МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2004, № 4, с. 37-45
МИРОВЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ В ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕМСЯ МИРЕ
ТРОПИЧЕСКАЯ АФРИКА: ЗЕМЛЯ ОТЧАЯНИЯ, ЗЕМЛЯ НАДЕЖДЫ... © 2004 г. Е. Рашковский
Нынешняя Тропическая Африка (ТА) - одна из самых неизученных, необустроенных, кровоточащих частей ойкумены. Более того, выстраивание отношений со странами южнее Сахары, разработка социально-экономической и культурной стратегии в самой ТА - и на страновом, и на региональном, и на глобальном уровнях - упираются в проблему этой непонятности и неупорядоченности. Вопрос может быть поставлен даже еще острее: применим ли к африканской реальности тот цивилизационный способ/метод описания, тот цивилизационный дискурс, который является ныне одним из определяющих во всем комплексе социогуманитарных знаний, включая и науку о международных отношениях? И все же, несмотря на это, руководители программы ИМЭМО "Мировые цивилизации и современность" отважились пойти на рассмотрение африканской реальности именно в свете цивилизационного анализа.
Прошедшая в апреле 2003 г. научная конференция "Тропическая Африка: цивилизация и современность" была организована ИМЭМО и Институтом Африки (ИАФ) РАН. В основу предлагаемого читателю аналитического обзора конференции я положил представленные к ней тезисы отдельных выступлений, стенограммы ее заседаний и мои собственные записи, сделанные на них.
ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ ОБЩНОСТЬ?
В самом начале этого обзора был поставлен вопрос: применим ли вообще цивилизационный дискурс к столь огромному, сложному и малоизученному культурно-историческому массиву, именуемому Тропической Африкой? Ведь с точки зрения понятий, которые закрепились в нынешней науке благодаря трудам К. Ясперса, А.Дж. Тойнби, Ш.Н. Айзенштадта, Н. Элиаса и др., само представление о цивилизации предполагает некоторые данные не только о пространственно-временном единстве той или иной большой человеческой общности, но и о некотором единстве ее исторической памяти, связанной с письменной традицией, с осознанной преемственнос-
РАШКОВСКИЙ Евгений Борисович, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, соруко-водитель проекта "Мировые цивилизации и современность".
тью религии и словесности, с особым строением экономических отношений, государственных форм и т.д. Однако ТА, строго говоря, не знает ни вековых письменных традиций (как не знает и лингвистического единства), ни оформленных стилистик власти и государственности, ни широких хозяйственных связей.
Но именно на глазах последних поколений (на протяжении не более чем полутора веков), во многом благодаря многообразным влияниям Запада, а позднее - революционной России и Третьего мира, на Черном континенте идет процесс постепенного складывания особого цивилизационного самосознания. В какой мере цивилизационный дискурс вообще приложим к общности народов ТА - об этом ученые судят по-разному. Но все они - при всех своих мировоззренческих и методологических разногласиях - не могут обойти вопрос о его эвристической ценности.
По словам A.C. Ахиезера (Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН), категория цивилизации есть не более чем один из "социокультурных фокусов мирового исторического процесса", который не может исчерпать всей сложности и многообразия истории.
Трудно не согласиться с этим взглядом. Но если так, то без применения категории цивилизации вся ретроспектива человеческой истории выглядит обесструктуренной, "несфокусированной". Это же касается судеб тех больших человеческих массивов, которые под строгую категорию цивилизации не подпадают, поскольку категория эта, как отметил М.Д. Никитин (Саратовский ГУ), сложилась в лоне европейской научно-гуманитарной традиции и отражает прежде всего европейский опыт восприятия и познания исторического развития. Европейский опыт - со всей познавательной его ограниченностью и со всей силой его теоретического проникновения.
Все эти трудности и противоречия в определении цивилизационных характеристик народов ТА привлекли особое внимание И.В. Следзевского (директора Центра цивилизационных и региональных исследований ИАФ). Он задается вопросом: в чем же заключена столь характерная, но столь трудно дающаяся исследовательскому взгляду уникальность культурно-исторического облика ТА?
Многие исследователи настаивают на "приро-досообразности", "природоцентризме" и "повышенной адаптивности" традиционных форм африканского общежития по отношению к экстремальным условиям природы - пустыни, полупустыни, экваториальные джунгли. (На экологическую обусловленность низких потребностей в традиционных обществах ТА указывал, в частности, М.Д. Никитин.) Но способен ли столь радикальный натуралистический подход выделить и понять самое человеческую проблематику внутри африканского "космоса"? Или же он заведомо отдает ее под власть тех понятий о "первобытности" и "этнографизме", которые сложились и устоялись в западном научном сознании в результате серии предварительных и относительно кратковременных полевых исследований первой половины прошлого века? И не является ли "афроцент-ризм" целого ряда африканских мыслителей и идеологов XX столетия лишь прямолинейной и самоутверждающей инверсией этого европоцентрического взгляда на ТА как на "примитив" или "протоцивилизацию"? Или даже "недоцивилиза-цию"?
По мнению И.В. Следзевского, более глубокие и современные исследования африканистов все же дают нам право говорить об определенной цивилизационной специфике народов ТА, но -при одном условии: теоретическом сближении традиционного африканского общежития не столько с миром "первобытности", сколько с мирами ранних, архаических, "доосевых" цивилизаций1.
По словам И.В. Следзевского, "определение цивилизации ТА как архаической позволяет уловить относительно инвариантные черты ее социокультурной динамики:
- синкретизм общественного сознания, архе-типические способы восприятия и структурирования реальности как внутренняя доминанта культуры и процессов социокультурной дифференциации: восприятие части только через целое, идентификация части с целым;
- мифологический тип общественного сознания и культурной логики;
- символическая и мифологическая разработанность проблем воспроизводства социоприрод-ного целого, а не проблем существования отдель-
1 В этом пункте И.В. Следзевского поддержал Е.Б. Рашков-
ский. По его мнению, изучение вещественного и письменного наследия, письменных традиций архаических цивилизаций Древнего Востока (ранние Египет и Месопотамия, Ханаан и допленный Израиль, ранние этапы истории индоевропейских народов), а также доколумбовых цивилизаций Америки могло бы сделать более глубокими и объемными наши понятия о бесписьменных африканских традициях экологической практики, патернализма, верований, племенной солидарности и этнических распрей.
ного человека и частных компонентов социальной структуры, единство микро- и макрокосма;
- неразрывная связь функционирования институтов и носителей власти с ритуально-магическими действиями...;
- поддержание равновесия природных и общественных процессов, культурных норм и новаций, порядка и хаоса через их прямое соотнесение с картиной мира;
- предопределенный таким образом высокий уровень совпадения культурных ориентаций общества и институциональной структуры, отсутствие противоречий между космическим и социальным порядком.;
- развитие символических форм передачи информации, в частности предметного и рисунчатого письма, изощренные формы хранения информации с помощью ритуалов, предметов искусства, празднеств;
- статика социальной эволюции (общинно-родовой субстрат социальных отношений и институтов) при значительной вариативности форм и линий политогенеза (простое вождество - сложное вождество - раннее государство; раннее государство - образования имперского типа; вождество - племя; сложное вождество - союз племен)".
В свете всего сказанного И.В. Следзевский определяет и основные экономические принципы традиционно-африканского образа жизни: «По природно-хозяйственным и культурным причинам не могло быть и речи о частной собственности на землю. Земля (в условиях подсечного земледелия) оставалась естественным условием производства, неотделимым от общины, а в культурном плане -от прав предков (первопоселенцев) и "жизненной силы" земледельца. Прибавочный продукт распределялся в рамках общинных объединений по принципу относительно равного обеспечения. Объектом накопления и престижа были люди как социальное богатство, определявшееся у вождя количеством подданных, зависимых (клиентов, невольников), у рядового общинника - количеством жен и детей. Особой разновидностью социального богатства выступали предметы да-рообмена (особенно золото и позднее - европейские товары), которые играли в основном роль сокровища и показателя социального статуса. Традиции и реальные социальные механизмы усиливали демонстративную роль богатства и ограничивали возможности его личного накопления и передачи по наследству. Важнейшим регулятором такого рода в сфере отношений собственности. был механизм редистрибуции: сбор во время празднеств разнообразных даней, даров и приношений и немедленная раздача значительной части этого богатства знати и простому народу. .Важнейшим и весьма эффективным способом выделения индивида из общей массы стано-
вилась щедрость, публичный отказ от своих сокровищ. Богатство верховных вождей и правителей рассматривалось как магически необходимое для процветания коллектива».
Такова предложенная И.В. Следзевским обобщающая общетеоретическая модель традиционной африканской социальности.
Один из самых сложных вопросов теоретической африканистики, как отметила в одном из своих выступлений философ-африканист А.Н. Мо-сейко (ИАФ), - вопрос об источниках базового африканистского знания. Мифологии и этнологические данные - отрывочны, еще более отрывочны лингвистические знания . Данные, извлекаемые из статей и монографий полевых исследователей, - не источники, а интерпретации. Что же касается трудов богословов и философов, столь много сделавших для широкого теоретического анализа африканского "космоса" (П. Темпельс, Л.С. Сенго
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.