можности для выяснения нейронных механизмов, лежащих в основе обучения и памяти.
Воронин с сотрудниками исследовали свойства длительной потенциации в областях гип-покампа СА3 и СА1 при регистрации как фокальных потенциалов, так и внутриклеточных ответов нейронов (Voronin et al., 1974; Sharono-va et al., 1976). Эти исследования впервые показали, что длительная потенциация обладает свойствами, аналогичными свойствам павловских рефлексов (Voronin et al., 1974; Voronin, 1983). С помощью внутриклеточной регистрации in vivo было продемонстрировано, что основным механизмом длительной потенциации является увеличение эффективности возбуждающих синапсов.
Развивая свои идеи и интересы, Леон Воронин впервые применил методы квантового анализа для исследования выброса нейромеди-атора в синапсах нейронов центральной нервной системы, сосредоточив свое внимание на изучении механизмов, лежащих в основе изменения синаптической передачи после вызова длительной потенциации. Результаты квантового анализа, проведенного в 1980-1981 гг., создали основу для гипотезы о первичной роли пресинапса в экспрессии длительной потенциации. Согласно этой гипотезе, число квантов передатчика, выбрасываемых на каждый пре-синаптический импульс, должно возрастать. Используя несколько методов статистического анализа экспериментальных данных, полученных при регистрации от препаратов in vitro, Воронин получил убедительные доказательства этого предсказания (Voronin, 1988; Voronin et al., 1992; Voronin and Kuhnt, 1990; Kuhnt and Voronin, 1993; Kleschevnikov et al., 1997; Sokolov et al., 1997).
Важным вкладом в исследование синаптической пластичности было обнаружение нового типа неокортикального синапса ("все-или-ничего"), работающего с высокой вероятностью выброса передатчика и низкой вариабельностью, а также демонстрация в неокор-тексе активации молчащих синапсов во время длительной потенциации.
Леон Воронин совместно с Тадахару Цумо-то (Осака, Япония) явились пионерами использования методов квантового анализа для исследования долговременной депрессии в не-окортексе (Torii et al., 1997). Результаты анализа свидетельствовали о том, что механизмы, обеспечивающие поддержание долговремен-
ной депрессии, также преимущественно пре-синаптические.
Это лишь незначительная часть невероятно интенсивной научной деятельности Леона Воронина. Он опубликовал 122 научные статьи. Основные сведения по широкому кругу вопросов были обобщены в трех монографиях -"Microelectrode Study of Neurophysiological Mechanisms of Conditioning", изданной в США в 1976 г., "Анализ пластических свойств центральной нервной системы" (1982 г.) и "Synap-tic Modifications and Memory", изданной в ФРГ в 1993 г. Известностью среди специалистов пользуются также ero многочисленные обзоры, написание которых он рассматривал как своего рода ежегодную обязанность.
Леон Воронин обладал редким и чрезвычайно важным качеством для творческой личности: способностью не только заражать других своими концепциями и идеями, но также побуждать исследователей работать над ними. Один из ученых, кто хорошо знал Лешу, как-то сказал: "Он всегда был человеком, который думает". Проницательный стиль мышления Леона был так же заразителен, как и его оригинальные идеи, которые он предлагал. Во всех частях мира - в России, Германии, Японии, Италии - лаборатории, которые посещал Леон Воронин, некоторое время продолжали находиться под влиянием его идей и, в конце концов, публиковали статьи по проблемам длительной потенциации и другим формам пластичности.
Способность Леона воодушевлять была необычайной. С первого момента встречи вас захватывала аура этого человека, страстным желанием которого было проникнуть в сущность вещей и найти во что бы то ни стало если уж не конечную истину, то по крайней мере суть проблемы. Я помню его "последнюю битву" на IBRO Конгрессе в Праге в 2003 г. Будучи сопредседателем симпозиума по механизмам синаптической пластичности, Леон Воронин пытался с горячей убежденностью и страстностью объяснить всем свою точку зрения относительно важности "немолчащих" механизмов молчащих синапсов.
На симпозиум Леон специально пригласил докладчиков из противоположных лагерей. Их аргументы основывались на идеях и экспериментальных данных, которые можно было бы примирить с очень большим трудом. Аудитория также разделилась на два противолож-ных лагеря со своими собственными вескими
УЧЕНЫЙ С ДУШОЙ ПОЭТА
117
аргументами. Все возможное время было исчерпано, все понятия о рангах были забыты. Дискуссия продолжалась долгое время спустя после официального закрытия симпозиума. Это было редкое, взбудораживщее умы и души, незабываемое событие, совершенно беспрецедентное для Международного конгресса. И даже если участники Конгресса оставили это заседание без ясного ответа на главный вопрос, все были возбуждены и увлечены проблемой. Несомненно, этот симпозиум вдохновил многих ученых из обоих лагерей на глубокое осмысление проблем синаптиче-ской пластичности, обучения и памяти. Как продолжение дебатов на симпозиуме, в последний день жизни Леона (19 марта 2004 г.) "Journal of Physiology" (London) опубликовал его обзор, посвященный всестороннему анализу проблемы и обоснованию точки зрения, что "...формирование длительной потенциа-ции может зависеть от координированных пре- и постсинаптических модификаций, относительный вклад которых изменяется в зависимости от первоначального состояния синапса." (Voronin and Cherubini, 2004).
Помимо таланта ученого Леон Воронин был также широко известен как человек с необычным поэтическим даром. Леша глубоко понимал и любил поэзию и при случае цитировал своих любимых поэтов. Однако сверх этого он обладал еще незаурядным и очень ценным талантом стихотворного импровизатора. Он сочинял свои поэтические экспромты постоянно, по любому случаю или просто без какой-либо видимой причины. Это мог быть день рождения, встреча старых друзей или защита диссертации, удачный эксперимент или просто хорошая погода. В конце почти каждого научного семинара, на котором он присутствовал, Леша делал короткое поэтическое резюме. Эти импровизации были чрезвычайно точными, остроумными и часто невероятно смешными. Он писал их (по-русски или по-английски) на клочках бумаги, которые никогда не сохранял. Казалось, он не воспринимал слишком серьезно эту часть своего таланта, хотя другие очень любили его поэзию. Эти импровизации были неразрывной частью его личности и получили международное признание.
Несколько лет назад я разговаривал с аспиранткой, выполнявшей кандидатскую диссертацию в Триесте в лаборатории проф. Э. Керубини, с которым Воронин активно сотрудничал в последний период его жизни. Она
отметила, что сотрудники научного центра получали особенное удовольствие от общения с проф. Ворониным. Она сказала: «В дополнение к острым комментариям и вопросам, Воронин почти всегда делал резюме в форме короткого стихотворения. Это было так приятно и так смешно, что даже когда скука висела в аудитории при слушанье какого-нибудь занудного доклада, мы с нетерпением ждали окончания семинара, только для того чтобы услышать, как Воронин будет "резюмировать" его в стихах...»
Прошло уже более двух лет, как Леша Воронин ушел от нас, а в памяти ярко живут события прошлого. Вспоминается школа в Друс-кининкае, организованная Чайлахяном, в 1986 г. Леша написал там множество импровизаций. Особенно бурную реакцию вызвала его песня-пародия на мелодию "На Дерибасовской", в которой Леша со свойственным ему юмором "высветил" многих лекторов и слушателей. Об одном ученом, недавно ставшим членом-корреспондентом Академии наук и претендующим быть очень важным и солидным, Леша написал: "Еще там был один в почти высоком чине, который ездил побираться к Монталь-чини...".
Проработавшая с Ворониным много лет И.Н. Шаронова вспоминает: «Он мог сочинить экспромт по любому поводу. И это было не просто остроумно. Это было метко - в двух-трех рифмованных строчках была отражена сама суть события, доклада. Сам он этот дар как будто и не ценил - он почти ничего не записывал, не хранил. Возможно, он считал это сиюминутным, имеющим отношение только к данной ситуации. Клочки бумаги с набросками и вполне готовыми текстами, как правило, быстро терялись. Человек, который хоть раз сталкивался с ним, не забывал его уже никогда. Небольшой личный пример. После моей защиты (что было уже очень давно - 1974 г.) у меня дома был небольшой банкет по этому поводу. Леша как всегда блистал - была и "поэма" (мои просьбы подарить текст на память ничем не увенчались), и короткие стихотворные тосты. На мою бабушку, которая видела Лешу в первый (и последний) раз, он произвел просто неизгладимое впечатление. Потом она меня часто про него спрашивала. Ей казалось необычным то, что в одном человеке сочетается и серьезный ученый, и такой балагур, острослов.»
Американский философ Алан Уоттс отмечал, что одним из самых важных элементов
для творческого развития человека является игра: "Играя мы познаем мир и учимся творить". Леша творил, занимался наукой и жил как бы "играя". Это - редчайший дар. Древние восточные философы сказали бы о таком человеке "старая душа, пережившая много реинкарнаций". Я бы полностью согласился с ними и уточнил: "В Леше жила старая и вечно молодая душа".
Вся жизнь Леона Воронина, его большое желание понять все, его блестящие статьи, обзоры, книги и его поэтические импровизации будут вдохновлять нас и будущие поколения на выполнение одного из самых важных пред-
назначений человека на этой планете - стремления творить.
Благодарности. Я глубоко признателен П. Балабану, С. Булдаковой, М. Волгушеву, Е. Ворониной, Э. Керубини, М. Князевой, Л. Магазанику, В. Скребицкому и И. Шароновой за информацию и теплые воспоминания о Леоне Леонидовиче Воронине, только небольшую часть которых можно было включить в этот короткий текст.
Петр Брежестовский,
Средиземноморский институт нейробиологии (1NMED)
Марсель, Франция
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.