МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2015, № 10, с. 119-127
УЗДА ДЛЯ ЛЕВИАФАНА © 2015 г. Н. Работяжев
ДИМОВ В.А. Демократия как наука. Ценности. Законы. Институты. 2-е изд. Калуга, ООО "Ваш ДомЪ", 2014. 312 с.
Ключевые слова: демократия, либерализм, гражданское общество, местное самоуправление, бюрократия, номенклатурный капитализм
Рецензия получена 03.04.2015.
Работа известного отечественного экономиста, д. э. н., советника директора Института экономики РАН В.А. Димова "Демократия как наука. Ценности. Законы. Институты" посвящена проблемам становления, развития и функционирования демократии. При этом автор книги уделяет самое пристальное внимание институциональным аспектам процессов демократизации в России со всеми их особенностями, трудностями и проблемами. В фокусе его внимания находится вопрос, из каких "ремней" - используем здесь удачную метафору философа Э.Ю. Соловьева - может быть сплетен "намордник для Левиафана" [1, сс. 216217], какие правовые нормы и институты должны контролировать и ограничивать государственную власть, не допуская ее скатывания к произволу и чиновничьему самовластию.
В своей книге ученый ищет ответы на целый ряд весьма важных и актуальных вопросов: что представляет собой демократия как система ценностей и институтов? Что такое гражданское общество? При каких условиях сильное демократическое государство возможно в России? Какими должны быть в нашей стране главные векторы демократических реформ после ошибок и неудач преобразований 90-х годов прошлого века? Решая эти проблемы, автор последовательно исходит из мировоззренческих установок либерализма. Однако, в отличие от немалого числа либералов, уповающих на то, что рынок не только "сам все расставит по своим местам", но и трансформирует политическую систему в демократическом направлении, В. Димов убежден в приоритете политики перед экономикой (с. 10). Из этого вы-
РАБОТЯЖЕВ Николай Владимирович, кандидат политических наук, заведующий сектором ИМЭМО РАН, РФ, 117997 Москва, ул. Профсоюзная, 23 (rabotiajev@mail.ru).
текает стержневая идея его книги - эффективная рыночная экономика не может сформироваться в отрыве от демократических политических институтов.
На первых страницах монографии ученый излагает свою трактовку демократии. Он подчеркивает, что демократия - это не власть толпы или простого большинства. Демократия, отмечает В. Димов, - "это система ценностей, закономерностей развития, институтов гражданского общества и конкурентных правил, позволяющих соблюдать принципы равенства и максимальной справедливости" (сс. 10-11). Ценность демократии, считает автор, состоит также и в том, что она выталкивает наверх "самых инициативных и одаренных, способных победить в мировой конкуренции и завоевать лидирующие позиции в науке, экономике и обществе" (с. 11).
ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ЛИ ПОЛИТИКА ЭКОНОМИКОЙ?
Первый раздел книги посвящен теории демократии. И ключевую проблему, которую ученый здесь рассматривает, можно сформулировать следующим образом: действуют ли в истории "естественные" социально-экономические законы, которые неизбежно ведут к установлению либерально-демократической формы правления? Способен ли технико-экономический прогресс привести к торжеству либеральных политических институтов и индивидуальной свободы? Или, наоборот, свобода сама является его важнейшей предпосылкой и движущей силой?
Чтобы ответить на этот вопрос, автор подробно рассматривает ряд теорий естественно-исторического прогресса: прогресс науки и смену технологических укладов, "железные законы ис-
тории" по К. Марксу, концепцию стадий экономического роста У. Ростоу, экономическую историю по Е.Т. Гайдару. В сущности, все эти концепции базируются на экономическом или технологическом детерминизме. Так, согласно одной из них, прогресс сводится к смене технологических укладов. В марксизме естественно-исторический прогресс представляет собой закономерную смену общественно-экономических формаций (первобытнообщинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и коммунистической; современные исследователи Маркса включают в этот перечень и азиатский способ производства). Марксова историософия также является вариантом экономико-технологического детерминизма: в ее рамках двигателем социально-экономического прогресса, обусловливающим переход от одной формации к другой, является конфликт между производительными силами (экономическим потенциалом общества) и производственными отношениями (его социальной структурой). Как отмечает исследователь, "социалистическая утопия всеобщего равенства и гегемонии рабочего класса как носителя социального прогресса есть производная этой философии истории" (с. 27). Экономическим детерминизмом проникнут и другой важнейший постулат марксизма о том, что совокупность производственных отношений ("базис") определяет "надстройку" данного общества, то есть его политические и юридические институты, идеи, культуру, религию, нравственность. Таким образом, к надстройке относятся все духовные ценности, в том числе и ценности гражданского общества.
В середине XX в. американский социолог Уолт Уитмен Ростоу разработал иную концепцию естественно-исторического прогресса - теорию стадий экономического роста, которая рассматривалась им в качестве альтернативы марксистскому учению о закономерной смене общественно-экономических формаций. У. Ростоу выделяет в истории человечества ряд стадий экономического роста: традиционное общество (аграрное, примитивная техника и технология, концентрация власти у землевладельцев); переходное общество (более высокий технологический уровень сельскохозяйственного производства, появление национальных государств и предпринимательского класса); стадию промышленной революции (появление парового двигателя, машинного производства и наемного труда); стадию зрелости - индустриальное общество (до 20% капиталовложений в структуре ВНП, широкое распространение достижений науки и техники, рост среднего класса и городского населения с высокой долей квали-
фицированного труда в общей структуре занятости); общество эры массового потребления (рост сферы услуг и качества жизни) (с. 29).
Таким образом, У. Ростоу в качестве важнейшей характеристики различных этапов развития человеческого общества рассматривает состояние науки, техники и производственного потенциала в данную эпоху. При этом он не уделяет особого внимания формам собственности и социальной структуре общества, что отличает его концепцию от формационной теории К. Маркса. В то же время теорию стадий экономического роста роднит с марксизмом признание приоритета экономических факторов над политическими и социокультурными (хотя технологический детерминизм присущ ей в меньшей степени, чем марксову "материалистическому пониманию истории").
Еще одной теорией естественно-исторического прогресса, рассматриваемой автором, является концепция экономической истории, разработанная известным российским экономистом Е.Т. Гайдаром. Как отмечает В. Димов, "его философия истории, в принципе, является новой редакцией теории экономического детерминизма" - ведь, по мнению Е.Т. Гайдара, в основе социальных и политических трансформаций лежит эволюция экономических институтов (с. 34). В этой связи стоит отметить, что неудачи "радикальных реформ" 1990-х годов В. Димов связывает в том числе и с присущим мышлению "младореформа-торов" экономическим детерминизмом (унаследованным от марксизма), верой в то, что рынок сам по себе изменит не только экономику, но и политическую систему России. Автор отмечает, что многие члены команды Е.Т. Гайдара были "заложниками чисто экономического подхода" и не осознавали важности демократических преобразований политической системы России (с. 33). "...Все первые демократы были марксистами (экономика первична!), а первичны ведь институты демократии, политическая система в целом", -подчеркивает ученый (с. 33).
Россия, полагает В. Димов, не стала демократической страной с успешной рыночной экономикой во многом потому, что "слом социализма произошел в рамках коммунистической парадигмы первичности экономики по отношению к политическим институтам...". Хотя, по утверждению автора, Е.Т. Гайдар впоследствии оценивал "веру во всемогущество рынка, который трансформирует не только экономику, но и политическую систему", как иллюзию (с. 32). В результате, отмечает В. Димов, "Россия надолго увязла в переходном периоде, получив
модель дикого капитализма с неконтролируемой гражданским обществом властью, начальным состоянием институтов и азиатским способом управления экономикой, с регулярными переделами собственности...", иными словами, строй "номенклатурного капитализма, капитализма без демократии" (сс. 32, 31).
Полностью соглашаясь с этой характеристикой сложившейся в нашей стране социально-экономической модели, отметим все же, что "капитализм без демократии" возник в посткоммунистической России не только потому, что "младореформаторы" верили в экономический детерминизм и недооценивали важность формирования демократических институтов. Дело в том, что "чикагские мальчики", как нередко именовали команду Е.Т. Гайдара за ее приверженность экономическим догмам Чикагской школы, осознавали: избранный ими путь форсированного строительства капитализма (причем капитализма неолиберального, а не скандинавского типа!) не может быть проведен в жизнь демократическими методами. Очевидно, что всякий парламент выступил бы против "шоковых" реформ, ведущих к падению уровня жизни значительной части населения, и не допустил бы ускоренного бесконтрольного формирования класса крупных собственников. Любой институт, позволявший народу выразить свою волю, "становился препятствием для тех экономических преобразований, которые пыталось провести руководство, - отмечают американские исследователи российской трансформации Д. Котц и Ф. Вир. - Демократия дала бы большинству потенциальную способность остановить процесс, несший ему обездоливание и обнищание" [2, с. 264].
В этой связи интересно отметить, что еще в марте 1990 г. группа экономистов радикально-рыночной ориентации во главе с будущим "отцом приватизации" А.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.