11. 510-512). Схожим образом в «Илиаде» (18. 105-106) Ахилл говорит о себе, что он лучший среди ахейцев на поле брани, «а на собрании есть и те, что лучше». Ср. Edwards 1985, 59-61.
9 См., например, Clarke 1989, 43-44; Petropoulos 2011, 9-19.
10 Фразу можно понять и по-другому: «Еще никто не признал своего отпрыска». Однако именно в таком смысле («никому не дано точно знать своего отца») ее понимали в древности многие комментаторы, в том числе Евстафий и Порфирий; эта максима была включена в раздел «О семье» «Антологии» Стобея. Г. Данек в своем комментарии к «Одиссее» видит в этом намек на иные эпические версии, в которых поведение Пенелопы было не столь безупречным (Данек 2011, 59). Ф. Летублон видит в этих словах Телемаха «вполне естественные сомнения в собственной идентичности юноши, которого покинул отец, когда он еще лежал в колыбели» (Letoublon 2010, 140). Однако, пожалуй, в контексте всей «Телемахии» данная фраза указывает на неуверенность сына Одиссея не только и не столько в «семейной», сколько в своей «героической идентичности», которую он и обретает в ходе своего путешествия.
11 Эта оппозиция славной/бесславной смерти несколько раз возникает на протяжении «Одиссеи». См. West 1990: 104.
мах восполняет это упущени
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.