Книжное обозрение
Тарароев Я. В. Онтологические основания современной физики и космологии. Харьков: Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина, 2009. 236 с.
В современном постсоветском пространстве философия давно разошлась по национальным квартирам, а некогда единое поле общения, объединенное русским языком, оказалось разорванным на лоскуты, каждый из которых претендует на универсальность, культивируя поклонение ме-стночтимым кумирам. Безусловно, этот болезненный процесс не мог не коснуться такой весьма ранимой ее области, как «философские проблемы космологии». Особенности этой области обусловлены тремя факторами: 1) спецификой самой космологии, по мнению ряда специалистов, испытывающей влияние математики, философии и даже религии 2) возникновением и существованием в Советской России мощной космологической школы, берущей начало в работах А. А. Фридмана первой четверти ХХ в.; 3) созревшей на ее основе «философской рефлексией» над о снованиями космологии. Упомянутой рефлексии отдали дань такие «профильные» философы космологии, как В. В. Казютинский, А. Тур-сунов, Ю. Балашов, А. Н. Павленко и некоторые другие, а также физики и космологи, затрагивавшие философские вопросы космологии: В. А. Ам-
1 См., например: Нестерук А. В. Логос и космос. Богословие, наука и православное предание. М., 2006 (английский вариант: Nesteruk, A. V. Light from the East: Theology, Science and the Eastern Orthodox Tradition. Minneapolis, 2003).
барцумян, А. Л. Зельманов, Г. И. Наан, И. Л. Розенталь, А. Д. Линде, Г. М. Ид-лис, А. А Гриб и многие другие.
Однако распад СССР и последовавшие реформы 1990-х гг. наряду с уже упомянутым разделением единого поля исследования спровоцировали эмиграцию специалистов, что не могло не сказаться отрицательно на общем состоянии этой области. Тем отраднее узнать, что несмотря ни на что продолжают выходить работы, которые вселяют надежду и тем самым заслуживают особенного внимания.
К числу таких работ можно, без сомнения, отнести вышедшую в 2009 г. на русском языке монографию «Онтологические основания современной физики и космологии» украинского исследователя в области философии физики и космологии, доцента кафедры философии Харьковского государственного университета им. В. Н. Каразина Якова Владимировича Тарароева.
В отличие от многих других, Тара-роев нашел в себе силы для преодоления притяжения «суверенности», активно сотрудничая с российскими учеными и философами с 1999 г. по настоящее время, став участником совместного международного проекта, длившегося с 2003 по 2005 г., и неоднократно выступая с докладами на семинаре «Онтология науки» 2 в
2 Cайт исследовательской группы и семинара «Онтология науки» см.: http://iph.ras.ru/ ontology.htm.
Институте философии РАН в течение 2006-2008 гг. Такое общение не могло пройти бесследно. Именно в полемике с российскими учеными -семинар отличают исключительно высокие логические требования к докладчикам - как я полагаю, и зародился замысел книги Якова Тарарое-ва: в философской основе книги как раз и лежит смена двух логических схем и стоящих за ними онтологий.
Однако даже участие в семинаре не может заменить непосредственного общения, когда происходит пошаговая проверка собственной аргументации. С моей точки зрения, подход Якова Тарароева является фактическим контрапунктом той концепции объяснения современного физико-космологического знания (по оси Платон -Аристотель), которая была изложена мною в работе «Европейская космология. Основания эпистемологического поворота» (М., 1997). В ней ставилась задача обосновать главное положение: современное физико-космологическое знание - имеются в виду фундаментальные физические и космологические теории - осуществляет эпистемологический поворот от стандартов понимания «теории» и «опыта», сформировавшихся в экспериментальном естествознании XVII-XVIII столетий, к тем стандартам понимания «теории» и «опыта», которые господствовали в Античности у пифагорейцев и Платона.
По-видимому, Тарароев ставит перед собой противоположную задачу - продемонстрировать, что античная наука и наука Нового времени вплоть до последней четверти XIX в. базировались на онтологической модели Аристотеля. Как мы увидим ниже, этот шаг имеет не только свои концептуальные, но даже идеологические основания.
Отсюда и предложенная автором «двухтактная модель» развития европейской науки (речь идет о физике и космологии), суть которой заключается в разделении всей ее истории на два периода: период преобладания субстанциального подхода, предложенного, по мнению автора, еще Аристотелем, который выразил «субстанцию» в атрибутивной логической форме 3: Б = X Р^ , где Б обозначает субъект, репрезентирующий познаваемую «вещь», а X Р^ - совокупность признаков, присущих этому субъекту (с. 46). Эта схема вводится автором в параграфе 1.4. «Субстанциальная онтологическая парадигма как онтологический фундамент до-классической и классической наук». Затем во второй главе «Современная физика и космология» автор переходит к анализу науки современного типа. В эпоху Нового времени (по мнению автора, начиная с Ньютона) схема несколько меняется, поскольку предметом науки становятся уже не эмпирически данные вещи, как это было в Античности, а признаки и свойства вещей. Это приводит к возникновению субстанций «второго рода»: Р1 ^ Б' (в терминологии автора «обращенными субъектами» становятся бывшие «предикаты» - признаки вещей), а сама атрибутивная логическая форма приобретает обновленный вид: Б' = X Р] (с. 51). Как видим, в ней возникают и предикаты «второго рода».
Второй период - это период преобладания реляционного подхода, за-
3 Здесь мы используем авторский вариант символики. Хотя последняя и не совпадает с общепринятой в современной математической логике, однако в силу того, что она понятна и не ведет к утрате смысла, ее применение вполне допустимо.
являющего о себе с появлением электродинамики Максвелла, который имеет иную атрибутивную - функциональную логическую форму Б = /(Р) (стр. 56). В случае субстанциального подхода Б - самостоятельно существующий физический объект (он же логический субъект) обязательно должен быть чувственно воспринимаем (в усложненном случае - чувственно даны свойства и признаки), а Р - признаки, присущие физическому объекту. Согласно реляционному подходу, независимых физических объектов (субстанций) не существует, но существуют лишь комбинации функций некоторых признаков, которые и позволяют говорить о некотором физическом явлении: «волновая функция квантовой системы», функция Лагранжа, используемая для описания состояния системы, различные операторы в физике и космологии и т. д. Поэтому в «Заключении» автор формулирует свое итоговое философское утверждение следующим образом: «Впервые в истории европейской науки целостная и эффективная с точки зрения возникновения и развития физического знания онтологическая концепция была сформулирована Аристотелем [...] Наиболее близко к ее решению подошел Платон, однако отсутствие в его концепции онтологического статуса у материальной составляющей единичных вещей не дало возможности на базе теории идей Платона "строить здание" физической науки. Аристотель, развивший и преобразовавший платонизм, дополнив платоновскую онтологию онтологизацией материальной составляющей каждой вещи, тем самым открывает путь физическому познанию, обосновывая его две составные: эмпирическое и теоретическое [.] Основной тезис аристотелевской
онтологической парадигмы есть тезис о первичном существовании единичной вещи, которая дана нам в своей чувственной полноте и логической форме выражения» (стр. 216).
Как известно, анализ любой теоретической схемы (модели) допускает двоякий подход: во-первых, модель проверяется на предмет ее собственной непротиворечивости, во-вторых - на предмет ее соответствия уже известному, достоверному и обоснованному знанию.
Попробуем проанализировать главный тезис монографии, объединив оба подхода. Мне представляется, что он не выдерживает серьезной фактической историко-научной и логико-философской критики. Действительно, работа с названием «Физика» принадлежит Аристотелю. Действительно, название работы Аристотеля и название одной из современных естественных наук полностью совпадают: «физика». Однако кроме омонимии их, по существу, больше ничего не связывает. Тот проект физики, который был предложен в работе Аристотеля, - «квалитативист-ский» - не только не предполагал, но запрещал главное достояние физики, возникшей в XVII в. - использование количественных методов в объяснении природы. Физика Аристотеля - это физика «естественных мест и причин», физика Нового времени - это физика «функциональных отношений». Аристотель прямо говорил о том, что математическая физика невозможна («О небе», Гл. 6 и 7). В этом отношении Аристотель объективно препятствовал своим авторитетом возникновению зрелой науки - физики и космологии - уже в Античности.
Но как же тогда следует понимать позицию, занимаемую автором кни-
ги, который в этой ситуации вынужден либо согласиться с Аристотелем и отказать самому себе в объяснении субстанциальной природы знания с XVII по XIX в. (сообразно схеме -«классическая наука»), либо не соглашаться, но в этом случае отказаться от собственной схемы. В любом случае автор книги оказался в затруднительном положении. Его схема еще могла бы работать, если бы он начал отсчет «реляционной эпохи» с XVII в. Но и этого он не делает, тем самым еще более усугубляя трудности, стоящие перед его конструкцией.
Главных причин затруднительного положения автора две. Первая связана с тем, что и «реляционная», и «субстанциальная» модели объяснения природы знания и соответствующие им онтологии сосуществовали «всегда», т. е. по меньшей мере с VII-VI вв. до н. э., периодически становясь либо в господствующее, либо в подчиненное положение. Необходимо признать, что под влиянием «логики» Аристотеля с III в. до н. э. до XVI в. н. э. аристотелевская субстанциальная модель господствовала почти безраздельно.
Вторая причина возникающего недоразумения заключается в том, что «физика» Аристотеля не являла
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.