ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2015, том 85, № 4, с. 344-350
ТОЧКА == ЗРЕНИЯ
Б01: 10.7868/80869587315040076
Начиная с мирового экономического кризиса 2008—2009 гг. дискуссии о назревшей необходимости изменения форм существования мирового хозяйства приобрели особую остроту и актуальность. Неопределённость будущего, связанная в краткосрочной перспективе с проблемами экономики объединённой Европы, зависимостью мировой конъюнктуры от состояния США и крупнейших развивающихся стран, внутренней нестабильностью целых регионов и континентов, в долгосрочной перспективе обусловливается фундаментальными факторами. Рыночный капитализм с присущими ему принципами и механизмами, по оценкам многих экспертов, исчерпал себя и должен эволюционировать, открывая дорогу системе хозяйствования иного типа. Один из вариантов того, какой должна быть такая система, её основания и имеющиеся уже сегодня предпосылки, а также контуры российской стратегии в новых реалиях описываются в публикуемой ниже статье.
ТЕХНОГЕННЫЕ РЕСУРСЫ В КОНТЕКСТЕ НОВОЙ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ РОССИИ
Г.Г. Малинецкий
ДИНАМИКА И РИСКИ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ
Перспективу ближайших 30 лет будут определять два взаимосвязанных и влияющих друг на друга процесса. Первый — это глобальные демографический, технологический и ресурсный переходы, которые в совокупности приведут к изменению алгоритмов развития человечества. Второй — переход ведущих стран мира к шестому технологическому укладу. Глобальный демографический переход — это резкое, то есть совершающееся в пределах жизни одного поколения, изменение закона роста населения планеты в результате замены репродуктивной стратегии "высокая рождаемость — высокая смертность" стратегией "низкая рождаемость — низкая смертность" [1]. Очевидные следствия подобной демографической трансформации — повышение средней ожидаемой продолжительности жизни жителей Земли, старение населения и рост внимания к меди-
цинским проблемам — наблюдаются уже сегодня. В развитых странах первый показатель увеличился в среднем на 10—14% (прибавка составила от 10 до 20 лет), доля пожилых (старше 60 лет) достигает 20%, а каждая третья публикуемая в мире научная статья посвящена проблемам медицины.
Глобальный технологический переход — это изменение вектора развития экономики и технологий, то есть переход от линейного развития к стабилизации макропеременных, характеризующих мировое хозяйство и глобальную систему (объём основных фондов, уровень загрязнения окружающей среды, уровень жизни, доля основных фондов в сельском хозяйстве и др. [2]), либо к режиму, который сейчас всё чаще называют циклической экономикой [3].
А. Смит, Д. Риккардо, Т Мальтус считали, что развитие ограничено площадью суши, пригодной для хозяйственного освоения. Использование невосполнимых ресурсов, в частности угля — консервированной энергии фотосинтеза, сняло это ограничение. Появившаяся в 1913 г. технология синтеза аммиака Габера—Боша позволила организовать производство азотных удобрений и обеспечила многократный рост урожайности. Используя подобные достижения, линейная экономика обеспечивается замыканием положительной обратной связи: рост производства — —► рост потребления —»- расширение научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок —» снижение стоимости материалов и повышение эффективности технологических процессов —>- рост производства. Следствием этой линейной парадигмы развития является
МАЛИНЕЦКИЙ Георгий Геннадьевич — доктор физико-математических наук, заведующий отделом Института прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН.
gmalin@keldysh.ru
стратегия расширенного воспроизводства и "политика одноразовых стаканчиков", в соответствии с которой нужно, чтобы люди покупали как можно больше товаров. Поэтому срок службы вещей должен быть небольшим, в идеале товар становится непригодным для использования сразу после окончания гарантийного срока. Сообразуясь с такими требованиями, крупнейшие мировые производители искусственно сокращают срок службы своей продукции, ещё на этапе разработки создавая предпосылки её быстрой деградации, что заставляет потребителя покупать новую вещь.
К настоящему времени возможности линейной экономики оказались исчерпаны — планета не выдерживает роста потребления с характерными для данного типа хозяйствования темпами [4—6]. Пределы роста уже превышены, и это с неизбежностью ведёт к технологическому кризису, который должен восстановить равновесие между потребностями и возможностями.
Чтобы оценить нагрузку на окружающую среду, эколог М. Вакернагель в 2002 г. ввёл понятие экологический след — площадь территории, необходимой для получения нужного количества ресурсов (продовольствия, древесины, руды и т.д.), производства соответствующих товаров и услуг, их потребления и переработки производимых мировым сообществом отходов (двуокись углерода, места под полигоны и т.д.). Начиная с 1980 г., потребности человечества превышают возможности планеты, на рубеже XXI в. этот разрыв составил уже более 20% [4]. Сегодня мы активно потребляем ресурсы, принадлежащие нашим детям и внукам.
Решить проблему нехватки ресурсов можно, перейдя к производству долговечных, в идеале вечных, а значит, отличающихся высоким качеством вещей. Экономическую политику сегодня следует оценивать не по росту внутреннего валового продукта, а по качеству управления накопленными запасами. Таковы главные принципы циклической экономики, отражающиеся в сентенциях: "не надо ремонтировать то, что не сломалось", "не изготовляй то, что можно починить", "не отправляй на переработку то, что можно восстановить", и порождаемые ими логистический и транспортный императивы: "делай всё, что можно, на месте — во избежание упаковки и перевозки", "конструируй изделия так, чтобы их было просто чинить и модернизировать".
Должен отметить, что названные принципы и требования уже работают. В 2010 г. в Германии модернизировали 59 высокоскоростных поездов, выработавших за 15 лет эксплуатации свой ресурс, равный 15 млн. км. На модернизацию каждого поезда было потрачено 3 млн. евро, и это оказалось в 8 раз меньше стоимости новых поездов. В результате удалось сберечь 80% материалов
и, следовательно, избежать выплавки 16.5 тыс. т стали, 1180 т меди и связанного с этим образования 500 тыс. т отвалов [3].
На рубеже XX в. Д.И. Менделеев сформулировал два завета, адресовав их следующему поколению. Первый состоит в том, что для России крайне важно добывать и перерабатывать нефть, однако топить нефтью так же неразумно, как топить ассигнациями. Второй указывает на крайнюю расточительность и опрометчивость однократного использования того, что извлекается из земли, — невосполнимые ресурсы следует использовать многократно. Именно сейчас и в мире, и в России возникла острая необходимость воплощать эти наказы в жизнь.
Теория ресурсного перехода, предложенная известным экономистом Л.Л. Каменик [7], предполагает, что в ближайшие десятилетия должна произойти революция в сфере использования ресурсов. Перед неолитической революцией люди столкнулись с острым ресурсным кризисом — технологии охоты и собирательства уже не могли прокормить человечество (например, на территории нынешней Москвы хватало места только для 50 семей охотников и собирателей). В ходе разразившегося кризиса погибло, по некоторым оценкам, 90% населения Земли, однако 10% смогли найти путь в будущее. Этот путь был связан с возделыванием зерновых культур и одомашниванием животных, благодаря чему стало возможным решить проблему голода. Человечество и в дальнейшем продолжало реализовывать данную стратегию: 33 тыс. лет до н.э. была одомашнена собака, 11 тыс. — овца, 9 тыс. — свинья, 8 тыс. — коза и корова, 6 тыс. — курица, 4 тыс. — лошадь, утка и одногорбый верблюд. Статистика показывает, что 97% водных организмов — 430 видов — стали разводить не раньше ХХ в., 106 из них — в последние 10 лет. В 2013 г. водные фермы произвели больше рыбы, чем сухопутные — говядины. Заметим, что рыба создаёт меньшую нагрузку на окружающую среду по сравнению, например, с рогатым скотом, вырабатывающим метан. Таким образом, сегодня океан начинает кормить человека, и при этом создаётся гораздо меньше отходов, чем в случае сухопутного сельского хозяйства [8].
В соответствии с подсчётами ряда экспертов, в конечный продукт сейчас переходит 2% вещества, добываемого из земли, а 98% тем или иным способом превращается в отходы. Используемые человечеством технологии удивительно расточительны. Может ли быть иначе? Может! Это убедительно показывают 3D-принтеры, основанные на так называемых аддитивных технологиях. При наличии компьютерного образца создаваемый объект печатается слой за слоем, затем слои спекаются при периодическом нагревании или становятся твёрдыми под действием излучения (иногда подобным образом действуют стоматоло-
ги, пломбируя зуб и освещая цемент синим светом). Количество материалов, применяемых при такой печати, очень велико — от специальных полимеров до порошка титана или живых клеток, с помощью которых "изготавливаются" органы из клеток конкретного пациента (технология превращения обычных клеток в стволовые и последующего преобразования в клетки данного органа была предложена лауреатом Нобелевской премии по физиологии или медицине С. Яманакой). Объекты печатаются весьма точно — вплоть до нескольких микронов, вместе с тем сам процесс занимает достаточно много времени. Тем не менее, и это в данном случае главное, основная часть вещества при использовании описываемой технологии производства становится частью создаваемого предмета, и только небольшая доля — несколько процентов — идёт в отходы. Именно такие технологии представляются перспективными.
В соответствии с теорией Л.Л. Каменик в будущем роль добывающего сектора в структуре экономики существенно уменьшится, подобно тому, как в результате неолитической революции многократно сократился вклад охоты и собирательства в удовлетворение человеческих потребностей. Произойдёт переориентация хозяйства с не-возобновляемых на возобновляемые ресурсы, на более эффективное и бережное использование уже добытого. Основу производства бу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.