УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА КАЗАХСТАНА И РЕЛИГИОЗНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ: ВЕКТОР ДИАЛОГА И СОТРУДНИЧЕСТВА
К.Х. Рахимбердин, заведующий кафедрой уголовного права и уголовного процесса Восточно-Казахстанского государственного университета им. С. Аманжолова, кандидат юридических наук, доцент
В статье рассматриваются роль религиозных объединений в процессе гуманизации уголовно-исполнительной системы Казахстана.
Ключевые слова: гуманизация, религия, уголовно-исполнительная система, наказание, осужденные, гражданское общество.
В Казахстане существует целая палитра религиозных объединений, а политическое руководство весьма толе-рантно по отношению к их деятельности. Это обеспечивает высокий уровень реализации духовных, религиозных свобод граждан Казахстана. В то же время исходя из историко-культурных традиций и общей численности верующих среди населения следует отметить, что наиболее распространенными религиями в Казахстане являются ислам и православное христианство. Соответственно функционируют Духовное управление мусульман Казахстана, а также Епархия (митрополия) право-славных христиан, органично входящая в структуру Русской православной церкви. Таким образом, существуют религиозные объединения верующих мусульман, православных христиан как самостоятельные организационно-правовые формы, есть их управленческие структуры, места отправления религиозных обрядов (мечети, храмы, часовни), духовно-образовательные
учреждения (медресе, семинарии, воскресные школы), священнослужители, непосредственно осуществляющие религиозные процессы. Несомненно, что религиозные объединения мусульман и православных христиан оказывают влияние на духовную жизнь в республике, однако оно не настолько выражено, как, например, в России, в которой существует православный канал на телевидении, популяризирующий мировые религии, преподаются соответствующие факультативы в общеобразовательных школах, а о событиях, связанных с деятельностью крупнейших религиозных объединений, общественность узнает из авторитетных СМИ. К сожалению, в Казахстане уровень участия ведущих религиозных объединений в общественной жизни заметно меньше. Нет популяризации даже мировых религий, преобладающих в стране, и информировании о них населения, хотя, конечно, идет строительство и открытие новых мечетей, православных храмов и священнослужители посещают испра-
вительные учреждения. По данным Министерства юстиции РК, в апреле 2010 года в пенитенциарных учреждениях страны насчитывалось 178 оборудованных помещений для молельных комнат, из них отдельно стоящих зданий мечетей и церквей - 38. При этом вызывает удивление приведенная чиновниками Министерства юстиции РК численность верующих осужденных - 9054 человека [1]. Каким образом определялась эта численность и можно ли вообще рассчитать ее с точностью до человека? Религиозные убеждения - не математический показатель, который выводится и демонстрируется для подкрепления каких-либо суждений. На наш взгляд, более корректно было бы на сайте Министерства юстиции РК указать, что по результатам анонимного анкетного опроса столько-то осужденных заявили о том, что исповедуют определенную религию. Кстати, данные, размещенные в интернете, совершенно не отражают подлинное отношение осужденных к религии (не позволяют сделать вывод о том, исполняют ли эти осужденные религиозные обряды, к какой из мировых религий они относятся по исповеданию, сколько среди них приверженцев так называемых нетрадиционных религиозных культов). Кроме того отметим, что религиозные убеждения относятся к сфере частной жизни человека и к полученной информации о них нужно относиться весьма осторожно.
На наш взгляд, в Казахстане было бы оправданно использовать, с учетом унитарной государственности, российский опыт договорного регулирования взаимодействия религиозных институтов и государства. Например, можно было
бы рекомендовать КУИС заключить договор с епархиальным управлением РПЦ, с Духовным управлением мусульман о сотрудничестве, предусматривающем участие священнослужителей в работе ОНК, в духовном воспитании осужденных, содержащихся в пенитенциарных учреждениях, в проведении социальной работы с лицами, состоящими на учете в уголовно-исполнительных инспекциях, в профилактике нарушения прав человека посредствам продвижения ценностей милосердия, гуманности, толерантности, человеческого достоинства. Важность подобной миссии (которая социально не противоречит конституционному принципу лаицизма) обусловливается следующем обстоятельством. В Казахстане помимо «традиционных» мировых религий есть религиозные объединения иных конфессий (иудеев, католиков-христиан, протестантов и т.п.). Функционируют и представители так называемых «нетрадиционных» религиозных культов (например, кришнаиты, пятидесятники). Наконец, имеются и такие, кого можно было бы отнести к тоталитарным религиозным структурам (сайентологи, функционеры Церкви Муна, общества Сторожевой башни, ваххабиты). В последнем случае речь идет не просто о подавлении духовной свободы лиц, вошедших в сектантское объединение, но и о пропаганде религиозного экстремизма, нетерпимости и ксенофобии, неприятия демократических институтов. Ваххабиты, противопоставив себя классическому Исламу, одновременно бросили вызов и современному цивилизованному обществу, его ценностям, правам и свободам личности. В тех ре-
гионах мира, где ваххабиты имели политическое влияние (режим Талибана в Афганистане, авторитарный режим в Судане, время правления Д. Дудаева, А. Масхадова, как лидеров сепаратистских режимов в Чечне, гражданская война в 90-х годах ХХ века в Таджикистане), имели место массовые нарушения прав человека, террор и совершались тяжкие преступления под «религиозной окраской». Следует отметить, что идеологи ваххабизма, обладая немалыми организационными и финансовыми ресурсами, используя психотехнологии воздействия на человека, вербуют свои «кадры» среди обездоленных людей, социальных аутсайдеров общества, развивающегося по жестоким законам рыночной, капиталистической экономики. Нетрудно заметить, что тюрьмы во всем мире (в том числе и в Казахстане) являются местами высокой концентрации «униженных и оскорбленных» - малоимущих, социально уязвимых граждан.
Поэтому лозунги, призывы религиозных экстремистов могут найти в пенитенциарных учреждениях благополучную почву. Конечно, мы далеки от мысли, что представители «Хизб ут-тахрир» посетят исправительные колонии в качестве членов ОНК или будут допускаться в пенитенциарные учреждения для выступления с проповедями среди осужденных. Однако не может не вызвать тревогу то обстоятельство, что только в исправительных колониях Восточно-Казахстанской области в 2009 году содержалось 27 осужденных, состоящих в экстремистской религиозной организации «Хизб ут-тахрир». Подобная проблема весьма актуальна и
для других стран региона Центральной Азии. Так, по данным министра юстиции Кыргызской Республики, в ее пенитенциарных учреждениях в конце 2009 года отбывали наказание 54 человека, осужденных за террористическую и экстремистскую деятельность [2]. Для такого государства, как Кыргызстан, это весьма значительный показатель. Сведений об удельном весе заключенных приверженцев религиозного экстремизма в Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане обнаружить не удалось, хотя можно предположить, что в этих странах с многовековыми традициями ислама и близостью к регионам ортодоксальных исламских проявлений мусульманского радикализма его приверженцев гораздо больше, чем в Кыргызстане и Казахстане, а значит и объективно больше осужденных за преступления экстремистского характера. Кроме того, нельзя не учитывать жесткий авторитарный характер политических режимов Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана, предпочитающих бороться с религиозным радикализмом в основном репрессивными методами. В Казахстане с его традициями религиозной толерантности и умеренного, либерального ислама данная проблема также актуальна, хотя численность заключенных религиозных экстремистов объективно должна быть меньше, чем в иных странах Центральной Азии. Находясь среди других осужденных, представители тоталитарных религиозных сект могут вести успешную пропагандистскую работу, а учитывая сплоченность, жесткую субординацию и дисциплинированность религиозных экстремистов, захватывать структуры не-
формальной, «неинституциональной» власти в пенитенциарных учреждениях вытесняя влияние криминальных «авторитетов» и занимая их ниши.
Следует отметить, что еще в 2009 году влиятельная международная организация «Международная группа кризиса», имеющая штаб-квартиру в Брюсселе, проводя исследование проблематики ислама в пенитенциарных учреждениях государств Центральной Азии, отмечала опасность усиления внимания религиозного, фундаментального экстремизма на осужденных в Казахстане и государствах Центральной Азии, упомянув, что тюрьмы, попавшие под контроль неформальных лидеров религиозных экстремистов могут стать «очагами исламской революции» [3]. Конечно, с подлинным исламом такие «революционеры» ничего общего не имеют, однако нелепо отрицать, что ваххабизм не ограничивается одной лишь «культурной экспансией», но преследует и вполне очевидные политические цели. Увы, выводы международной организации остались незамеченными, а примерно полгода спустя произошли трагические события в колонии города Актау, связанные с насильственным побегом большой группы осужденных. Как оказалось, участниками побега являлись ваххабиты, готовые на самопожертвование и не собиравшиеся выполнять требования представителей власти сложить оружие. Этим, по-видимому, и объяснено такое большое количество жертв среди участников побега. Вместе с тем ваххабиты в такой же степени готовы пожертвовать не только собой, но и ни в чем не повинным гражданским населением, совершая террористичес-
кие акты или провоцируя конфликты на межэтнической, межконфессиональной почве. Позволим себе высказать и такое предположение, что ваххабиты способны находить своих последователей, склоняя их к попаданию в пенитенциарные учреждения путем совершения общественно опасных деяний, а затем, подвергнутые со
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.