ВЕНОК ЯЗЫКАМ
М. Р. ШУМАРИНА
Балашов
«Ты-выше цены и расценки...»
(Стихотворение Я. Смелякова «Русский язык»)
Автор статьи делает попытку реконструкции «наивных» представлений о русском языке, отразившихся в стихотворении Я. Смелякова, выявляет черты поэтической традиции в создании художественного образа русского языка, анализирует средства речевой выразительности, используемые поэтом.
Ключевые слова: поэтическая лингвистика; обыденные представления о языке; интертекстуальные связи; традиционные мотивы; семантическая оппозиция.
Стихотворение Я. Смелякова «Русский язык» принадлежит к корпусу текстов «поэтического языковедения» [см.: Шумарина 2011: 259]. Дело в том, что одна из регулярных тем русской литературы - и, в частности, лирической поэзии -размышления о языке1. Произведения, в которых воплощена метаязыковая рефлексия поэта, можно условно разделить на три группы в зависимости от реализованных в них мотивов. Стихотворения первой группы посвящены поэтическому осмыслению феномена языка и речи, роли языка в жизни человека и общества (например, «Слово» Н. Гумилева, «Слово» И. Бунина, «Язык» Вяч. Иванова и др.). Тексты второй разновидности содержат рассуждения о конкретных языках, об их истории, национально-культурном своеобразии, функциональных возможностях. В поэтических текстах третьей группы предметом внимания лирического героя становятся конкретные факты языка: фонетический состав («Дыхание свободно в
1 В филологии даже возник термин «лингво-дицея» [Глушко 1998], которым обозначают обращение поэта к языку как предмету художественного изображения.
Шумарина Марина Робертовна, кандидат филол. наук, профессор Баиашовского института Саратовского гос. университета. E-mail: mshumarina @yandex.ru
каждой гласной...» С. Маршака), лексические единицы («Новые слова» Б. Слуцкого) и фразеология («Поговорка» Н. Глаз-кова), грамматика («Вводные слова» А. Кушнера), стилистические ресурсы («Влечет меня старинный слог...» Б. Ахмадулиной), лингвистическая терминология («Упражнение по фонетике» Р. Рождественского) и т. п.
Тексты «поэтического языковедения» интересны исследователю по нескольким причинам. Во-первых, содержание подобных произведений основано на представлениях автора о языке, которые можно отнести к сфере «наивной» лингвистики2. Поэт, не являясь профессиональным языковедом, демонстрирует именно такое «наивное» знание, но художника слова отличает повышенное внимание и особая чуткость к языку, и метаязыковые суждения поэта могут быть довольно точными и тонкими.
Кроме того, в нашем обществе литература традиционно выполняет не только
2 Эти «наивные» представления в сравнении с научным знанием выглядят упрощенными, неточными, негибкими, иногда ошибочными; их называют стереотипами, штампами обыденного сознания. Однако они весьма устойчивы, и именно они регулируют языковое поведение человека и коллектива.
эстетическую, но и ценностно-ориенти-рующую, а также образовательную функцию. Безусловно, метаязыковая информация, содержащаяся в художественных произведениях, оказывает влияние на развитие общественного языкового сознания - в силу особого отношения к писателю как мыслителю, который знает ответы на многие вопросы. Главная предпосылка высокого авторитета языковой личности поэта, писателя - открытое проявление ценностного отношения к языку. Вообще для обыденного метаязыкового знания характерна мощная аксиологическая составляющая: носитель обязательно оценивает свой язык и отдельные его факты как «хорошие» или «плохие», яркие или невыразительные, вызывающие гордость или сожаление, и т. п. Причиной популярности того или иного текста «поэтической лингвистики» нередко служит как раз совпадение оценочных суждений о языке, представленных в данном произведении, и общественного мнения. Именно такие тексты приобретают характер прецедентных. Поэтому первая причина исследовательского интереса к стихотворениям о языке - это возможность использовать их как источник сведений о содержании «наивной лингвистики».
Во-вторых, в текстах «поэтической лингвистики» язык предстает как особый объект изображения и оценки. Различные метаязыковые суждения становятся средством художественной выразительности и могут являться объектом лингвопоэтиче-ского анализа.
Таким образом, разбор стихотворного произведения о языке предполагает поиск ответа на следующие вопросы: а) какие языковые объекты попадают в поле зрения автора / лирического героя; б) какие мотивы метаязыкового характера реализованы в тексте; в) какие художественные приемы используются для изображения и оценки фактов языка / речи; г) какую функцию выполняет в данном поэтическом тексте метаязыковая рефлексия автора [Шумарина 2011: 200-201]. Попробуем рассмотреть с этой точки зрения стихотворение Я. Смелякова «Русский язык».
I.(1) У бедной твоей колыбели,
(2) еще еле слышно сперва,
(3) рязанские женщины пели,
(4) роняя, как жемчуг, слова.
II. (5) Под лампой кабацкой неяркой
(6) на стол деревянный поник
(7) у полной нетронутой чарки,
(8) как раненый сокол, ямщик.
III. (9) Ты шел на разбитых копытах,
(10) в кострах староверов горел,
(11) стирался в бадьях и корытах,
(12) сверчком на печи свиристел.
IV. (13) Ты, сидя на позднем крылечке,
(14) закату подставя лицо,
(15) забрал у Кольцова колечко,
(16) у Курбского занял кольцо.
V. (17) Вы, прадеды наши, в неволе,
(18) мукою запудривши лик,
(19) на мельнице русской смололи
(20) заезжий татарский язык.
VI. (21) Вы взяли немецкого малость,
(22) хотя бы и больше могли,
(23) чтоб им не одним доставалась
(24) ученая важность земли.
VII. (25) Ты, пахнущий прелой овчиной
(26) и дедовским острым кваском,
(27) писался и черной лучиной,
(28) и белым лебяжьим пером.
VIII. (29) Ты - выше цены и расценки -
(30) в году сорок первом, потом
(31) писался в немецком застенке
(32) на слабой известке гвоздем.
IX. (33) Владыки и те исчезали
(34) мгновенно и наверняка,
(35) когда невзначай посягали
(36) на русскую суть языка.
Созданное в 1966 г., стихотворение написано в традициях советской поэзии. В то же время здесь обнаруживаются интертекстуальные связи с более широким контекстом русской классической литературы и отечественной культуры. Каждая из девяти строф стихотворения представляет собой законченный мини-текст, с той или иной стороны характеризующий русский язык. Все стихотворение можно разделить на следующие содержательные блоки: а) «колыбель» русского языка, его истоки (первая строфа); б) «история» развития языка, источники его пополнения и обстоятельства, повлиявшие на его изменения (вторая - шестая строфы), в том числе -в) пополнение иноязычными заимствова-
ниями (пятая - шестая строфы); г) язык -средство коммуникации в разных ситуациях (седьмая - восьмая строфы); д) «непобедимость» русского языка (девятая).
Каждый из перечисленных блоков включает метаязыковые суждения, которые в поэтической, часто в метафорической форме выражают представления рядового носителя о различных признаках русского языка. Попробуем последовательно реконструировать эти представления.
Стихотворение обращено к историческому прошлому русского языка. Художественное время произведения соотносится с длительным периодом становления, развития и бытования русского языка. Временную перспективу создают глагольные формы прошедшего времени и хронологически маркированная лексика (историзмы, прецедентные имена, исторические аллюзии). Условное настоящее время присутствует в тексте имплицитно: перфектные формы глаголов (забрал, занял, смололи, взяли) указывают на совершившиеся действия, результатом которых явилось современное состояние языка. Безусловно, в тексте актуализировано представление о русском языке как о феномене с длительной и богатой историей.
В самом начале текста речь идет о «колыбели» русского языка, т. е. о его истоках. Определение еще еле слышно, грамматически связанное с предикатом пели, характеризует все-таки не пение рязанских женщин, а состояние самого «новорожденного» русского языка. Такое «перераспределение» синтаксических отношений в целом характерно для поэзии: как известно, в стихотворной речи грамматические связи между словами могут ослабевать, уступая приоритет связям ассоциативным, продуцируемым контекстом [Максимов 1975].
«Колыбелью» русского языка в стихотворении названа Рязань (как известно, Старая Рязань, первая столица Рязанского княжества, впервые упомянута в летописи в 1096 г.). Однако не следует приписывать Смелякову утверждение, что русский язык зародился в Рязани. Образная природа поэтического слова предполагает возможность приобретения языковым выражени-
ем в художественном тексте различных семантических приращений [Винокур 1959: 390], и Рязань (Рязанское княжество) в данном стихотворении играет роль метонимического обозначения Древней Руси, т.е. происхождение русского языка связывается с периодом «молодой» русской государственности. Чем интересно подобное представление? Лингвисты знают, что вопрос о времени возникновения того или иного языка допускает различные варианты ответа. Так, «днем рождения» русского языка можно было бы считать как период возникновения собственно русского языка (вследствие разделения древнерусского языка на русский, украинский и белорусский в Х1У-ХУ вв.), так и время формирования восточнославянского (У1-УП вв.), или праславянского (II тысячелетие до н.э.) языка, или появление письменности на Руси (IX в.), или период становления русского стандартного (литературного) языка (ХУП-ХУШ вв.). Каждое из этих решений не было бы неправильным и не было бы единственно верным. Другими словами, у колыбели русского языка могли бы петь и женщины вятичей и древлян, и россиянки петровской эпохи. Однако в обыденном сознании русских язык как фактор культурной идентичности ассоциируется не с формированием этноса, а со становлением государственности (вернее, этничность отождествляется с государственностью). Разумеется, не последнюю роль в формировании «народного» представления о русском языке как о языке, возникшем в период Древней Руси, играют очевидные словообразовательные связи лингвонима русский и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.