ЖУРНАЛ ВЫСШЕЙ НЕРВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, 2013, том 63, № 1, с. 6-12
^ ОБЗОРЫ,
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ
УДК 612.8.015 + 612.8.017.2
ТРЕВОЖНОСТЬ И СОН
© 2013 г. Е. В. Вербицкий
Институт аридных зон Южного научного центра РАН, Ростов-на-Дону, Россия,
e-mail: e_verbitsky@ssc-ras.ru Поступила в редакцию 20.03.2012 г. Принята в печать 19.10.2012 г.
Цель настоящего обзора современной литературы — охарактеризовать связь тревожности с организацией сна. Для этого потребовалось выполнение ряда задач. Во-первых, необходимо было уточнить взгляды на природу тревожности, а также коснуться ее дефиниции и возможностей исследования. Во-вторых, нужно было затронуть тревожное реагирование и процессы, определяющие уровень тревожности. В-третьих, возникла необходимость проекции представлений о тревожности на механизмы бодрствования и сна. В-четвертых, требовалось провести обобщение экспериментальных фактов, полученных другими авторами, а также собственных результатов для того, чтобы сделать выводы о характере влияния тревожности на развитие сна.
Ключевые слова: бодрствование, фазы сна, уровень тревожности.
Anxiety and Sleep E. V. Verbitsky
Institute of Arid Zones of the Southern Scientific Centre, Russian Academy of Sciences, Rostov-on-Don, Russia,
e-mail: e_verbitsky@ssc-ras.ru
The aim of present review of modern publications is characterize the relationship of anxiety with sleep organization. The performance of range of tasks was needed for this aim. In the first, it was necessary to have specified opinions on nature of anxiety, its definitions and ability of it study. In the second, it was necessary to have touched upon the anxious reaction and processes that define level of anxiety. In the third, the necessity of projection of anxiety on mechanisms of wakefulness and sleep has appeared. In the fourth, it was require to have summarized native experimental data and data of other researches to have drawn a deduction about character of anxiety's influence upon development of sleep.
Keywords: wakefulness, phases of sleep, level of trait anxiety. DOI: 10.7868/S0044467713010152
В последние десятилетия на всех континентах возросли социальные, межэтнические противоречия, обострились межгосударственные отношения, произошли финансовые взлеты и кризисы, что послужило началом серьезных социальных перестроек. Обострение конкурентных взаимоотношений в сочетании с нарастанием неопределенности будущего способствовало усилению проявлений тревожности у населения многих стран. По данным всемирной организации здравоохранения, в последние десятилетия отмечается значительное увеличение заболеваний, связанных с высокой тревожностью и патологи-
ческой тревогой. Появляются новые, ранее неизвестные заболевания, такие как фибро-миалгии (fibromyalgy), синдром хронической усталости (chronic fatigue syndrome) и др. В то же время медицинские синдромы, такие как диабет, гипертония, ожирение, неспецифические иммунодефицитные синдромы, изменили свои нормы и "озлокачествились". Все это рассматривается во взаимосвязи с ростом проявлений неадекватного реагирования, от случаев высокой тревожности до развития тревожных расстройств, что может негативно сказываться на развитии ночного сна.
Цель настоящей работы — на основе анализа современных данных литературы, обобщения результатов собственных экспериментов и наблюдений выяснить природу, электрофизиологические проявления и возможные механизмы тревожности, а также уточнить ее влияние на развитие сна.
Изучение тревожного реагирования имеет долгую и богатую историю, в которой российские ученые сыграли достойную роль [1, 2, 13]. Физиологические и клинические проявления страха, тревожности, тревоги, расстройств сна у животных и человека со времен павловской школы неврозов детально описаны в российской [3, 10, 17], а также подробно изучены в западной научной литературе прошлого века [19, 23, 24, 25]. Медицина сна подтверждает возможность взаимосвязей некоторых сомнологических нарушений с особенностями тревожного реагирования. В США, например, согласно данным Национального института здоровья (ШН) сон нарушен у 30—40% городского населения, причем более чем в 60% случаев болезни сна связаны с нарастанием тревожного реагирования от хронических страхов до панических атак. Поэтому нарушения сна входят в список первичных симптомов таких заболеваний, как депрессия, шизофрения, аутистические синдромы, и считаются индикаторами приближающей декомпенсации [29].
В связи с этим понятен интерес врачей к моделированию патологий тревожного реагирования в экспериментах на млекопитающих, выполняемых чаще при бодрствовании и гораздо реже с учетом сна, хотя надо признаться, что проецирование результатов таких опытов на клинические случаи тревожных расстройств имеет свои ограничения.
Что же может быть общего у всех млекопитающих, включая животных и человека в новой, неизвестной обстановке? Прежде всего это активации ЦНС при бодрствовании, которое обеспечивается нейронами орексино-вой системы мозга. Эта система координирует переход от сна к бодрствованию, принимая участие в формировании эмоций и энергетического гомеостаза тревожного реагирования на угрозу. В зависимости от характера угроза может не только повышать, но и резко снижать ориентировочное реагирование, искажая привычные реакции на раздражители, вплоть до полного их отсутствия.
Одним из первых на эту особенность обратил внимание нейробиолог К. Холл (1909— 1956), который разработал тест открытого поля, позволяющий по угнетению ориентировочного реагирования в условиях новизны дифференцировать мелких грызунов на особей с высоким или низким уровнем базовой тревожности [27]. Согласно его концепции тревожность подавляла поведение, которое могло бы усугубить угрожающую ситуацию.
Тем самым, в отличие от страха, когда опасность конкретна, а реакция на нее может включать рефлекторные компоненты, тревожность, как правило, инициирует ассоциативные способности, необходимые для обобщения представлений о сложившейся ситуации. По нашему мнению тревожность — это устойчивая способность организма связывать новые раздражители с потенциальной угрозой [7].
По мнению другого классика нейробиоло-гии Джеффри Грея (1934—2004) механизмы тревожности в мозге связаны с деятельностью трех взаимосвязанных систем. Первая из них — это система поведенческого ингиби-рования, в которой главную роль играли до-фаминергические нейроны ядер шва и но-радренергические проекции Locus Coreuleus. Вторая система — "борись—беги", где определяющими оказывались нейроны вентроме-дального гипоталамуса, клетки центрального серого вещества мозга и миндалины. А третьей была система «поведенческой активации», главными в которой являлись дофаминовые механизмы вентрального тегментума, аккумбенса и вентрального стриатума [25].
Как полагал Д. Грей, система поведенческого торможения играла роль устройства, отслеживающего совпадение новой ситуации некому заранее известному поведению, сохраненному в памяти. Но когда возникало событие, которому в памяти не имелось соответствующего поведения, неопределенность ситуации возрастала, а система поведенческого торможения из режима "слежения" переходила в режим "контроля", тормозя текущее поведение с повышением внимания к анализу ситуации [25].
Все это дало основание Д. Грею распространять представления о своей трехкомпо-нентной модели тревоги и тревожности на " трехмерное пространство личности" Айзен-ка, включающее экстраверсию, нейротизм и психотизм [23, 24]. В этом случае высокая
личностная тревожность, отражающая деятельность системы поведенческого торможения в векторном пространстве признаков, могла бы проецироваться на область высокого нейротизма, высокой интроверсии и соответственно низкой психопатии.
Следует отметить, что в настоящее время модель тревожности Д. Грея кажется упрощенной, но некоторые ее постулаты не утратили своей значимости и играют определенную роль, особенно тогда, когда это касается изучения механизмов реактивности бодрствования и особенностей сна человека и животных.
Впервые на то, что животное, вынужденное исследовать новизну ситуации, само решает делать это сейчас или в этом нет насущной необходимости, обратил внимание Д. Берлин [19]. При рассмотрении этого подхода Г. Грибел с соавт. [26] показал, что принуждение животного к оцениванию новизны ситуации неизбежно повышает проявления высокой тревожности. Учет этого привел к появлению таких методов анализа тревожности как обработка интегральных этограмм. С их использованием проявления тревожности анализируются уже не по отдельным маркерам, а по совокупности или по системе признаков [2]. Долгое время в 60-80-е годы при изучении тревожности использовались весьма "жесткие" модели, когда на животных воздействовали электрическим током, их иммобилизовали, подвергали влиянию интенсивных раздражителей. Хотя в настоящее время считается, что такие подходы в большей части случаев провоцировали развитие стресса, а не тревожности [22]. Позднее в изучении тревожности наметились новые тенденции. В них особую популярность приобрел анализ поведения животных в новых условиях содержания (тесты открытого поля, норковой и черно-белой камер, приподнятого крестообразного лабиринта). Изучались также социальные взаимодействия, включая случаи агрессивного поведения животных. Развивая последнее направление, специалисты групп Р. Адамека, К. Мичека, В.П. Пошивалова понимали агрессию в единой связи с нарастающей тревожностью, которая, по мере уточнения ситуации, трансформировалась в страх перед выявленным противником [4, 18]. В этом случае защитное поведение, запускаемое с участием системы поведенческого ингибиро-вания, отличалось видоспецифическим характером, что позволяло наиболее адекватно
спрятаться от хищника, избежать угрозы посредством активной защиты или путем затаивания и бегства.
После работ Р. и Д. Бланчарда [20], посвященных анализу защитных реакций организма на " экспозицию" хищника, вскрываются новые стороны тревожности, которые показывают, что зависимость защиты от перспективы развития ситуации сложнее, чем казалось ранее.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.