научная статья по теме ТВОРЧЕСТВО ГЕНРИКА ИБСЕНА В РОССИИ НАЧАЛА XX ВЕКА (О “БРАНДЕ” И ВОКРУГ НЕГО) Языкознание

Текст научной статьи на тему «ТВОРЧЕСТВО ГЕНРИКА ИБСЕНА В РОССИИ НАЧАЛА XX ВЕКА (О “БРАНДЕ” И ВОКРУГ НЕГО)»

ИЗВЕСТИЯ РАИ. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2008, том 67, № 2, с. 22-31

ТВОРЧЕСТВО ГЕНРИКА ИБСЕНА В РОССИИ НАЧАЛА XX ВЕКА

(О "БРАНДЕ" И ВОКРУГ НЕГО) © 2008 г. Е. В. Ерошкина, В. Е. Хализев

Предмет статьи - многочисленные и разнообразные отклики на драму Г. Ибсена "Бранд" в России 1900-х гг.: поэзия А.Блока, спектакль Художественного театра (1906), статьи литературных и театральных критиков, ученых, политиков, философов, деятелей церкви.

The subject of the article is manifold response to Henrik Ibsen's drama "Brand" in Russia during the 1900s which includes, among other things, Blok's poetry, the Moscow Art Theatre production of the play (1906), articles by literary and theatre critics, scholars, politicians, philosophers, religious leaders.

I

В России начала XX столетия Г. Ибсен был поистине властителем дум. Свидетельств тому - великое множество. "Каждый разговор об Ибсене, - писал Д.С. Мережковский в 1907 г., - настоящее литературное сражение... Имя его с каждым днем растет" [1, с. 205].

Высочайшим хвалам драматургу не было конца. Его неоднократно ставили в один ряд с Гете, Вагнером, Ницше, Достоевским, Л. Толстым, Вл. Соловьевым. Среди страстных почитателей Ибсена - едва ли не самые крупные деятели русской культуры. Так, Н.А. Бердяев усматривал в норвежском писателе обновителя не только искусства, но и всего человеческого духа, предвестие и предтечу, и, настойчиво обращаясь к творчеству Ибсена в трактате "Смысл творчества" (1916), говорил о нем как вершине мысли, хотя в то же время отмечал морализм писателя и даже называл его, наравне с Ницше, "религиозно слепым" [2, с. 470]. В позднейшей книге "Самопознание" Бердяев вспоминал, что в пору молодости испытал сильное влияние Ибсена, видя в нем "необыкновенно сильную волю к свободе" и бунтарское начало, которое, считал философ, роднило драматурга с Лютером, Марксом, Белинским, Бакуниным, Толстым, Ницше [3, с. 58, 63].

В ряде своих статей 1900-х годов Вяч. Иванов причислял норвежского драматурга к крупнейшим художникам и писателям Европы, говорил о "демоническом великолепии" его пьес и парадоксальным образом сделал Ибсена глашатаем собственной идеи всенародного синтеза искусств, назвав его одним из деятелей "всенародного высвобождения невоплощенных энергий новой жизни" [4, с. 69].

В работе 1905 г. Андрей Белый сближал Ибсена с Ницше, именуя их "борцами освобождения". Этот писатель, полагал Белый, воплотил благо-

родство, которое "обитает в горах", и современники "обязаны... с благодарностью" (курсив наш. - Е.Е., В.Х.) принять указанный драматургом путь: за его персонажами, которые воистину герои, "пойдут толпы". Хвалы Ибсену совсем уж безудержны в статье Белого 1911 г.: норвежский драматург - это, как и Ницше, "величайший революционер нашей эпохи", и он, "странник по высотам", выше даже автора поэмы о Заратустре, ибо является "пророком нового религиозного сознания" [5, с. 198, 200, 201, 217, 222, 231].

В подобном духе высказался и Г.И. Чулков: "Две тени великих богоборцев встают над европейским миром - Ибсена и Ницше. Они родные братья наших пророков - Достоевского и Вл. Соловьева, этих безумных мятежников", мятежников с великими сердцами. И далее: тот, кто угадал их пророчества, "должен - не смущаясь - идти навстречу свободе" [6, с. 75].

Две статьи посвятил Ибсену А.Блок (1908 и 1912). Вот несколько цитат из них и из писем поэта: ".последний великий драматург Европы" [7, т. 5, с. 164]; "Нужно слушать Вагнера, Ницше, Ибсена" [7, т. 8, 229]; Ибсен "злободневен" [7, т. 8, с. 522]; он - "знамя нашей эпохи. жизненно, как хлеб и вода, необходимый. особенно - русским людям" [7, т. 5, с. 236-237]; "Слава Ибсену!" [7, т. 5, с. 461]. Поэту близок гражданский пафос норвежского драматурга: "Его мозг искусился в вопросах о долге, призвании, личности, жертве, народе, национальности, обществе" [7, т. 5, с. 311]. Заметим, что позже Блок, по всей вероятности, стал относиться к Ибсену критически. Сделав выписку в дневнике 1921 г. из статьи В. Чудовского (Ибсен "не любил людей, не почитал семьи и брака, не уважал традиций ... не понимал общественного мнения и солидарности людской" [8, с. 54]), он спорить с этим не стал, откликнулся лишь двумя словами: "оригинальное мнение" [7, т. 7, с. 408].

Максимально высокую оценку творчеству Ибсена (хотя и в ином ключе, нежели все вышеупомянутые почитатели великого норвежца) дал С.Л. Франк в книге 1917 г. "Душа человека". Он назвал Достоевского, Толстого и Ибсена художниками-мыслителями, которые "раскрывают нам тайны человеческой души", и отделил их от мечтателей и проповедников типа Ницше [9, с. 427], отодвинув тем самым на второй план пророческий пыл драматурга.

В многочисленных русских откликах начала XX века на творчество Ибсена едва ли не первое место принадлежит суждениям о драме "Бранд" и ее герое, который (подобно Заратустре Ницше и Великому инквизитору в последнем романе Достоевского) стал фигурой мифологической. В одной из журнальных статей 1905 г. Бранд (наряду с Пер Гюнтом) поставлен в один ряд с Дон Кихотом и Фаустом: это "синтетические личности", представители своих народов, которые в то же время наделены рядом "общечеловеческих черт" [10, с. 300].

В последующие времена "русский Ибсен" и, в частности, "русский Бранд" начала XX столетия изучался неоднократно. Фундаментальная монография шведского ученого Н. Нилльсона посвящена сценическим интерпретациям Ибсена в России (отдельный раздел - о "Бранде") и откликам на его творчество русских критиков и поэтов [11]. Норвежский литературовед М. Наг в своем исследовании, оценивающем роль Ибсена в духовной жизни России, показал схождения, преимущественно типологические, между главным героем драмы "Бранд", его жизненной установкой и мировоззренческими позициями героев пьес Чехова, рассказов Л. Андреева, поэмы Блока "Двенадцать". Он отметил, что ключевые идеи творчества Ибсена и приемы художественного осмысления мира драматургом, главное же - трагический пафос "Бранда" были актуальны для русских писателей и поэтов конца XIX-начала XX вв. [12].

Откликам русских деятелей культуры 1890-х годов на творчество норвежского драматурга посвящена снабженная тщательно подобранным фактическим материалом монография Д.М. Ша-рыпкина [13]. Впрямую к нашей теме относятся монографии Б.А. Шайкевича; первая из них [14] -о сценических трактовках ибсеновских пьес в России Художественным театром (о "Бранде" говорится в 7-й главе); во второй изучаются споры об Ибсене в русской дореволюционной критике [15] (см. также [16]). Предложенная нами тема, однако, далеко не исчерпана: ее разработка в советский период затруднялась запретом на обсуждение религиозно-нравственных проблем, без чего при обращении к ибсеновским пьесам (в том числе "Бранду") не обойтись.

О том, как интерпретировалась драма "Бранд" в России начала XX века и в какой мере постигался в ту пору ее художественный смысл деятелями театра, писателями, критиками, публицистами, учеными, философами, мы и поведем речь, предварительно сказав несколько слов о самой ибсе-новской пьесе, которая поныне остается загадочной не только для отечественного литературоведения, но также норвежского и немецкого.

Чем пристальнее вчитываешься в это произведение, тем больше оно поражает смысловой емкостью, богатством содержания и сложностью облика главного героя. В центре внимания драматурга - твердость духа и несгибаемая воля Бранда, который облек себя высочайшей миссией: путем нескончаемого принесения жертв преобразить мир, избавить человечество от мелочности, эгоистической узости, греховности, одухотворить существование людей верой в забытого ими истинного Бога. Герой пьесы наделен не только незаурядной, исключительной волей, но и даром влиять на окружающих, зажигать их сердца, вести за собой. Но автор приемлет его не полностью, не говорит ему своего безусловного "да", не оценивает его апологетически. Ведь свой категорический императив (жертвенность без границ) Бранд применяет не только к себе самому, но также к окружающим, включая и единственно близких людей. Он убежден, что человеку подобает отдать всё, ему дорогое, ради благого преображения бытия. И это приводит Бранда к деяниям немилосердным и жестоким. Священник-фанатик, по словам современного Ибсену немецкого ученого, разрушает жизни людей, с которыми его связала судьба [17, с. 189]. Евангельские милосердие и любовь к ближнему, как и приверженность к земным благам, находятся у ибсеновского героя (заметим, как и у Ницше) под подозрением, кажутся ему препятствием на пути искупления царящей в мире греховности, а потому откладываются на неопределенно далекое будущее.

Однако Бранду не вовсе чужды сострадание и любовь, упорно подавляемые им самим, а потому порождающие нескончаемую душевную смуту: он готов был "не раз, глотая слезы,/язык свой прикусить", которым "корил и бичевал". Перед нами в пьесе как бы два Бранда: сильный, властный, способный побеждать и побеждающий - и встревоженный, страдающий, растерянный... Суровая требовательность не только к себе самому, но и к тем, кто вокруг, включая самых близких людей, бесчеловечность и жестокость по отношению к ним порождают в герое сомнения в своей правоте, мучительные колебания, в конечном счете приводящие к пересмотру собственной позиции, к отказу от своего credo. И в финале пьесы привыкший сурово судить людей Бранд сам оказывается судим высшей силой бытия. Пьеса Ибсена, как видно, является не только призывом к

иному, новому, лучшему (хотя именно в этом ее смысловая доминанта), но и предостережением от ошибочных, опасных путей преображения мира, могущих вести в тупик [18, с. 34-44].

II

На протяжении всего своего творчества к мотивам "Бранда" обращался A.A. Блок [19, с. 166167]. В наибольшей мере поэта привлекала ситуация пятого акта драмы, где герой ведет вперед и выше, к новой жизни великое множество людей, но терпит поражение. Подобные "схождения" вряд ли являются лишь типологическими. На них явственна печать воздействия норвежского драматурга.

Вот слова из стихотворения 1899 г.: "Блажен поэт, добром проникновенный, / Что миру дал незыблемый завет / И мощ

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком